Год 1942 - «учебный». Издание второе - Владимир Бешанов

Но ведь для ведения наступательных операций требуется гораздо больше сил и средств, чем для организации обороны. Советский контрудар под Козельском отражали две танковых, три пехотных и одна моторизованная дивизии. Западный фронт задействовал для его нанесения войска трех армий — 18 танковых бригад, одну мотострелковую и десять стрелковых дивизий, пять мотострелковых и одну стрелковую бригаду, части РГК и реактивную артиллерию.

Недаром генерал Гальдер о ходе операции по спрямлению линии фронта 2-й танковой армии сделал 22 августа следующую запись: «…наступление по плану «Смерч» из разряда решающих переводится в категорию сковывающих. Уже понимают (командование группы «Центр»), что достигнуть ничего не удастся, но думают, что нельзя отказываться от сковывания здесь крупных сил противника».

Так кто ж кого сковывал?

Лишь в сентябре 1942 года, что характерно, новый командующий Западным фронтом — генерал-полковник Конев разрешил своим войскам рыть траншеи, «одобрил и рекомендовал для практического руководства». Но просто рекомендовать было недостаточно. На втором году войны выяснилось, что многие командиры пехотных частей, воспитанные на самой передовой военной науке, могли с криком «За Родину, за Сталина» идти впереди наступавших цепей, но «не умели как следует привязывать траншеи к местности, так, чтобы они обеспечивали хорошее наблюдение и обстрел впереди лежащих участков, не могли правильно использовать естественные препятствия для усиления противотанковой обороны. Не все гладко было с расположением и привязкой к местности основных огневых точек, не ладилось с маскировкой». Всему надо было учиться заново. Тогда же была впервые составлена инструкция по инженерному оборудованию траншейной обороны. Конев утвердил ее 13 октября 1942 года.

А уже 10 октября была получена директива на продолжение Ржевско–Сычевской наступательной операции.

БИТВА ЗА НЕФТЬ

Никакое окружение, никакое бегство, никакие несчастья и неудачи так не деморализуют солдата, как бездарное руководство.

В начале июля 1942 года германские войска вышли к Дону на всем его протяжении, от Воронежа до устья, за исключением большой излучины западнее Сталинграда. Ход операции «Блау» первоначально оправдывал возлагавшиеся на нее ожидания. Гитлер снова пришел к мнению, что русские — на пределе своих сил и уже ввели в бой последние резервы. Это противоречило оценкам отдела Иностранных армий Востока, который, наоборот, сделал вывод: «Людской потенциал Красной Армии в 1942 г., предположительно, не будет настолько ослаблен, чтобы вероятным стало ее военное поражение».

Но фюрер, с самого начала нацеливавшийся на нефтяные месторождения Кавказа, проявлял нетерпение. Желание как можно скорее добраться до вожделенной нефти толкнуло Гитлера на опрометчивый шаг. Он принял решение изменить план всей кампании, что в конечном итоге «потребовало еще больших расходов драгоценного горючего и привело к потере не менее драгоценного времени».

Основополагающим пунктом операции «Блау» было стремительное наступление групп армий «А» и «Б» на Сталинград и окружение отступающих войск Тимошенко. Вслед за этим должно было начаться наступление на Ростов с общим направлением на Кавказ. Однако Гитлер так торопился захватить грозненскую и бакинскую нефть, что решил провести обе операции одновременно. Естественно, это не позволило обеспечить достаточную концентрацию войск. Вопреки советам Гальдера, фюрер перенацелил обе танковых армии на южное направление и забрал у Паулюса 40-й танковый корпус, что, в свою очередь, не могло не сказаться на темпах продвижения 6-й армии к Сталинграду. Из подвижных соединений в ней осталась только одна моторизованная дивизия. Гитлер опасался, что, бросив основные силы на Сталинград, он нанесет удар по пустому месту и будет терять зря драгоценное летнее время.

Разногласия с начальником Генерального штаба сухопутных сил, раздосадованным превращением поэтапной операции в два одновременных эксцентрических (то есть направленных в разные стороны) удара, стали совершенно невыносимыми, когда фюрер стал отбрасывать любые советы и неоднократно по своему произволу менять группировку войск их переброской. Генерал-полковник Галь-дер 23 июля записал в своем дневнике: «…все еще имеющаяся недооценка вражеских возможностей принимает гротескные формы и становится опасной… О серьезной работе не может быть и речи. Болезненное реагирование на мгновенные впечатления и подчеркивание одних только недостатков в оценке руководящего аппарата и его возможностей — вот то, что определяет характер этого так называемого руководства».

Типпельскирх охарактеризовал новый стиль работы Верховного командования следующим образом: «Гитлер с 1933-го не знал неудач. Мысль о том, что такое положение может когда-нибудь кончиться, что чужая воля окажется сильнее, чем его, была непостижимой и невыносимой для этого человека, который постепенно сжился с мифом о своей непогрешимости, «сомнамбулически» следовал своей интуиции и которого льстивая пропаганда подняла до «величайшего полководца всех времен»… Всякая добровольная уступка была для него равносильна потере власти и престижа, подчинению чужой силе, следовательно, никаких уступок не могло быть… Не будет ошибкой искать в этом болезненно эгоцентрическом настроении Гитлера ключ к пониманию его руководства операциями в последующие годы.

Неизбежным следствием подобного ведения войны было такое использование живой силы и техники, которое намного превышало их возможности».

В подписанной в тот же день директиве № 45 «О продолжении операции «Брауншвейг» Верховный главнокомандующий вооруженными силами и командующий сухопутными силами Адольф Гитлер утвердил свое новое стратегическое решение: вместо первоначально предусмотренных эшелонированных операций он приказал провести два одновременных наступления по расходящимся направлениям — к Волге и на Кавказ. Генералу Паулюсу было приказано взять Сталинград, после чего повернуть на юг и развивать наступление вдоль Волги к Астрахани и дальше, вплоть до Каспийского моря. Группа армий «А» под командованием фельдмаршала Листа должна была оккупировать восточное побережье Черного моря и захватить Кавказ.

Войска получали новые задачи, новые сроки и никаких подкреплений. Более того, посчитав, что имеющихся сил вполне достаточно для окончательного разгрома русских на южном крыле, фюрер направил 11-ю армию Манштейна под Ленинград с задачей установить связь с финнами, овладеть городом «и сровнять его с землей». Две моторизованные дивизии из состава группы армий «А» перебрасывали во Францию («Адольф Гитлер») и в группу армий «Центр» («Великая Германия»), две танковые дивизии из группы «Б» (9-ю и 11-ю) — в группу армий «Центр». Всего к концу июля с главного направления было снято 11 немецких дивизий, в том числе 2 танковые и 2 моторизованные.

Если 28 июня в составе группы армий «Юг» на фронте протяженностью 800 км было сосредоточено 68 немецких дивизий и 26 дивизий союзников, то к 1 августа для выполнения новых задач имелось 57 немецких и 36 союзных дивизий. Линия фронта на этот момент составляла уже около 1200 км. Номинально общее число соединений осталось неизменным, однако сами немцы вполне резонно считали боевую мощь итальянской, румынской или венгерской дивизии равной примерно 1/2 по сравнению с дивизией вермахта. Этим силам предстояло теперь захватить и удерживать полосу в 4100 км. Не говоря о трудностях подвоза и снабжения, которые должны были вследствие этого возникнуть, стратегическая цель уже никоим образом не соответствовала наличным средствам.

«23 июля, — сетует генерал Дёрр, — по-видимому, можно считать днем, когда Главное командование германской армии ясно показало, что оно не следует классическим законам ведения войны и вступило на новый путь, который был в большей степени продиктован ему своеволием и нелогичностью Гитлера, чем рациональным реалистическим образом мыслей солдата… одних лишь перебоев с подвозом горючего (протяженность германских коммуникаций с выходом к Дону достигла 2500 км. — Авт.) было бы достаточно для срыва планов Главного командования».

Сам замысел операции по директиве от 23 июля стал для вермахта роковым.

Как уже упоминалось, для наступления на Кавказ немецкое командование выделило группу армий «А». Теперь в ее состав входили 1-я танковая армия генерал-полковника Эвальда фон Клейста, 4-я танковая армия генерал-полковника Германа Гота, 17-я армия генерал-полковника Рихарда Руоффа, 3-я румынская армия генерала Петре Думитреску. К началу нового наступления в группе было 40 дивизий: 18 пехотных, 4 танковых, 3 моторизованных, 6 горнострелковых, 3 легкопехотные, 4 кавалерийские и 2 охранные. Румынские дивизии входили в состав германских объединений: четыре дивизии — в армию Гота, три — в подчинении Руоффа. Всего в распоряжении генерал-фельдмаршала Листа, по советским данным, имелось 167 тысяч солдат и офицеров, 1130 танков, 4540 орудий и минометов, до 1000 самолетов 4-го воздушного флота.