Туманность Андромеды - Иван Ефремов

Мвен Мас пустился бежать, стараясь сообразить, что ему делать, когда хищники — их, несомненно, было два — набросятся на него.

Спасаться на высоких деревьях, на которые тигр лазит лучше человека, бессмысленно. Сражаться? Вокруг были только камни, даже порядочной дубины не отломать от этих крепких, как железо, ветвей. И когда рычание раздалось сзади совсем близко, Мвен Мас понял, что погиб. Простертые над пыльной тропой ветви деревьев душили африканца. Ему хотелось почерпнуть мужество последних минут из вечных глубин звездного неба, изучению которых была отдана вся его прошлая жизнь. Мвен Мас понесся громадными прыжками. Судьба благоволила ему — он выскочил на опушку большой поляны. В центре ее он заметил груду рассыпанных каменных обломков, бросился туда, схватил тридцатикилограммовую остроугольную глыбу и повернулся к лесу. Теперь он увидел движущиеся неясные призраки. Полосатые, они терялись среди перекрещивавшихся теней редколесья. Луна уже коснулась своим краем верхушек деревьев. Удлинившиеся тени легли поперек поляны, и по ним, как по черным дорогам, две огромные кошки стали подползать к Мвену Масу. Как тогда, в подземной комнате Тибетской обсерваторий, Мвен Мас почувствовал надвигающуюся смерть. Теперь она возникла не изнутри его, а извне, горела зеленым пламенем в фосфорических глазах хищников. Мвен Мас вдохнул налетевший в знойной духоте порыв ветра, посмотрел вверх, на сияющую славу космоса, и выпрямился, подняв над головой камень.

— Я с тобой, товарищ!

Высокая тень метнулась на поляну из тьмы склона, угрожающе поднимая корявый сук. Изумленный Мвен Мас на секунду забыл о тиграх, узнав математика. Бет Лон, почти бездыханный от бешеной гонки, встал рядом с Мвеном Масом, ловя воздух раскрытым ртом. Громадные кошки, отпрянувшие сначала назад, опять начали неумолимо придвигаться. Тигр слева был уже в тридцати шагах. Вот он подтянул под себя задние лапы, готовясь прыгнуть.

— Скорей! — разнесся на всю поляну звучный крик.

Бледные вспышки гранатометов замелькали с трех сторон за спиной Мвена Маса, выронившего от неожиданности свое оружие. Ближайший тигр вздыбился во весь реет, парализующие гранаты лопнули барабанными ударами, и хищник опрокинулся на спину. Второй сделал скачок в сторону леса. Оттуда появились еще три силуэта верховых людей. Стеклянная граната с мощным электрическим зарядом разбилась о лоб тигра, и он вытянулся, уткнув тяжелую голову в сухую траву.

Один из всадников вырвался вперед. Никогда еще Мвену Масу не казалась такой красивой рабочая одежда Большого Мира — широкие, короткие, выше колен, штаны, свободная рубашка синего искусственного льна с раскрытым воротом и двумя карманами на груди.

— Мвен Мас, я чувствовала, что вы в опасности!

Разве он мог не узнать этот высокий голос, сейчас звучавший такой тревогой! Чара Нанди!..

Он забыл ответить и стоял неподвижно, пока девушка не спрыгнула и не подбежала к нему. Следом подъехали пятеро ее спутников. Мвен Мас не успел их рассмотреть, так как серпик луны скрылся за лесом и душная темнота ночи скрыла лес и поляну. Рука Чары нашла локоть Мвена Маса. Он взял тонкое запястье девушки и приложил ее ладонь к своей груди, где взволнованно колотилось сердце. Едва ощутимо кончики пальцев Чары погладили выпуклую пластину мускула, и эта легкая ласка доставила Мвену Масу неиспытанный покой.

— Чара, это Бет Лон, новый друг…

Мвен Мас повернулся и обнаружил, что математик исчез. Тогда он крикнул в темноту изо всех сил:

— Бет Лон, не уходите!

— Я приду! — раздался издалека мощный голос, и в нем не было уже горькой наглости.

Один из спутников Чары — видимо, руководитель группы — снял притороченный позади седла сигнальный фонарь. Слабый свет вместе с невидимым радиолучом устремился в небо. Мвен Мас сообразил, что прибывшие ждут летательный аппарат. Все пятеро оказались мальчиками — работниками истребительного отряда, выбравшими одним из своих подвигов Геркулеса дозорную службу борьбы с вредными животными на острове Забвения. Чара Нанди присоединилась к отряду в поисках Мвена Маса.

— Вы ошибаетесь, считая нас столь проницательными, — сказал руководитель, когда все уселись кругом маяка и Мвен Мас приступил к неизбежным расспросам. — Нам помогла девушка с древнегреческим именем.

— Онар! — воскликнул Мвен Мас.

— Да, Онар. Наш отряд подходил к пятому поселку с юга, когда примчалась едва живая от усталости девушка. Она подтвердила слухи о тиграх, которые привели нас сюда, и убедила ехать за вами немедленно, боясь, что на вас могут напасть тигры, когда вы будете возвращаться в городок через горы. И видите, мы едва успели.

Сейчас придет грузовой винтолет, и мы отправим ваших временно парализованных врагов в заповедник. Если они окажутся на самом деле людоедами, их истребят. Но нельзя погубить такую большую редкость без испытания.

— Какого испытания?

Мальчик поднял брови.

— Это вне нашей компетенции. Вероятно, прежде всего их успокоят…

Им сделают вливание понизителя жизненной активности. Став на время слабым, тигр многому научится. Так же научат и ваших врагов.

Громкий дрожащий звук прервал юношу. Сверху медленно опускалась темная масса. Ослепительный свет залил поляну. Полосатые кошки были заключены в мягкие контейнеры для хрупких грузов. Плохо видимая в темноте громада корабля исчезла, открыв поляну спокойному свету звезд. С тиграми отправился один из пятерых мальчиков, а его лошадь отдали Мвену Масу.

Кони африканца и Чары шли рядом. Дорога спускалась в долину речки Галле, в устье которой, на побережье, находились медицинская станция и база истребительного отряда.

— В первый раз на острове я еду к морю, — нарушил молчание Мвен Мас. — До сих пор мне казалось, что море — запретная стена, навсегда заградившая мой мир.

— Остров был для вас новой школой? — полувопросительно и радостно сказала Чара.

— Да. В короткий срок я пережил и передумал очень много. Все эти мысли давно бродили во мне…

Мвен Мас поведал о своих давних опасениях, что человечество развивается слишком рационально, слишком технично, повторяя, конечно, в несравненно менее уродливой форме ошибки древности. Ему показалось, что на планете Эпсилон Тукана очень похожее и столь же прекрасное человечество больше позаботилось о совершенстве эмоциональной стороны психики.

— Я много страдала от ощущения неполной гармонии с жизнью, — помолчав, ответила девушка. — Мне надо было больше от чего-то древнего и гораздо меньше от окружающего. Я мечтала об эпохе нерастраченных сил и чувств, накопленных еще первобытным отбором в век Эроса, когда-то бывшем в античном Средиземноморье, и всегда стремилась пробудить настоящую силу чувств в своих зрителях. Но, пожалуй, только Эвда Наль до конца поняла меня.