Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова

– Что именно?

– Посещает столь… специфическое место.

Какие ещё кварталы есть в городе? Кили вроде называла университетские, торговые, законные, рабочие и бедные. И аристократический, конечно. В последнем, правда, делать императору особо нечего – чего он там не видел? – зато в прочих самое то в народ выходить, дабы выяснить, чем люди из других сословий дышат.

– Выходить на улицы без положенного сопровождения, под личиной торговца или законника, начал ещё его отец, – в общественных местах Эветьен избегал слишком часто называть компрометирующие имена. – Полагал, что так можно лучше узнать подданных, понять их нужды и настроения. Официальные разъезды по стране дают куда меньше, чем кажется. К тому же все видели, чем закончилась попытка его брата укрыться в резиденциях и не высовываться оттуда без причины, да что там, даже не интересоваться происходящим за пределами дворцовых стен. Стефан перенял отцовскую традицию, разве что внёс некоторые изменения. Недаром беспутный квартал ещё называют вольным. Сюда стекаются люди со всего города и информация из всех известных источников, здесь распространяются свежие новости и последние слухи, здесь продают и покупают не меньше, чем в торговом. Даже Астра смогла основать свою обитель заблудших душ лишь в этом квартале, ни в одном другом ей не позволили.

– Так она сама свой центр открыла?

– Да. Тебя это удивляет?

– Восхищает, – поправила я.

– Пожалуй, – не стал спорить Эветьен.

– Поэтому Стефан встречается со столькими типами… э-эм… людьми за раз?

– Увы, приходится успевать многое всего за несколько часов.

– И много ещё встреч запланировано?

– Эта последняя, – Эветьен глянул на меня искоса, с каплей беспокойства. – Устала?

– Притомилась.

– Как Стефан закончит, полетим обратно. Занятий завтра не будет, можешь поспать подольше.

– Сегодня.

– Что?

– Уже сегодня, какое завтра? – я поставила локоть на деревянную столешницу и уткнулась подбородком в ладонь. – Полночь, поди, уж пробило… волшебство феи-крёстной закончилось, и карета Золушки превратилась в тыкву, лошади в мышей, а платье – в лохмотья. И только потерянная на лестнице хрустальная туфелька осталась у принца.

– Откуда ты берёшь все слова, обороты, имена? – Эветьен придвинулся ближе ко мне, взял за запястье, вынуждая опустить руку на стойку.

– Это из сказки. Про Золушку.

– Старая островная сказка?

– Почти, – почему-то соврать как следует не получилось.

Знаю же, что Эветьен не верит. И смотрит пристально, проницательно, словно правда ему давно известна, но хочет понаблюдать, как далеко я зайду в неумелых попытках её скрыть.

Внезапно Эветьен повернулся ко мне, коснулся губами моих губ, легко, осторожно. И я не в первый уже раз поймала себя на мысли, что жених мне не только не противен – меня к нему, чёрт побери, тянет!

И к Тисону. Но с ним-то всё проще, понятнее… и одновременно сложнее, запутаннее. А с Саши ничего подобного и близко не было. Ну, симпатичный мальчик, ну, мил и обходителен, ну, польстил чуток его интерес. И всё! Не отозвался ни в сердце, ни в теле.

Твою ж дивизию!

Глубина собственного морального падения неприятно поражала воображение.

Эветьен отстранился, вновь посмотрел внимательно. Я заметила, как грузный бородатый мужик по ту сторону стойки поспешно отвёл от нас взгляд, делая вид, будто ничего особенного не происходит. И поняла, что реакция бармена от Эветьена не укрылась.

– Ты так и будешь меня целовать сугубо в экспериментальных целях? – что, признаться, не радовало от слова «совсем».

Я тут уже начала переживать и нехорошей самкой собаки себя чувствовать, раз заглядываюсь на обоих братьев сразу, а жених мой разлюбезный всё опыты свои ставит!

– И это всё, что тебя смутило в данной ситуации? – уточнил Эветьен с каким-то подначивающим любопытством.

– А тебе надо что-то ещё?

– Уже нет.

– Выяснил что хотел?

– Да, – в довершение Эветьен ещё и по щеке меня погладил и улыбнулся чисто мужской улыбкой, многозначительной и самодовольной. – Но в остальном обещаю исправиться в ближайшее время.

– Свежо предание, да верится с трудом, – проворчала я и склонилась к кружке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В моём возрасте пора бы уже не смущаться от подобных намёков. Да и если Стефанио не передумает, Эветьен не найдёт веской причины отказаться от женитьбы, а я не сбегу из-под венца, то никуда нам от брака не деться. Поженимся, проведём первую брачную ночь и будем жить как миленькие. Живут ведь другие, тот же император, например, перевидавший на супружеском ложе трёх жён, ни одну из которых он наверняка не знал толком и вряд ли любил, так чем мы хуже? Наоборот, радоваться надо, что хоть какую-то симпатию друг к другу питаем.

Беседа с неизвестной мутной личностью наконец завершилась и тип откланялся первым. Стефанио посидел минуту-другую, допил вино и, подав знак Эветьену, поднялся из-за стола. Таверну мы покинули по отдельности, но на улице сошлись и отправились к пристани.

Нежданное препятствие настигло на середине пути.

В низких чёрных тучах что-то громыхнуло, бухнуло, и на наши головы обрушился дождь. Причём не такой, как тогда после первого нашего занятия под дубом, а настоящий тропический ливень. Эветьен увлёк меня под козырёк ближайшего питейного заведения, но и полминуты хватило, чтобы основательно вымокнуть даже в более плотной, нежели обычно, одежде.

– Эк зарядил-то! – радостно воскликнул Стефанио, заскочив к нам под козырёк.

Народ прыснул с улицы, словно застигнутые на кухне тараканы, заметался в поисках укрытия. Кто-то спешно натянул на голову капюшон, буде таковой, кто-то – куртку, кто-то, как мы, без лишних колебаний юркнул под первую попавшуюся крышу. Под козырьком сразу стало тесно, не все торопились воспользоваться подвернувшейся оказией и переждать дождь в тёплом нутре таверны. Жрицы любви в окнах борделя на другой стороне улицы озадаченно разглядывали погодное явление через стёкла, фигуры их, облачённые в яркие корсеты, прозрачные накидки и короткие платья, начали расплываться за серой водяной пеленой. Шум струй, бьющих по брусчатке, карнизам и крышам, поглотил быстрые, суетливые шаги спешащих прохожих и звуки музыки, доносящиеся из расположенной дальше по улице местной разновидности кабаре. Стало ощутимо прохладнее, по брусчатке побежали потоки воды.

– Сезон, – добавил Стефанио со знанием дела.

Отчего-то захотелось его стукнуть.

Странные посетители весёлого квартала не обращали внимания ни когда двое мужчин шли в обнимку, ни когда целовались публично, однако собирались устроить нешуточную борьбу за обладание сухим пяточком под узким козырьком.