Баллада о Кольце - Михаил Высоцкий

А пока они спорили, Абдерибаша, давно всеми забытый, прокрался у них за спиной и ступил на линию…

У ведьмы и колдуна челюсти отвисли — такого от олигарха не ожидал никто! Чтоб человек пошел на добровольное самоубийство, да еще и в столь извращенной форме — там, внутри фигуры, и магу было опасно, а обычному человеку и вовсе нечего делать… Его должно было убить, разорвать на части на первых же метрах пути, а откатом от заклинания разнести пол Киева — но Абдерибаша не знал об этом, и уверенно шел вперед.

Ему было надо. Очень надо. Крайняя степень нужды — когда человек забывает о собственной жизни, и совершает то, на что до этого никогда не был способен. Абдерибашу вел страх — тот самый страх, который поселился в нем после знакомства с Его Благородием, а теперь вот пробудил безумную храбрость, свойственную олигарху во времена его бурной молодости. Страх перед местью Мелькора-Моргота, по сравнению с которой смерть — благословенное избавление, о котором только и можно молить.

И тем, какой именно вопрос задать, он не мучился. Не обращая внимания на искры за своей спиной, на бушующие потоки обезумившей силы, он пробивался к центру.

И пробился. Как? Этого ни он сам, ни наблюдавшие за ним Зинаида с Алли не поняли. Просто совершил маленький, очень маленький подвиг — и теперь осталось сделать так, чтоб этот героический поступок не пропал зря. Задать вопрос. И получить ответ. Всего один. Ведьма с колдуном от напряжения сжали кулаки — олигарх, то ли их пленник, то ли непонятно кто, решал судьбу мира, и от того, что он спросит, зависело будущее человечества…

Однако вопрос Абдерибаши заставил удивиться даже астрал. Подумав секунду, он задал, пожалуй, самый глупый из всех вопросов, которые только и можно было задать:

— Что мне делать?

Звезды не гасли, и планеты не срывались со своих орбит — но все, в ком была хоть капля магии, почувствовали, как магическая составляющая нашего мира содрогнулась. Во многих это вызвало ужас, во многих потрясение, некоторые навсегда отказались от магии, испугавшись той силы, с которой они заигрывают. И лишь один «человек», а точнее вампир, улыбнулся — кроме Олега так никто и не понял, что так астрал смеется. Олигарху Абдерибаше удалось за свою жизнь совершить хоть один хороший поступок — рассмешить своей самовлюбленной наивностью всю мировую магию, и за это она ответила ему своей снисходительностью.

«Следуй за белым кроликом…» — раздался глас из пустоты, да так, что и З. Лобная с Алли Гатором расслышали.

— Каким еще кроликом… — воскликнула Зинаида Генриховна.

— Вот этим! — указал Алли Гатор на милого пушистого зверька, примостившегося рядом.

Кто он такой, откуда тут взялся — непонятно. На первый взгляд обычный кролик, вполне материальный, даже тень отбрасывает, магическим зрением он вообще не был виден — пустое место, сквозь которое свободно двигаются магические потоки. И это чудо сидит себе рядом, уши развесил, и ждет чего-то. Вернее кого-то — Абрама Ринатовича Дерибабу, известного как Абдерибаша.

Тот ждать себя не заставил — выскользнув бочком из построенной на асфальте фигуры, он припустил в сторону кролика, так, что только пятки засверкали — и ведьма с колдуном, не сговариваясь, бросились за ним вслед.

Кролик, заметив, что за ним уже следуют, повел героев своими кроличьими тропами. Прыг-скок, прыг-скок, вроде бы не особо торопясь, чтоб отнюдь не спортивной формы Абдерибаша не отставал, да вот только пейзажи рядом так и мелькали. Улицы, дома, машины — все смешалось в некую цветную круговерть, в центре которой был один кролик и три человека. Двигаясь то ли через гиперпространство, то ли через иную реальность, то ли еще как, они за пять минут успели побывать в десятке мировых столиц, у Эйфелевой башни и лондонского Тауэра, у Кремля и Зимнего дворца, на площади Тянь-ан-Мэнь и возле моста Золотые ворота. Пока не оказались у ничем не примечательной двери — самой обычной, деревянной двери, с самым обычным дверным замком и выцветшей от времени цифрой «164». Такая дверь могла быть в любом из миллионов многоквартирных домов, в любом городе, на любой улице — но кролик привел именно сюда. И исчез — то ли взорвался, то ли растворился в мировом астрале, то ли уменьшился до атомных размеров и туннелировал куда-то в другую реальность…

Абдерибаша с Лобной и Гатором остались одни — и только тут до олигарха дошло, что его шанс на спасение оказался каким-то уж очень сомнительным…

Однако Зинаида Генриховна и Шотландец уже почуяли по ту сторону двери нечто магическое — разбираться им было некогда, и так слишком много сил на заклинание потратили, а потому, не особо задумываясь, магическим образом открыли замок и зашли внутрь, еще и олигарха с собой захватив за компанию.

Тут их уже ждали. За журнальным столиком в комнате сидели Ирэн Ульсара, Максимка и снайпер Иван, увлеченно расписывая пулю в преферанс… Эльф Галронд, еще не успевший отойти от шахмат, наблюдал за игроками со стороны, запоминая основные принципы игры, дабы потом воспроизвести полученные знания в своем мире.

— Семь пик… Привет, Зинаида. Остальным тоже привет, — отвлекшись от партии, поздоровалась Ирэн. — Вы тоже к нам в гости? Устраивайтесь — там сейчас как раз Настя что-то на кухне что-то стряпает, пообещала, что мы такого еще никогда в жизни не ели… Да, и выход не ищите — из этой ловушки выбраться невозможно…

Обрадовав подобной новостью мага, ведьму и олигарха, Ирэн вернулась к игре.

— Эй, старик!

— Да? — улыбнувшись гному, переспросил Иннокентий Аполлинарович.

— Тебя ничего не смущает? Топором своим клянусь — тут что-то не так! Нутром чую — вели нас, кто-то очень хочет, чтоб мы сюда пришли… Мы, гномы, такое умеем чуять, как будто какой балрог притаился, и нас к себе затягивает…

— Ну, столь любимого тобой балрога тут наверняка нет, — заверил Евстасьев.

— Ту чего, совсем тупой? Я понимаю, что нет — был бы он тут — весь дом давно бы уже спалил, подгорная тьма его забери! Ну не балрог — я чего, всех ваших тварей по имени знаю? Но не так это все! Не так! Я тебе говорю — вели нас!

— А если и вели, — переспросил Иннокентий, — неужели столь отважный гном боится? Неужели ты думаешь, что за этой дверью скрывается некто, способный тебе внушить столь великий страх, что ты боишься преступить порог?

— Э, не, старик! Ты меня на слабо не бери — я ничего не боюсь, но и голову свою по человеческой тупости терять не собираюсь!

— Ну так давай я первый зайду… Или Артемку вперед пустим — Артемка, ты же не боишься? Посмотреть, что там, да как? Видишь, не боится, — Артемка уже ничего не боялся — могучий шкаф «выпал» из событий, хоть свои функциональные обязанности по-прежнему мог выполнять на высочайшем уровне.