Вкус победы - Кэрол Хови

Прошло пятнадцать минут. Неожиданно стукнула входная дверь, как будто посетитель ожидал увидеть в стойле одного только Шейка. Испугавшись, Эллин посмотрела через Шейка и увидела жокея, Джека Риллея, на неприятном, сморщенном лице которого появилось недовольное выражение.

– Я думал, что отделался от тебя, – пробормотал он с нескрываемым отвращением, швырнув на пол корм Шейка. Джек поставил руки в боки и холодно посмотрел на нее. – Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты помнил, кто тебе выписывает чеки на зарплату, – ответила Эллин резким голосом, на какой только могло быть способна перед лицом такой грубости.

– Твое место не здесь, – огрызнулся он. – Или я тебе помогу.

– Нет, ты этого не сделаешь, – заявила она ему, самодовольно засмеявшись. – Не сейчас, когда у тебя есть шанс быть жокеем победителя «Тройной короны». Ты – неслыханная мразь, Джек, но ты не настолько глуп, кроме того, – это Нью-Йорк. Здесь на каждом углу полно жокеев. Я думаю, даже намного лучших, чем ты.

Он осмелился глумиться над ней отвратительным выражением, от которого она съежилась:

– Проститутки тут тоже на каждом углу, – уколол Джек. – Но это же не значит, что я должен слушаться их приказов.

От лица Эллин отхлынула кровь, и язык застыл во рту. В такую минуту, она думала, что упадет в обморок. Даже этот ничтожный человек знал о ее позоре и насмехался над ней!

– Как… как ты осмелился… – с большим трудом Эллин выдавила из себя.

Однако третье слово заглушил звук захлопнувшейся двери конюшни. И она, и жокей обернулись, чтобы увидеть Джошуа Мэннерса с горящими от ярости глазами, который со всей скоростью шел прямо на Джека Риллея. В немом изумлении Эллин смотрела, как ее муж поднял Риллея и припер к стене.

– Извинись перед моей женой, – услышала она низкий и грозный голос Джошуа. – Сейчас же!

Риллей кашлянул, и Эллин поняла, что он задыхается. Она в ужасе подбежала к Джошуа и обеими руками ухватилась за его рукав. Лицо Риллея уже посинело.

– Джошуа! – воскликнула Эллин дрожащим голосом. – Ты убьешь его, Джошуа!

В ответ Джошуа опустил Риллея на пол, но по-прежнему держал его за грудки.

– Извинение, Риллей, как положено. Эллин представила бескомпромиссный взгляд темных глаз мужа. Ей приходилось несколько раз самой видеть его. Она посмотрела на лицо Риллея, которое теперь исказилось от ужаса. Он дрожащим языком облизал свои тонкие губы.

– Из… вини, – выдавил он, мельком взглянув на Эллин, как будто не осмеливался оторвать взгляд от Джошуа.

Очевидно, это не устроило ее мужа, и он еще сильнее схватил жокея. Нога Риллея опять повисла в воздухе.

– Я извиняюсь, – задыхаясь, сказал Риллей еще более громким голосом. – Миссис Мэннерс.

Джошуа отпустил Риллея, и он рухнул на пол, как бесформенная куча грязного белья. Эллин была уверена, что Джошуа собирается пнуть его ногой, и ее затошнило от этой мысли. Вместо этого, Мэннерс заговорил низким голосом, от которого пробирала дрожь.

– Я надеюсь, ты веришь в Бога, Риллей, поэтому тебе лучше благодарить его каждый день своей жалкой никчемной жизни за то, что у моей жены доброе сердце, умеющее прощать. Если бы не она, ты бы не остался в живых.

Медленно, как раненое подстреленное животное, с затравленным взглядом, Риллей попятился назад.

– Если я когда-нибудь услышу, что ты так говоришь о моей жене, я убью тебя, – пообещал Джошуа, открывая дверь конюшни. – А теперь, кретин, убирайся отсюда навсегда.

Как будто Риллей нуждался в помощи, Джошуа схватил его одной рукой за пояс, а другой – за воротник и выбросил из конюшни. Незадачливый жокей поднялся и побитый ушел, не оглядываясь назад.

Некоторое время единственным звуком в помещении было мерное почавкивание Шейка. Эллин чувствовала, что она задыхается, а ее сердце трепещет, как у птицы. Она посмотрела на Джошуа, чья мощная грудь вздымалась скорее от гнева, чем от затраченных усилий. Вдруг он посмотрел на Эллин, и они на мгновение встретились взглядами. Эллин взглянула на его руки, которые только что с такой легкостью чуть не задушили Джека Риллея, и поняла, что не может смотреть на них без смущения, которое волнами накатывалось на нее. Она тяжело и прерывисто вздохнула, вся дрожа от гнева и возмущения.

– Я… – начала она, но у нее получился сдавленный шепот.

– Держи меня, – наконец умоляюще выдавила Эллин. – Пожалуйста, держи меня, Джошуа.

Ее тихие слова ранили сердце Джошуа. Он с готовностью подошел к Эллин и нежно прижал ее хрупкое, мягкое тело к своей груди в бесстрастном, покровительственном объятии, уверенный в том, что это для него самое важное в жизни.

Он знал, что она не плачет, но чувствовал ее ужасную боль-, как будто его самого ранили. Эллин держалась за лацканы его пиджака, глубоко и прерывисто дыша. Джошуа погладил ее мягкие волосы и поцеловал их, он искал слова, но не смог найти такие, которые успокоили бы ее больше, чем его объятие. Он знал, что любит ее. Отчаянно. Безнадежно. Даже больше, чем ожидал от себя. Джошуа понял, что в любом случае останется с ней так долго, как только ухитрится.

– Мне жаль, Эллин, – наконец прошептал он.

– Тебе не о чем жалеть, – услышал он ее голос и понял, что Эллин овладела собой. Ее сила удивляла его. – Мне единственной должно быть жаль. Я любила его, Джошуа. И посмотри, что со мною стало. Сколько же мне придется расплачиваться?

Она набрала воздуха, как будто собиралась сказать что-то еще. Он ждал. Когда Эллин заговорила, Джошуа почувствовал, что это совсем не то, что она собиралась сказать.

– Ты любил когда-нибудь, Джошуа?

Ее вопрос застал его врасплох.

– Я… да, – ответил он нерешительно. – А в настоящее время считается?

Эллин отстранилась от его груди, но он еще крепко держал ее, обнимая. На ее надменном лице появилось недоверчивое выражение, но она не попыталась освободиться от его объятий.

– Кого? – с сомнением спросила Эллин. – Морган?

Джошуа мягко усмехнулся, надеясь что она не сможет прочесть его чувства в глазах.

– Нет. Не Морган. Но если ты попытаешься уточнить, то я понимаю, что ты имеешь в виду: отдать свою любовь, чтобы тебе швырнули ее назад в таком искалеченном виде, что ее трудно узнать. Да, я могу понять, через что ты прошла. Чего я не могу понять, так это… – он остановился, не желая продолжать, и отпустил ее, отвернувшись и надеясь, что Эллин не станет докапываться до сути. Его надежды быстро разрушились следующими словами.

– Чего? – Эллин коснулась пальцами его руки, и он наклонился и обнял ее снова. Джошуа глубоко вздохнул и, прежде чем снова посмотреть на нее, придал своему лицу непроницаемое выражение.

– Чего я не могу понять, – сказал он спокойно и незаинтересованно, как только мог под проницательным и неотступным взглядом этих прекрасных зеленых глаз, – почему ты звала его, когда упала в обморок в Пимлико. «Райф», – сказала ты.