Пьесы - Зот Тоболкин

Т а т ь я н а. Свинарки не люди, что ли?

И г о ш е в. Чо не люди-то? Люди, люди… А иные, вроде тебя, просто замечательные люди. Потому и жалею… Живешь как вдова… одна сына растишь. Это при живом-то муже!

Т а т ь я н а. Очень уж вы заботливы сегодня. Чую, не к добру.

И г о ш е в. А я всегда о людях забочусь. Должность моя такая.

Т а т ь я н а. Ох уж эта должностная работа! Сколько хлопот!..

И г о ш е в. Ты не остри, понимаешь. Ты давай на серьезный лад настраивайся.

Т а т ь я н а. Долго же вы мочало жуете. Короче-то нельзя, что ли?

И г о ш е в. Э, нет! Ты меня сперва напои-накорми, потом это…

Т а т ь я н а. В постель уложить, что ли?

И г о ш е в (смутившись). Совсем уж зарапортовалась. До чего языкатый народ — бабы! Хлебом их не корми, лишь бы язык почесать.

Т а т ь я н а. Ладно уж, садитесь за стол. Дома-то опять небось не поужинали?

И г о ш е в. Как-то так вышло… Ушел на работу — жена, понимаешь, спала. Пришел — она в школе… Так вот и живем с моей Петровной.

Т а т ь я н а. Вот и пуговица оторвалась на рубахе. Снимите, пришью.

И г о ш е в. Сам умею. Как-никак старшиной был в армии.

Т а т ь я н а. Снимайте. Пока ужинаете — пришью.

И г о ш е в. Ну, ежели охота, пожалуйста. (Снимает рубаху, садится за стол.) Готовить ты мастерица. Чего о супружнице моей не скажешь. Однако не думай, что пришел я токо ради этого.

Т а т ь я н а (берет рубашку, шьет). Я и не думаю.

И г о ш е в. И не воображай, что я это…

Т а т ь я н а. Что это?

И г о ш е в. Ну, вьюсь около тебя. Хотя женщина ты, конечно, красивая.

Т а т ь я н а. Около меня и виться бесполезно.

И г о ш е в. К нему присохла?

Т а т ь я н а. Не присыхала бы — не жила бы.

И г о ш е в. В жизни всяко бывает, Татьяна. Я вот… с Петровной своей…

Т а т ь я н а. Не ладится у вас, вижу.

И г о ш е в. Сушь-ка, меняй пластинку! Не про то завела.

Т а т ь я н а. Сами натолкнули.

И г о ш е в. Сам, сам!.. Сбила ты меня, вот что. Что-то важное собирался сказать.

Т а т ь я н а. Сказали уж: что не вьетесь около меня… И что дома вас не кормят.

И г о ш е в. Опять за рыбу деньги. Сушь-ка, не серди меня, а? Веди себя, как это…

Т а т ь я н а. Как именно?

И г о ш е в. Ну, как полагается. Да, так о чем я? Ага, вот… Мы на правлении решили Хорзовскую ферму тебе доверить.

Т а т ь я н а. За доверие спасибо. А только я не возьмусь.

И г о ш е в. Как это не возьмешься, когда мы решили?

Т а т ь я н а. Я-то не решила…

И г о ш е в. Ты коммунистка, между прочим. Сам лично рекомендацию давал.

Т а т ь я н а. Помню. Благодарна за это. Но не справлюсь, Сергей Саввич… Да и образования у меня нет. А руководить фермой без образования… сами понимаете.

И г о ш е в. Сушь-ка, ты не финти. Образование — штука наживная. Ты ведь токо курс или два всего не докончила…

Т а т ь я н а. Это когда было-то? Я все начисто перезабыла. Надо заново начинать.

И г о ш е в. Ничего, вспомнишь. Все равно ведь литературу-то почитываешь.

Т а т ь я н а. До литературы мне! Сын вот растет… возни с ним хватает. Ну и муж… и вообще… Нет, не справлюсь.

И г о ш е в. Сына в интернат определи. Мой в интернате, и — ничего, не жалуется. Там им лучше, чем с нами.

Т а т ь я н а. Я своего не отдам.

И г о ш е в. Да что он, маленький, что ли? А в интернате — режим, коллектив там и все такое прочее. Зря, что ль, интернаты придумывали? Не зря, я те точно говорю. Вот погоди, лет через десять-пятнадцать государство целиком возьмет на себя воспитание…

Т а т ь я н а. Может, и детей рожать будет государство?

И г о ш е в. Подсмеиваешь? А между прочим, один итальянец в колбе детей выращивал… Наука, она, брат, до всего додумается. Как говорится, для облегчения всеобщей участи…

Т а т ь я н а. Я на свою участь не жалуюсь.

Слышатся звуки гармошки.

Чей-то голос выводит:

«В тихий час, когда заря на крыше,Как котенок моет лапкой рот,Говор кроткий о тебе я слышуВодяных, поющих с ветром сот…»[3]

Выстрел. Гармошка смолкла. Крик. Топот.

Вскоре с ружьем, с гармошкой под мышкой появляется  П е т р. Он слегка пьян.

П е т р. Вон чо! Я тут лишний, кажись? Прошу пардону… не вовремя явился.

Т а т ь я н а. Уж точно что не во время. В пять часов обещал. А сейчас сколь?

И г о ш е в (смущен). Щас двадцать три пятнадцать. Точно так. Двадцать три и даже пятнадцать.

П е т р. Ты брось. Во Владивостоке пяти еще нет. (Поставил гармошку.) Вы не стесняйтесь, продолжайте.

И г о ш е в. Сушь-ка, Петр, ты это… ты не нагнетай тут черт те чего. Она мне пуговицу пришивала.

П е т р. Неаккуратно любитесь — пуговицы летят.

Т а т ь я н а. Что ты плетешь, Петя? Я ужин готовила. Я тебя ждала…

П е т р. Не дождалась. И ужин достался другому. Аппетит у него, вижу, зверский. Вон даже рубаху снял. Крепконько промялся!

И г о ш е в. Да я же токо так. Я тут, понимаешь, про учебу с ней толковал. Учиться, мол, надо. И — сына в интернат…

П е т р. А что с ним чикаться-то? В интернат, и все… чтоб не мешал вам… учиться.

И г о ш е в. Да я тебя за такие слова… Это знаешь как называется?

П е т р. Догадываюсь. И за такие дела… (Щелкнул затвором.)

И г о ш е в. Сушь-ка, ты с ружьем-то не балуй! Это тебе не игрушка!

П е т р. Боишься?

Т а т ь я н а. Петя, ты напрасно все это затеял… все не так, честное слово!

П е т р. Конечно, не так. Если бы все было так, я бы не застал в своем доме чужого мужика без рубахи. (Снова щелкнул затвором.)

И г о ш е в (не выдержав, кинулся на него, отнимает ружье. Он крупнее, сильнее, да и Петр не слишком сопротивляется). Отдай! Ишо хлопнешь кого-нибудь сдуру!

Т а т ь я н а. Пусть стреляет, если не верит. (Подает мужу ружье.) Стреляй, Петя. Я вся тут, как есть.

Петр отстраняет ружье.

И г о ш е в. Я ему выстрелю! Я ему так выстрелю, что своих не узнает!..

П е т р. Не бойся. Жив будешь. А твоего паршивца я вздул.

И г о ш е в. Витьку? Что он там еще набедокурил?

П е т р. В собаку стрелял гаденыш. Собака, она же… друг человека… Вообще верное существо. (Раздумчиво.)

«В синюю высь звонкоГлядела она, скуля…»

И г о ш е в. В собаку?! Вот паразитина! Ну, я ему всыплю!

П е т р. Не в тех кобелей стреляет… следовало бы в иных, которые по чужим бабам шастают.

Т а т ь я н а. Петя!

И г о ш е в. Петр!

П е т р. Чо заметались? Совестенка-то не чиста? Сиди, сиди, доедай чужой ужин. Для новых подвигов сил набирайся. (Уходит, тут же возвращается.) Хотел я в Хорзову насовсем вернуться… не вышло. Не жить мне, видно, в родной деревне. Землякам своим песен не петь. Рассыпалась жизнь на осколочки! (Рванул гармошку, ушел, хлопнув дверью.)

И г о ш е в (не зная, куда себя деть). Дай мне рубаху-то! Я говорю, рубаху дай. Пойду. (Берет рубаху и, натянув пальто, сует ее за пазуху.)

Т а т ь я н а. Ружье-то возьмите!

И г о ш е в. Ни к чему оно мне, ружье… Пущай у вас повисит. Мне теперь не до охоты. Ну, я ему покажу, паршивцу! (Уходит.)

Т а т ь я н а (повесив ружье на гвоздь). Юра, Юра! Ты спишь?

Г о л о с  Ю р ы (из другой комнаты). Сплю.

Т а т ь я н а (заглянув к нему). Ох, врушка! Полночь, а он читает. Подслушивал?

Ю р а (входя). Говорю, нет. Спал. Проснулся от ваших воплей. Вечно ссоритесь! Вот возьму и уеду в интернат.

Т а т ь я н а. Не отпущу я тебя туда! Не отпущу!

Ю р а. Как не отпустишь, когда сам Игошев приказал отпустить?

Т а т ь я н а. Пускай своими делами занимается! В мои не суется!

Ю р а. Ну, мать, это ты про божка своего, про Иегову? Какое кощунство! А вообще-то он прав. Еще утописты, не помню кто, это самое советовали. Давно уж пора в колбе детей выращивать, потом вешать на шею государству. Нечего тратить на них нервные клетки!

Т а т ь я н а. Вот болтун-то!

Ю р а. Не-ет, мать, я человек деловой. Вот увидишь, лет в тридцать министром стану. Правда, еще не решил — каким.

Т а т ь я н а. Без портфеля.

Ю р а. Сейчас портфели не в моде.

Т а т ь я н а. Спи. Я отца разыщу.

Ю р а. А чо его искать? Сам явится.

Т а т ь я н а. Ой, не знаю, явится ли…

Ю р а. Не он, так Иегова придет… Он тебя без внимания не оставит.

Т а т ь я н а. Не смей! Не смейся над человеком. Сергей Саввич этого не заслуживает.