Любовь со смертью - Ольга Вадимовна Гусейнова

компании. Злату, как и наша вчерашняя семейная перепалка с Анришем, ситуация позабавила. И свою руку из ладони Ромуса она выдергивать не спешила. После безуспешной попытки скрыть свое восхищение повелителем, она жадно, с горячим интересом смотрела, буквально не могла отвести от него изумрудных, сверкающих золотыми искрами глаз.

Мне невольно вспомнился день, когда я впервые увидела Анриша. Ледяная, бесстрастная, высокомерная «статуя» с первого взгляда привлекла мое внимание и с того момента окончательно покорила, пленила, забрала душу и сердце. Я невольно выдохнула вслух:

– Противоположности притягиваются…

Анриш и Ромус – абсолютный минус, а мы со Златой – абсолютный плюс. Можно сказать, полярные половинки одного целого.

– Все может быть, – тихо согласился у меня над ухом Анриш, с ухмылкой наблюдая за знаменательной встречей, о которой, уверена, будем рассказывать нашим общим детям и внукам.

– Ваше темнейшество, позвольте напомнить, что вы поклялись не…

– Ох, простите мою невежливость, – так и не выпустив руку Златы, Ромус обратил внимание на ее родителей. – Клянусь, я просто потерял голову от вашей очаровательной дочери!

Подхватил под локоток баронессу и, улыбаясь барону, настойчиво повел его дам к столу.

– Я понимаю, мои жена и дочь невероятно красивы, но все же…

Договорить подобревшему барону Ромус не позволил:

– Откровенно говоря, вся эта авантюра нашей драгоценной герцогини ди-ре Сол, сперва показалась мне крайне обременительной и сомнительной, мне бы пришлось поступиться слишком многим. – Пока Ромус делился своими мыслями, у Рыбок, впрочем, как и у меня, вытянулись лица от неприятного удивления. Я еще и не сразу поняла, почему авантюра матери Анриша, когда это была целиком моя идея. Но хмурые взгляды родителей Златы в мою сторону подсказали, что герцогиня ди-ре Сол – это про меня, оказывается. – Так вот, целые сутки опасался, что беру кота в мешке. Можно сказать, ночь не спал…

– Ничего, сегодня выспишься, – сухо намекнул Анриш, что сейчас кого-то либо пошлют, либо побьют.

Мы со Златой откровенно задымили от злости, а Ромус все шире ухмылялся, продолжая развлекаться:

– Признаю, брат, что ты вчера был абсолютно прав. Теперь и я уверен, что не пожалею о данной мною клятве хранить верность этому нежному прекрасному цветку…

– Вы ее еще не давали моей дочери! – сурово напомнил барон. А потом, спохватившись, добавил: – Нижайше прошу прощения, что вынужден напомнить об этом важнейшем условии нашего договора.

Ромус улыбался, но я уловила в его черных, наглых и хитрющих глазах искорку досады. Вот зараза темная, устроил этот цирк с конями, чтобы сбить всех с толку и взять в оборот. Попытался-таки убедить нас, что все клятвы уже даны. Лакеи незаметными тенями сновали вокруг стола, предлагая блюда, но похоже, была голодной одна я. Ну еще Анриш поддерживал. Злата нервно теребила салфетку на коленях, как вчера перчатки. Ее мама откровенно трусила и просто таращилась на будущего зятя в напряжении, а вот барон упрямо защищал интересы своей дочери. Ну а как же иначе, если ее интерес к повелителю он тоже подметил и понял, что браку быть. Вот и бдел условия сделки. Молодец, этот светлый барон, одобряю!

Неожиданно двери распахнулись и в зал впорхнула яркая красавица в очень провокационном синем платье – облегающем и с внушительным декольте, почти не оставившем простора воображению. И это по утру.

– Ромус… – замолчав, женщина «смущенно» хлопнула длиннющими ресницами, а потом продолжила. – Ой, ваше темнейшество, простите за опоздание, но прислуга не предупредила меня о том, что вы перенесли завтрак в этот зал.

Зазывно улыбаясь и покачивая бедрами, она приблизилась к столу. Затем окинула присутствующих цепким изучающим взглядом. Взглядом отнюдь не непонятливой дурочки, а той, кто решился ею прикинуться ради своих интересов. Все стулья за столом были заняты, рядом с Ромусом сидели я и Злата. Прекрасная незнакомка, капризно надув губки, этаким привычно-интимным жестом положив ладонь на плечо повелителя, приказала ближайшему лакею:

– Поставьте для меня стул рядом с повелителем!

– Мордалео! – громко позвал Ромус.

Высокий, крепкий, похожий скорее на военного мужчина в черной ливрее как черт из табакерки возник рядом с повелителем и поклонился:

– Ваше темнейшество?!

– Эйта ди Рам прямо сейчас отправляется в свое имение. Покои, которые она занимала, внесите в список свободных.

– На какой срок? – все же решился уточнить Мордалео, отметив побелевшее сначала от гнева, а потом страха лицо красотки.

– Эйта ди Рам, я уверен, навсегда предпочтет провинциальную жизнь замужней эйты столичной суете.

– Повелитель?! За что? – потрясенно просипела получившая отставку фаворитка.

А Ромус продолжил ледяным тоном, обращаясь исключительно к распорядителю:

– Проводи эйту, она торопится домой и замуж.

Мы с фин Рыбками таращились на Ромуса. Анриш едва заметно ухмылялся, а Мордалео встав перед эйтой ди Рам, выжидающе смотрел, пока она, бросив на повелителя отчаянный взгляд, не побрела на выход как в тумане.

После того как за ними закрыли дверь, Ромус вспомнил о чем-то важном, потому что приказал лакею подать ему бумагу. Я скосила глаза на быстро написанный им десяток фамилий, насколько поняла, и не ошиблась, потому что лист он передал вернувшемуся Мордалео со словами:

– Возьми. И этих тоже. – Поймав мрачный взгляд Златы, Ромус с секундной заминкой завершил: – Эти покои тоже немедленно освободить. Бессмысленные затраты на содержание… лишних покоев мне больше не нужны. Ты все понял?

– Да, ваше темнейшество, – заметно озадаченный поведением повелителя Мордалео мельком глянул на Злату, а в следующий момент в его глазах мелькнуло понимание, он почтительно поклонился и ушел выполнять приказ.

– Какая у вас насыщенная жизнь, ваше темнейшество, – не без ехидства отметил барон фин Рыбка.

– Нежной, но твердой руки повелительницы не хватает, тут вы абсолютно правы, – не то признал, не то вывернулся Ромус. Слегка повернув в сторону голову, он приказал слугам: – Всем выйти.

Оставшись в тесном семейном кругу, Ромус накрыл руку Златы своей и таким вот прямо мурашечным, проникновенным голосом, под которым она заметно поплыла, спросил:

– Я готов принести тебе клятву верности хоть сейчас. Ты готова ее принять? Стать моей женой?

Мне, сидевшей по правую руку от повелителя было прекрасно видно выражение лица Златы. Ее расширенные, будто под гипнозом, сияющие глаза. Она любовалась Ромусом, трепетала перед ним и добровольно, с большим желанием ответила:

– Да, согласна!

Старшая фин Рыбка горестно всхлипнула, такого зятя она явно не желала себе даже в страшном сне. А вот барон, воодушевленный выселением темных фавориток, наоборот, расслабился и подобревшим взглядом наблюдал за дочерью и ее неоднозначным женихом.

Дальше Ромус принес клятву верности, пустив себе кровь собственным скарификатором, похожим на тот, что я ношу на шее. Надел родовой перстень-артефакт Злате на палец