Книга дракона - Ричард Кнаак

Уэллен заметил, как расширились — и тут же сузились — глаза Мани, когда он услышал, что Сумрак, по его собственным словам, связан с самозваными богами узами крови. Любопытствуя, какой эффект на мага произведет рассказ о встрече с призрачной женщиной, ученый подробнее остановился на этом моменте и описании привидения.

Серкадион Мани внимательно вслушивался в каждое слово. Судя по выражению лица, он верил невероятному рассказу смертного, сидящего перед ним. Скорее всего, старый колдун мог сказать наверняка, лжет Уэллен или же нет. Следовательно, все, что исходило из уст ученого, было чистой правдой. Конечно, не всей правдой, но без выдумок. Уэллен не хотел раскрываться полностью, если только этого можно было избежать.

Когда повествование завершилось, Серкадион Мани откинулся назад. Уэллен ожидал, что теперь-то он наверняка упадет, однако колдун лишь устроился поудобнее, словно под ним тоже было кресло. Он заговорил — похоже, большей частью для себя самого:

— Значит, Нимт все еще тянется вперед от своей далекой могилы… Сейчас он должен быть мертв, и все дети его — лишь смутные воспоминания душ… или искорки хрусталя в глазах… их потомков.

— Что такое Нимт? Я уже слышал это название.

— Нимт, мой смертный друг, был моим домом. Был он домом и для тех, кто называет себя Повелителями Мертвых, хотя я давно считал их тенями, а не живыми существами во всем прежнем, подобном моему, величии. — Было совершенно очевидно, что Серкадион Мани ценит себя весьма высоко. — Шарисса, та, что объявила себя твоим предком, изумляет меня, но визит к ней я отложу до другого раза. А тот, кого ты называешь Сумраком, в конце концов, тоже может оказаться враадом. Это стоит иметь в виду.

Перо и лист бумаги, лежавшие на столе, подпрыгнули в воздух и устремились к карлику. Мани, однако, не принял их в руки, а оставил парить рядом с собой. Под взглядами гостей перо встало вертикально над затвердевшей в воздухе бумагой, готовое к работе.

— Действуй, — велел карлик.

С необычайной быстротой перо принялось заполнять страницу словами. Глаза Мани при этом были едва приоткрыты. Хотя губы его даже не двигались, работой пера явно управлял он.

Когда первая страница была исписана, со стола на смену ей слетела вторая. Забена откровенно улыбалась, глядя на Уэллена. Танцующее перо и летающие страницы были так забавны, словно явились прямиком из детского сна.

После третьей страницы перо замерло. Последний лист присоединился к двум другим, безмятежно парившим над головой карлика, и после этого все вернулось на стол.

Мани явно забавлялся, глядя на гостей. Уэллен же был совершенно сбит с толку. Сейчас карлик казался благожелательным и отзывчивым. Но не был ли давешний искушенный маг, пленивший Пурпурного Дракона, куда больше похож на истинного Серкадиона Мани? Можно ли доверять согбенному старцу, или карлик преследует собственные цели?

— Скажи, магистр Бедлам, произносил ли твой Сумрак слово «враад»? Мне следовало уделить ему побольше внимания, но он, казалось, только наблюдал за мной. Некроманты и Король-Дракон были куда интереснее…

На один из своих вопросов Уэллен уже частично получил ответ. Истинный Серкадион Мани был скорее волшебником, который обманул Короля-Дракона и одолевал бесчисленных противников на протяжении эпох. Он наслаждался противоборством, даже будучи совершенно уверен в его исходе. По прошествии веков — или, скорее, тысячелетий — они, вероятно, сделались его единственным развлечением. Даже самый ревностный книжник не может заниматься исследованиями постоянно.

Интересно, насколько он сумасшедший?

С некоторым запозданием Уэллен вспомнил о вопросе карлика. Сделав вид, что размышляет, он, наконец, ответил:

— Может, да. А может, и нет. Звучит знакомо, однако я могу и ошибаться.

Карлик выпрямил ноги и встал на пол. Глаза его устремились в потолок, точно он разглядывал что-то, существовавшее лишь в его памяти.

— Вы, мои юные друзья, и представления не имеете о ваших предках. Мы держали в руках такую силу, о какой сейчас даже Повелители Мертвых могут только мечтать. Наш мир, Нимт, был для нас игрушкой… и мы наигрались ею вдоволь. Мы начали извращать и искажать его законы, превратив его в жалкую пародию на прежний Нимт. И с его детьми, с нами, случилось то же самое.

Серкадион Мани описал рукою дугу, и в воздухе возникло изображение — но не простая плоская картина, а живой, дышащий пейзаж. Облака безмятежно плыли над головами, и к ним то и дело взмывали крохотные летучие существа. Наклонившись поближе, Бедлам увидел, что ландшафт — не природный, а созданный скульптором, настолько искусным, что рукотворные следы почти незаметны для глаза. В отдалении высились два-три великолепных здания — видимо, замки или башни.

— Таким был вид из моего окна…

При этих словах Мани заметно постарел. Колдун явно тосковал по своему прежнему миру, хотя наверняка отверг бы подобное утверждение.

Карлик еще несколько мгновений вглядывался в пейзаж, а затем уничтожил его одним взмахом руки.

— Но всего этого больше нет. Даже в то время, когда я решил уйти, поняв, до чего мы доигрались, он уже разлагался.

Он снова описал рукой дугу, создавая другой образ — чем-то неуловимо отличавшийся от первого. Поначалу Уэллен с Забеной и не заметили различий. Ученый лишь ощутил тревогу, совсем как при виде неизлечимо больного, который чувствует близкую смерть, но не хочет узнать правду, боясь, что подозрения его подтвердятся. В этом мире облака тянулись по небу слишком лениво. Летунов больше не было. Других внешних отличий Уэллен не заметил, но это ничего не значило. Если Нимт, как сказал Серкадион Мани, уже начал разлагаться, разложение началось с предметов невидимых и неощутимых — то есть законов природы, на которых держится все сущее.

Карлик снова взмахнул рукой, и пейзаж рассыпался на множество эфемерных осколков, исчезнувших, не долетев до пола.

— Могу лишь представить, как выглядел Нимт, когда его покидали… как его?.. Сумрак и твои предки. Больной, извращенный… Повелители Мертвых плоховато помнят собственное прошлое, но я давно подозревал, что их владения — зеркало тех времен.

Уэллен кивнул. Примерно то же самое говорил и Сумрак.

— Я верно сделал, что оставил те места, — продолжал Мани, взяв себя в руки. — Но враады все еще живы, хоть и весьма… отдаленно. Например, в тебе…

Забена наклонилась поближе к Уэллену.

— Он все больше и больше похож на Сумрака, — шепнула она.

Карлик с очевидным недовольством прижал иссохшую ладонь ко лбу.

Прекрати! — прикрикнул он в пустоту. — Силой ты не добьешься ничего, кроме лишней боли!