Герои подполья. О борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Выпуск первый - В. Быстров

Отважно действовала и наземная группа отряда. Она систематически собирала сведения о концентрации и переброске вражеских войск под Севастополь, положении в Одессе, мероприятиях и намерениях оккупационных властей. Добываемые группой сведения поступали к В. А. Молодцову, который передавал их в Москву. Он предусмотрел различные каналы передачи материалов разведчиками в катакомбы. Кроме связных, для передачи собранных разведкой сведений использовались тайники в колодцах, сообщавшихся с катакомбами. Например, в условленное время хозяин одного из колодцев — разведчик И. С. Поминуковский — опускал туда ведро, якобы за водой. Внизу подпольщики перехватывали его, вынимали донесение, наливали в ведро воду и, дёргая канат, давали сигнал тянуть наверх. Когда было нужно, в ведро с водой клались пробирки с записками о новых заданиях для наземной группы.

Выполняя разведывательные задания, уничтожая оккупантов и их боевую технику, каждый подпольщик в то же время был и политическим бойцом, проводившим большую агитационную работу среди населения. Как и подпольные райкомы, отряд В. А. Молодцова вёл эту работу в основном путём распространения листовок.

В своих листовках подпольщики поздравили одесситов с 24–й годовщиной Великого Октября, сообщили им о параде советских войск на Красной площади столицы, призвали население города усилить сопротивление врагу, срывать его мероприятия. Только в день 24–й годовщины Октябрьской революции отрядом В. А. Молодцова было распространено 500 листовок[309].

Так с первых месяцев вражеской оккупации население Одессы развернуло массовую партизанскую борьбу в городе. Оккупанты не знали покоя ни днём, ни ночью. Они всё более убеждались, что хотя Одесса и занята ими, но она не покорена. За каждым углом, у каждого выхода из катакомб фашистов и их прислужников ожидала смерть. Это вынуждены признать и буржуазные военные историки. Бывший гитлеровский генерал К. Типпельскирх впоследствии писал: «Оставляя осенью 1941 года Одессу, русские создали в городе надёжное, преисполненное величайшего фанатизма партизанское ядро.

Партизаны обосновались в катакомбах, разветвлённая сеть которых, общей длиной около 100 километров, не имеет себе равных в Европе… Партизаны совершали ночные нападения на отдельных солдат и плохо охраняемые военные объекты…»[310]

Эффективность действий подпольщиков была велика. В специфических условиях Одессы она измерялась не только числом уничтоженных врагов и произведённых диверсий, но и, главным образом, количеством неприятельских войск, которых оттягивали на себя подпольщики. В настоящее время документально установлено, что в районе пригородных сел с целью блокировки катакомб, где в 1941 году находилось всего — 76–80 подпольщиков, оккупанты сосредоточили около 16 тысяч своих войск[311].

Захватчики чрезвычайно переоценивали реальные силы подполья. Они полагали, что в катакомбах сосредоточены крупные части регулярной Красной Армии, в распоряжении которых якобы имелись даже тыловые учреждения всех видов. Совсем по народной поговорке: у страха глаза велики! Основанием для такого страха явилась активная борьба горстки героев–подпольщиков, их политическая работа среди населения, всенародная поддержка их благородной деятельности. Подпольщики всячески старались поддерживать это заблуждение оккупантов. В. А. Молодцов говорил своим товарищам по борьбе: «Они думают, что здесь войска. И наша задача — поддерживать их заблуждение. Это будет хоть маленькая, но помощь севастопольцам»[312].

В лютой злобе фашисты стали предпринимать энергичные меры к тому, чтобы уничтожить очаг народной борьбы в катакомбах. К местам расположения катакомб были подтянуты новые части вражеских войск. Вся местность, под которой находились катакомбы, занимаемые отрядом В. А. Молодцова, усиленно патрулировалась, у всех выходов из‑под земли, у всяких подозрительных щелей были расставлены усиленные посты. Фашисты пытались замуровать выходы из катакомб, пускали в них хлорный газ, отравляли воду в колодцах. Но всё было тщетным. Патриоты стойко переносили лишения, находили другие выходы и продолжали наносить по врагу ощутимые удары.

Однако вскоре подпольщикам был нанесён тяжёлый урон. В феврале 1942 года по доносу провокатора фашистам удалось арестовать В. А. Молодцова и Я. Гордиенко, пришедших в город на явочную квартиру, и вместе с ними наземную группу отряда в составе 16 человек.

Арестованные были подвергнуты изощрённым пыткам и издевательствам. Но все они держались с достоинством. Перенося неимоверные мучения, В. А. Молодцов за всё время допросов не проронил ни слона. Он не назвал даже своей настоящей фамилии и был судим как Бадаев Павел Владимирович. Только после вынесения смертного приговора, когда ему было предложено просить о помиловании, мужественный коммунист впервые заговорил, заявив своим палачам — «Я — русский и на своей земле просить пощады у врага не собираюсь!»

Так же героически вёл себя его юный друг Я. Гордиенко. От зверских истязаний юноша оглох. Однако пытки не сломили волю комсомольца. Последнее письмо к родным, написанное Я. Гордиенко в камере смертников, было проникнуто непоколебимой верой в победу над фашизмом. «Наше дело всё равно победит, — писал юный герой, — Советы этой зимой стряхнут с нашей земли немцев… За кровь партизан… они ответят в тысячу раз больше. Мне только больно, что в такую минуту я не могу помочь моим друзьям по духу»[313].

В конце июля 1942 года В. А. Молодцов, Я. Гордиенко и 11 их боевых товарищей были расстреляны, а остальные отправлены на каторгу.

Подвиг мужественных патриотов — коммуниста и комсомольца — получил высокую оценку. Капитану Владимиру Александровичу Молодцову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Яков Гордиенко посмертно награждён орденом Отечественной войны 1–й степени.

После гибели В. А. Молодцова и всей наземной группы его отряда фашисты усилили блокаду катакомб. Подпольщики оказались в тяжёлом положении. Отряд бадаевцев (по подпольному псевдониму В. А. Молодцова), командование которым принял заместитель B. А. Молодцова Я. Ф. Васин, израсходовал все продукты питания и оказался перед угрозой голодной смерти. Несколько десятков пудов муки, собранной жителями Нерубайска для подпольщиков, доставить в катакомбы оказалось невозможным. Начались усиленные поиски выхода из катакомб. Однажды в одном из бесчисленных Лабиринтов произошла неожиданная и радостная встреча бадаевцев с членами Пригородного райкома партии. Помог им незначительный случай: на одном из поворотов разведчики обнаружили кошку и предположили, что она должна обитать вблизи выхода. Однако бадаевцы были так сильно изнурены, что, написав на песке «кот» (чтобы запомнить место), вернулись на свою базу, с тем чтобы продолжать поиски после отдыха.

Дежурные из Пригородного райкома обнаружили надпись и доложили С. Ф. Лазареву. «Пришли ребята, — писал впоследствии C. Ф. Лазарев, — посоветовались, что делать. Решили выставить засаду и проследить, кто там ходит. Может быть, румыны пробрались и прочищают шахту? Если румыны, то надо дать отпор. А может быть, свои люди ходят?»[314] Для выяснения райкомовцы решили сделать надпись: «А вы кто?» Через сутки последовал ответ: «Кажется, мы те же, кто и вы». Затем появилась новая надпись: «Если это так, то можем встретиться 16 марта в 10 часов утра». Соблюдая осторожность, бадаевцы и райкомовцы встретились в назначенный срок. После этого некоторое время их боевая деятельность проходила совместно. В исключительно трудных условиях подпольщики продолжали наносить удары по оккупантам. А главное, население видело, что катакомбы живут, борются. И это вселяло новые силы в сердца патриотов.

Взбешенные фашисты решили во что бы то ни стало заставить замолчать катакомбы. Они поймали двенадцатилетнего сына партизана Митникова Юру и, избив мальчика, направили его в катакомбы с ультиматумом. В нём говорилось: «…возврата Советской власти и Красной Армии нет… Ваша борьба бесцельна. Нам известно, что вы терпите лишения, болезни, голод. Вы должны понять, что вы не повернёте колеса военной истории назад. Сдавайтесь. Мы вам гарантируем жизнь в концлагерях на правах военнопленных. Срок ультиматума 24 часа. В случае непринятия нашего ультиматума мы располагаем такими средствами, что вы будете уничтожены в одно мгновение»[315].

Высокомерное требование фашистов было с негодованием отвергнуто. Подпольщики решили ответить на него новыми боевыми выступлениями. Они понимали, что в тревожной обстановке лета 1942 года каждое такое выступление, оттягивание на себя вражеских сил, внесение смятения и неуверенности в стан врага были помощью советским воинам, героически сражавшимся против рвавшихся к Сталинграду и на Кавказ фашистских войск.