Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Ример Людмила

После его слов над столом повисла зловещая тишина. Патарий ухмыльнулся:

– Оберин Горк! – В середине стола поднялся высокий сутулый мужчина и почтительно поклонился Повелителю. – Большой Совет желает знать, откуда у вас такое неуважение к приказам Повелителя.

Опершись руками о стол, Горк громко заговорил:

– Господин Повелитель Нумерии! За всё время моего правления я никогда не осмеливался ослушаться приказов из Остенвила! И всегда мой небогатый лан платил налоги полной мерой! Но эта зима по своей жестокости превзошла все известные мне зимы, и скромные запасы, сделанные моим народом, подошли к концу ещё задолго до весны.

Я, как хороший господин и отец своему народу, выделил немало литов из своей казны, чтобы поддержать бедствующих жителей Болотных Пустошей. И теперь моя казна совершенно пуста! Разве мы могли себе представить, что весна принесёт в Нумерию войну, а это повлечёт огромные дополнительные расходы. И я прошу милосердного Повелителя уменьшить мою долю выплат – поверьте, мы выскребли всё, до последнего лита!

Патарий задумчиво смотрел на лангракса, барабаня по столу пальцами. Тот терпеливо ждал, уставившись на Повелителя.

– Лангракс Болотных Пустошей! Я отказываю в твоей просьбе! Ты должен отдать в казну всё, что положено. И мне безразлично, где ты добудешь эти деньги. Занимай в долг у соседа или потряси своих жабьих торговцев, но через три дня золото должно быть в казне!

Оберин Горк сел с каменным лицом. Патарий поискал глазами следующую жертву:

– Мортон Тупс! Только предупреждаю сразу – я не собираюсь тут выслушивать твой жалкий лепет, что все литы из казны лана ушли на кормёжку кабанов и медведей в лесах Унарии этой голодной зимой!

За столом кое-где раздались придушенные смешки. Толстый Тупс, стирая с лица обильный пот, шумно отдувался и старательно таращил свои маленькие круглые глазки.

– Что вы, господин Повелитель! Какие кабаны и медведи! Вы ведь знаете, какое огромное несчастье постигло наш лан прошлой осенью! Гудвуд сгорел почти дотла, и все отложенные в казне на чёрный день литы ушли на его восстановление! Если бы не этот страшный пожар, разве ж я осмелился бы не выполнить ваш высочайший приказ!

– Потряси-ка своим жирком, Тупс! Я точно знаю, что у тебя имеется заначка не на один чёрный день! Потом с того же Гудвуда и возьмёшь… насколько мне известно, там теперь твой зятёк вейстором. Или тебе твое кресло стало жать?

– Я всё понял, Повелитель, всё понял… – Тупс энергично закивал головой, покрываясь красными пятнами. Он упал на свой стул и снова схватился за платок.

– У нас остался Герген Вотран. Прошу! Крайне любопытно услышать, какие такие проблемы вдруг возникли в любимой всеми Богами Дастрии!

Вотран, высокий черноволосый мужчина лет сорока, мрачно смотрел из-под насупленных бровей.

– Вам разве не доложили ваши министры, Повелитель, что моя Дастрия оказалась не настолько любима Богами! Иначе они никогда не наслали бы на неё это жуткое проклятие – кровавую лихорадку!

За столом зашумели. Ланграксы переглядывались друг с другом, обсуждая вполголоса слова Вотрана. В далёких южных землях эта болезнь была хорошо известна, но уже давно никто не слыхал о ней в пределах Нумерии.

– И как она может помешать тебе выплатить в казну свою долю? – Патарий был неприятно удивлён столь бурной реакцией Совета на заявление лангракса. – В нашей стране нетнет да и заведётся какая-нибудь зараза, жители болеют, но при этом все налоги платятся исправно!

– Эта болезнь слишком опасна, чтобы я просто сидел и ждал, когда она сама собой прекратится! Люди вымирают семьями и целыми деревнями, и я уже потратил целое состояние на то, чтобы обеспечить несчастным хоть какое-то лечение. – Герген Вотран окинул взглядом всех сидевших за столом. – Я прошу Большой Совет оказать Дастрии помощь… – Его слова потонули в шуме, но лангракса это не смутило, и он громко закончил: – Ведь если зараза расползётся по Нумерии, то предстоящая война покажется вам просто детской забавой!

Патарий поднял руку, призывая всех замолчать.

– Мне известно, конечно, про «кровавую лихорадку». Но при всей серьёзности угрозы, я не могу сейчас закрыть глаза на действия Солонии и заняться какой-то паршивой болячкой! Для этого в Нумерии имеется достаточно лекарей! Пусть эти дармоеды делают своё дело! Единственное, на что я ещё могу согласиться, – распределить твой долг казне между остальными ланами. Галиган, подготовь приказ!

Дальше совещание потекло по заранее намеченному плану. Турс Либург отчитался о готовности армии и приведении в порядок немногих имеющихся на восточной границе укреплений. Адмирал Лекс отрапортовал, что на стороне Нумерии, кроме имевшихся на флоте десяти штатных кораблей, готовы выступить ещё почти два десятка вольных капитанов со своими командами. За чисто символическую плату, естественно…

Дольше всех пыхтел и мямлил Кестин Пундор, выступавший в непривычной для себя роли главного строителя великой остенвильской стены. Он хватался то за один, то за другой исписанный его каракулями листок, но в итоге, красный и потный, совсем замолк, испуганно глядя на Повелителя.

В конце концов, ему на помощь пришёл министр тайного приказа. Арвидол в нескольких словах поведал окружающим, что толстяк Пундор оказался весьма эффективным управляющим и при его неусыпном руководстве рабочие на стенах трудятся круглые сутки, едва успевая использовать непрерывно подвозимые из каменоломен камни и плиты.

Стену обновляли сразу с трёх сторон, больше внимания уделяя всё-таки западной и северной сторонам. Кузнецы срочно укрепляли железными листами створки всех ворот, землекопы старательно углубляли ров, который потом будет до краёв заполнен морской водой.

– А как вы защитите город со стороны моря? – Патарий переводил взгляд с одного на другого.

– Наш флот не пропустит противника к городу, Повелитель. Но если вдруг случится что-то непредвиденное… – Тостин обвёл присутствующих взглядом, – между сторожевыми башнями в устье реки мы натянем огромную цепь, закреплённую на плавучих платформах. Она остановит вражеские корабли, которые мы с берега забросаем бочонками с горящей смолой.

Патарий согласно кивнул. Выждав ещё минуту, он встал и заговорил не терпящим возражения тоном:

– Я принял решение… – он искоса взглянул на сидевшего от него по левую руку Турса Либурга, – лично возглавить моё войско! Вы все… – он неторопливо оглядел уставившихся на него мужчин, – будете в моём Военном Совете! Пожалуй, кроме Пундора, Марталя и Главного судьи – не вижу никакого толка от их присутствия на поле боя. И в предстоящем походе я желаю видеть возле себя моих ланграксов или их прямых наследников! Каждый из вас в это смутное время должен доказать преданность своему Повелителю не только своими кошельками, но и собственными жизнями! А уж моим любимым родственникам – дяде Грасарию и моим братьям, Норсию и Динарию, – я отведу в этом Совете самые почётные места! – Насмешливо глядя на хмурые и озадаченные лица присутствующих, Патарий стукнул ладонью по столу и объявил: – Мы выступаем через пять дней!

Тван

Тван лежал в засаде на опушке небольшой рощицы и, стараясь не сбиться, считал проходивших по дороге лучников. Когда пальцы на двух руках заканчивались, он срывал одну травинку, укладывал перед собой и снова начинал загибать пальцы.

Когда последний велант скрылся за поворотом, он пересчитал сорванные травинки. Их было десять и ещё пять. Тван вздохнул. В математике он никогда не был силён, научившись считать только до десяти. Правда, большего от конюха вейстора Прилесья никто и не требовал.

Он понаблюдал ещё пару часов, но больше ничего интересного не происходило. В животе громко урчало, и Тван справедливо решил, что пора бы и подкрепится. Внимательно оглядев дорогу в обе стороны, он отполз в глубь рощицы и, пригнувшись, быстро побежал к небольшому овражку.

Там его уже ждали. Ронгут сразу поднялся и полез наверх – была его очередь наблюдать у развилки. Пожевав вяленого мяса и запив его холодной водой из ручья, Тван рассказал, что по дороге в сторону Солонии протопали веланты. И сунул в руки Сугра перемотанный травинкой пучок. Тот, уже привыкший к таким подсчётам местного математического гения, пересчитал их и, закатив глаза, начал усердно шевелить губами.