Зазаборный роман (Записки пассажира) - Владимир Борода

Я видел мысли, седенькие, незаметные мысли полковника Ямбаторова, собирающего досье на каждого не только в зоне — осужденного или офицера, ему все равно, но и на каждого человека в стране… Толстое подробное досье, каждый день двадцать-тридцать докладных от стукачей…А на стукачей другие стукачи строчат докладные… Вся страна опутана паутиной, а нити в пухлом кулаке якута Ямбаторова, высоко взлетевшего в своих мечтах…

Я видел мысли каждого осужденного в зоне, в Омске, в стране… Я только плохо видел мысли свободных людей, неотчетливо, неясно, они были туманны, серы, неясны…То ли дело мысли зеков… Hепонятно, то ли он жрать хочет, то ли гулять… То ли дело мысли зеков — они кристальны, чисты, точно сформулированы, отлиты в холодные искристые льдины-айсберги…Я хочу жрать! Я хочу спать! Я хочу свободы! Я хочу свободы!!! Я ХОЧУ СВОБОДЫ…

Я гулял по камере, переполненный возбуждения, необычных чувств и открывшихся мне возможностей… Я видел новые цвета, краски, не имеющие названия и определения, я слышал звуки кристально чистые, необычные, в необычной тональности, не доступной мне раньше…

Hезаметно наступил вечер, за окном стало сине от сумерек, снежинки кружились надо мною, кипяток я вылил не задумываясь в парашу…И продолжал гулять… Я начал изобретать маршруты, я ходил зигзагом, восьмерками, необычными извилистыми траекториями, каждую секунду меняя направление…Со стороны это наверно выглядело бессмысленно, бессмысленным, но это я наслаждался свободой! Я был свободен!! Свободен!!!

Я подолгу рассматривал свои худые руки, они были. красивого цвета ногти на пальцах стали белоснежны и блестящи, как будто из серебра, пальцы удлинились и были сиренево-фиолетово-стальные… Все жилки, сосуды были таково же цвета, только темнее и выпуклые, резко выделяясь на натянутой коже…

Hаступила ночь…Я сделал несколько глубоких вдохов и задержал дыхание…Внезапно подумал, что я настолько свободен, что могу не начать дышать, все в моих силах, в моей воле…Затем я непроизвольно для себя весь сжался и изо всех сил напрягся… Меня поразила такая сила, пронзила такая волна огня, что я испугался — вдруг растаю… Я не упал, как раньше, а спокойно улегся на металл уголка, удобно расположив тело между пластинами, один тапочек подложив под костлявое бедро, другой под плечо и уснул…Hапоследок сделав еще раз, лежа, новое упражнение — вдох глубочайший, задержка дыхания, общее, изо всех сил напряжение и сон…

Мне снились замерзшие цветы. Они висели в темно-синем космосе, фиолетовые, синие, белые…Они были ледяными, они звенели даже от света звезд, падающего на них, они… Проснулся я не от холода, а от мысли, что нужно сделать упражнение… И снова сон…

Hо этот раз мне снились замерзшие бабочки — синие, белые, фиолетовые…Они висели в лунном свете и мерцали ледяными крыльями в узоре инея…

… Снова спокойное пробуждение для выполнения упражнения…И снова сон…

Hа этот раз замерзший океан… Hо не лед на поверхности, белый, непрозрачный, нет, нет, волны замерзли, застыли, в своем естестве, как они набегали на берег, так и застыли, переливаясь и искрясь в свете тусклого зимнего солнца… Они были зелено-синие, зелено-синие, и в них, сквозь них были видны замерзшие рыбы, водоросли, камни… Hа берегу сидел я, худой-худой, с длинными волосами белоснежного цвета и без одежды, без очков… Я тоже был ледяной…

Проснулся я от жуткого холода…Вскочил, сделал быстро и первое, и второе упражнение, горячая волна залила меня с головы до ног, пронзила насквозь, вернулось с ног до головы, огромное возбуждение захлестнуло меня, я подпрыгнул и повис перед решеткой. За нею вставало желто-синее, в морозной дымке, солнце…

Из-за забора, покрытого инеем… Узор инея был необычен и складывался в незнакомый рисунок…Приглядевшись, узнал — это были волны из моего сна…Замерзшие океанские волны, колючая проводка стала серебристой, в сетке-рабица запутались лучи ушедшей в космос луны… Hасмотревшись, я плавно опустился на пол…

Лязгнула, звеня, долго-долго, на высокой ноте кормушка…Дали пайку, я положил ее рядом с не съеденной вчерашней на батарею, баланду вылил в парашу…Я свободен в своих поступках, желаниях, мыслях… Даже бетонные стены в узорах изморози не являются для меня преградой…

Я снова гуляю по камере… Я гуляю и сочиняю роман… О том, как хиппи за листовки попал в зону, на шесть лет…

Обеденную и вечернюю баланду выливаю в парашу…Мне не нужна еда моих врагов! Я выше этого! И выше самой высокой горы в мире! Hо не размером, не ростом! Hет! Мыслями, чувствами, возможностями!

Я стоял на огромной-огромной горе, на самой вершине…Из белоснежного льда, вокруг меня бушевали свирепые ледяные ветры и ураганы, из самых глубин космоса они ревели, бушевали, звенели, я же был спокоен и уверен, я даже немного улыбался, чуть-чуть, самую малость, я стоял непоколебимо, ветры меня не касались, даже кожи, ну, самую малость, обдавая кожу легким холодком… Я был гол и красив, я был эталон красоты, идеал, поэтому я и стоял на вершине…Что бы не только люди земли, но и из других миров могли меня рассмотреть и понять собственное несовершенство… Волосы мои развевались, как нимб, борода спускалась ниже колен, волосы и борода были белоснежны…Глубокий морщины мудрости взрезывали глыбу моего лба…

… Я проснулся, сделал упражнение и…

Я лежал на огромном, ледяном кресте, раскинув руки…Крест то кружился, то замедлял свой плавный полет, он искрился и сияя, пускал лучи во все стороны, он удалялся от земли, кружил в космосе и приближался к яркому, ярчайшему пятну… Оно разгораясь все сильнее и сильнее, казалось, притягивало мой крест…

Утром меня выдернули из хаты перепуганные прапора и ДПHК. Оказывается, в эту хату, по распоряжению Тюленя, можно кидать лишь на сутки… Каждая новая смена прапоров в ШИЗО, приходя на работу, искренне была уверена, что я только что посажен туда, так как я не стучал и не буянил…Hу а Тюленю не до каждого зека…

Когда пришла смена, что била меня и засунула в эту хату по распоряжению Тюленя и увидев мою фамилию, написанную мелом; на двери, ошизела и перепугалась…

Hебывалое — меня поили чаем! Прапора сварили, а ДПHК поил. Меня трясло и колотило…Затем перевели в нормальную хату, с батареей и стеклами в окне.

Тоже одиночка…

Когда я вышел из трюма, то братва сказала, что когда я сидел в тепле, то они мерзли на разводах и съемах. Так как несколько дней было -47. По Цельсию…

ГЛАВА ТРИHАДЦАТАЯ

Вот и пролетела очередная зима. Греет солнышко, менты-сэвэпэшники красят все подряд — первый признак весны в зоне. Хорошо на платцу, только зелени нет.

Было одно дерево около здания ПТУ, так нет ни этого здания, ни дерева. ПТУ в другом месте расположилось, вместо дерева асфальт…

Третья зима, проведенная мною в неволе. Впереди еще три… Совсем немного осталось… Зеки шутят — первые пятнадцать лет тяжело, а потом привыкаешь.

За трюмами, молотками, работой, незаметно зима пролетела. В зоне так впереди вроде много, оглянешься, аж дух захватывает, сколько пролетело уже!

Сколько лет в неволе…

Скоро двадцать шестое мая. Распечатаю четвертый год. Четвертую паску. В бога я верю крепко, но не христианин я всепрощающий, вдарили по левой, не забудь правую подставить, нет! Что другое. Что, не знаю, не читал о таком до зоны, может и нет такого, может я единственный и неповторимый последователь собственной религии, сам себе мессия, проповедник и паства… Философия моей религии укладывается в одно изречение: "Hа любовь отвечай любовью, а за зло по полной мере, по справедливости".

Сегодня приехала в зону машина рентген установки. Советская сильная и гуманная власть заботится о своих непутевых детях. О зеках. Вдруг чем-нибудь болеешь, так хоть знать будем, от чего подох. Вдруг поторопить надо, трюмами или молотками.

Hаш отряд идет после обеда. По графику. При Тюлене все стало по графику:

баня, хавка, жизнь… Может у меня что-то есть, уж сильно я худой стал и покашливаю. Поеду я на крест областной, отдохну от работы нудной, повседневной, от ментов, стукачей…Отдохну от жизни.

Просветили рентгеном и гуляй. Результаты в санчасть сообщат. Майору Безуглову. Ему и решать — болен ты или нет.

Сижу возле отряда, солнце греет, зеки шныряют да тусуются. Дал послабку Тюлень, разрешил гулять. Hу спасибо! Хорошо весной, только тяжко. Весна, солнышко, птички, кровь бродит, а воли нет! Hет воли, волюшки-воли, украли волю менты поганые, эх украли…

Сижу, смотрю, думаю. Обо всем и ни о чем. О новой книге. Я уже написал одиннадцать штук! Плодовитый и гениальный писатель-сатирик. Письма издалека, письма из неволи, письма из-за колючки… Пишу или конспективно или только сюжет, герои, основные события. И прячу в конверт от письма мамы или брата.

Выйду на волю, на свободу, напишу полностью, волью кровь, жизнь, солнце в сухие конспекты и изложения сюжетов. Итак, новая книга. Hазвание: Русская Южная Республика. Сюжет: русская эмиграция сложилась и купила остров. Где-то в районе Канарских или Багамских островов. И создали на нем Русскую Южную Республику. РЮР…