Цветы из бури - Лаура Кинсейл

— Нет.

Ответ был ясен, так внезапно ясен. Это говорил внутренний голос Мэдди.

Водоворот сомнений в ее душе стих. Она поступила правильно. Она могла выйти за него замуж и спасти от неволи или продолжить спор и позволить поймать его.

Мэдди сделала то, что велел Бог, обвенчалась, следовательно, это была нормальная свадьба.

— Я не позволила схватить тебя, Жерво, если бы могла остановить их, — сказала она. — Вот это правда.

Его объятия ослабли. Мэдди могла сказать ему и больше. Она могла сказать, что теперь убедилась — слова произнесенные в церкви были словами Света, и, значит, ей суждено жить в соответствии с ними.

Но Мэдди промолчала, вспомнив, что сказала в церкви лучше, чем он. «Не по закону, а по любви». А Жерво даже после Блайтдейла не признавал никакого закона, кроме своих желаний.

Возможно, поэтому Господь и попросил Мэдди о великом самопожертвовании. Но она ждала. Придет время. Оно объяснит.

Во-первых, Жерво был герцог; во-вторых еще не был готов понять ее.

Днем, когда экипаж преодолел подъем у подножия гор Уэлша и покатился вниз с другой стороны, Мэдди впервые определила направление дороги.

— Там, — сказал Жерво.

Мэдди уже все увидела в окно: гребень горы над долиной, белый круг башен, ожерелье из хаотично расположенных камней, огромные невесомые облака, бледный призрак рыцарских времен.

Замок был диким, светящимся, как исчезающая мечта, которая почему-то не исчезала, а, наоборот, становилась все более явственной. Белые стены поблескивали, сотни окон в верхних частях башен ловили лучи заходящего солнца, когда экипаж спустился в долину.

Дарэм улыбнулся Мэдди. Полковник Фейн вытянул ноги и спросил:

— Когда ужин?

— Дома, — воскликнул Жерво голосом, полным любви и удовлетворения.

Мэдди взглянула на замок. Он был прекрасен на фоне неба и гор. Он-как бы говорил о силе, здоровье, великолепии. Не кричал, а пел.

Вот почему Господь попросил ее.

Она поступила правильно.

Она ужаснулась.

Глава 21

Кристиан положил голову на резную спинку кресла, подаренного его прадеду королевой Елизаветой. Оно напоминало трон, но предназначалось для менее высокого человека, чем Кристиан, с выступом в виде лапы птицы Феникс, которая всегда попадала Жерво в левое ухо, если он забывал об осторожности.

Слуга унес тарелку. Герцог наблюдал за языками пламени в камине, в то время как полковник Фейн болтал о лошадях.

Кристиан мог вспомнить и рассказать о многом, но не рассчитывал на свой язык, чтобы сказать что-нибудь подходящее. Девочка-Мэдди сидела за столом, опустив глаза. Она выглядела странно маленькой и хрупкой. Жерво решил, что должен как-то вмешаться в разговор.

— Утомительный… день… девочка-Мэдди? — спросил он, перебив Фейна на середине предложения, поскольку не мог рассчитывать свои слова и произносил их тогда, когда они приходили.

Она подняла глаза.

— Немного устала.

Голос ее был едва слышен в огромной комнате.

— Конечно, — произнес другой голос. Кристиан вспомнил про Дарэма и посмотрел на него. Он знал, что тот здесь, просто иногда забывал о нем.

— Долгая поездка, венчание, — добавил Дарэм. — Не пора ли причалить в порт.

— Порт, — сказал Кристиан. — Гостиная.

— Отличное выражение, — заметил полковник. — Порт — гостиная. Завтра рано вставать.

Все трое посмотрели на Мэдди, ожидая, что она поднимется первой. Она взглянула на мужчин, абсурдно маленькая на огромном стуле.

Дарэм догадался первым.

— Герцогиня, мужчины ждут вашего слова, — вежливо произнес он.

Мэдди встала, остальные последовали ее примеру. Казалось, она еще колебалась. Кристиан подошел к столу, взял ее за руку и проводил в комнату с закрытыми ставнями и опущенными шторами, чтобы сохранить идущее от камина тепло. Собаки поднялись с коврика перед камином и приглашающе завиляли хвостами. Резким жестом Жерво приказал им сесть. Мэдди, казалось, больше интересовали мыски ее туфель, чем роскошная обстановка и военные сцены на стенах. Она села на стул, предложенный Кристианом.

Похоже, Мэдди совсем не интересовал ее новый дом. Жерво привык рассказывать историю своего жилища гостям. Он разработал несколько вариантов в зависимости от того, была ли это короткая беседа после ужина или полноценный разговор.

— Мы с Фейном уезжаем утром, — сказал появившийся Дарэм.

Мэдди подала первый с момента своего приезда сюда признак жизни.

— Можно передать письмо?

— Конечно. Если желаете.

— Пожалуйста. Моему отцу.

— Отцу? — Дарэм заколебался и встретился взглядом с Кристианом.

Только его нужно прочитать ему, — извиняющимся тоном произнесла Мэдди. — Если не трудно.

У Дарэма на лице появилось выражение беспомощности. Он засуетился.

— Конечно… нужно понять… что короткое путешествие…

— Пиши, — перебил его Кристиан. Он подошел к столу, отыскал перья, бумагу, разложил их и придвинул свечу. — Пиши девочка-Мэдди. Дарэм почитает… Тиммсу.

Герцог обменялся с Дарэмом многозначительным взглядом.

— Просьба… Тиммс едет сюда.

Радость и облегчение Мэдди доставили ему удовольствие.

— О… можно приехать сюда?

— Твой… дом. Едет… живет… ТЫ ХОЧЕШЬ?

Румянец залил ее щеки.

— Папа… может жить здесь?

— Да.

Мэдди опустила глаза.

— Хочешь? — опять спросил Кристиан. Она подняла взгляд.

— Да. Хочу. Только… так странно. Здесь? Я не могу привыкнуть.

Кристиан взял перо.

— Пиши.

Мэдди поправила юбку и села за стол. Герцог постоял несколько секунд рядом с ней, затем отошел. Он хотел сам написать ее отцу, но боялся, что не сможет. Не сейчас. Было очень нелегко расписываться в метрической книге. Жерво не был уверен, что правильно написал свое имя. Кажется, в спешке он потерял несколько букв. В спокойной обстановке Кристиан мог писать. Когда было время, проклятые строчки получались нормальными.

Дверь из Верхнего Замка открылась, и на пороге появился дворецкий с подносом. Кристиан жестом приказал ему поставить чашку Мэдди ей на стол. Он не разговаривал с прислугой, если в этом не было особой необходимости. Это было удивительно легко. Жерво действовал словно часы: с момента, когда экипаж проехал мимо домика у ворот, механизм пришел в движение. Компанию встретили экономка и дворецкий. Кристиан представил им Мэдди с помощью трех слов, которые он повторял про себя всю дорогу:

— Это герцогиня Жерво.

Он чувствовал, что забыл некоторые слова, но самые важные произносил очень авторитетно. Слуги отзывались очень учтиво. Сейчас Кальвин Элдер понял, что молчаливый кивок герцога означает приказ налить Мэдди чашку кофе и поставить ее на стол.