Силы Хаоса: Омнибус - Кристиан Данн

Выяснилось, что неделю назад другое судно сбросило рядом с Байх'Русом маленький шаттл, прежде зарегистрированный в торговом космопорте Эквиксуса. Тогда его пилот-женщина тоже продиктовала код опознания Инквизиции, только ниже рангом, чем мой собственный. Капитан клипера приказал своим астропатам произвести «подсчет голов» на борту, выяснив псионическим путем число членов команды. Они выполнили приказание.

Незадолго до своей смерти (как изящно выразился капитан, «орали и вопили так, словно им мочи в мозг налили») астропаты доложили — на борту шаттла мужчина и женщина.

Явилось ли это событие частью загадки смерти инквизитора Каустуса, я определить не могу, но чувствую необходимость донести этот любопытный инцидент до вашего внимания. Мне кажется, тайна Эквиксуса еще долго не раскроет нам свои секреты.

Палинус

Альфа Легион

Джастин Хилл

Истина — моё оружие

I

Я включил вокс и прильнул к глазку. Узник находился спиной ко мне. Я знал, что он чувствует меня, несмотря на разделявшую нас тонну рокрита и усиленных противовзрывных панелей. А затем он заговорил, и его голос эхом разнесся в пустой камере.

— Ты вернулся, — сказал он. Голос был спокоен и почти весел, что меня озадачило. Он произносил слова со странным гортанным акцентом. Единственное, на что я мог это списать — что его высокий готик был на десять тысяч лет старше моего. Его было непросто понять сходу, однако я изучил интонацию и к тому же всегда мог проникнуть внутрь его головы.

Я приблизил рот к вокс-каналу. Моя служба Инквизиции в роли дознавателя длилась дольше, чем живет большинство людей. Когда я задал вопрос, в моем голосе был приказ.

— Как тебя зовут?

В сорок девятый раз предатель ответил то же самое.

— Альфарий.

II

Без синего доспеха Альфарий производил впечатление своей мускулатурой.

Его привязали к устройству, которое разработал мой господин. Оно называлось Креслом Ответов. Я прозвал его «Колесом». Оно развязывало язык даже самому упорному еретику.

Когда я оказался перед ним, его габариты устрашали. Сила, жестокость, неудержимое зло. Его лицо было ненормально крупным, кожа имела цвет белого воска, если не считать мест, где бычью шею обвивали спирали синих еретических татуировок. На теле не было ни единого волоска.

Колесо уже пустило кровь там, где он сопротивлялся.

+Тебе не вырваться+

Его не удивило, что я внутри его головы.

+Почему нет?+

— Говори как положено, дознаватель, — произнес он и открыл глаза. Они были красными и пылали тягучей ненавистью.

— Это ты, — сказал он и вздохнул практически так, будто я пришел распить с ним бутыль амасека.

— Что ты имеешь в виду?

Он засмеялся.

— Тебя послали допрашивать меня. Тебя зовут… — он со злорадным видом поднял лицо и облизнул губы, словно смакуя имя. — … Водин Грайм.

III

Я был на Эфесе Прим, когда Секта Святилища подняла мятеж. Я был там, у Врат Милостыни Собора Святой Терры, когда напирающая толпа стала вопить и тыкать пальцами в, казалось бы, случайно выбранных мужчин и женщин, которые поднялись ввысь силой своей веры.

Я помню их лица, озаренные страхом и надеждой, когда они поднимались прямо в воздух, вне досягаемости хватки рук товарищей-паломников, матерей, отцов и друзей. Там была пятнадцатилетняя девочка со светлыми волосами и кривой ногой; мать, потерявшая первенца и явившаяся молить о другом; ветеран Четвертого Кринанского, который принес нерушимую в своей святости клятву, что он совершит это паломничество, если переживет десантирование на Грамму Сигнус.

Они поднимались ввысь над толпой, эти сто восемь святых, пока не оказались на одном уровне со стенами собора. Там они невесомо повисли, и по толпе прокатилась редкая радость, которая сменилась ужасом, когда фигуры вспыхнули зеленым пламенем. Крики были ужасны. Толпа отреагировала бездумно, как раненый зверь — она в панике устремилась к выходу с площади, толкаясь и пихаясь.

На нас сыпался дождь сгустков плавящегося человеческого жира, а затем началась пальба.

Я сверился с часами. Мятеж запоздал на пять минут.

+Началось+ — передал я на базу.

IV

+Откуда ты знаешь мое имя?+ — спросил я.

Узник рассмеялся.

+Ты действительно Альфарий?+

Он снова засмеялся.

— Я думал, Инквизиция знает всё.

Моих психических сил не хватало, чтобы застать его врасплох или ошеломить его разум и открыть необходимые мне ответы.

— Чего ты рассчитывал добиться, подняв Секту Святилища на мятеж?

Он прикрыл глаза.

— Не задавай мне вопросов, человек.

Я повернул рукоятку, острые шипы натянули кожу у него на спине, и полилась кровь.

Он издал слабое ворчание, а потом протяжно выдохнул.

— Некоторым такое нравится, — заметил он.

— Ты порождение зла, — сказал я.

— Я раб Темных Владык, — ответил Альфарий.

— Как твое имя? — спросил я.

— Мое имя Альфарий.

— К какому Легиону ты принадлежал?

— Принадлежал?

— К какому Легиону ты принадлежал?

— Ты имеешь в виду — к какому Легиону я принадлежу?

Я снова начал поворачивать рукоятку. Я крутил ее, пока не вызвал у него стон.

— Ты не можешь быть Альфарием, — сказал я. — Он и его Легион стерты с лица галактики.

— Три раза, — рассмеялся он. Его руки, бедра и грудь напряглись от злобы, обильно полилась кровь.

— Сколько осталось твоих братьев?

— Семеро, — произнес он. Я записал этот ответ.

— Я — Альфарий, а ты — Водин Грайм, санкционированный псайкер на службе у инквизитора Нейта. Ты родился на планете Божьей в районе Поуд и провел три года с бандой, известной как Южные Храмовники, пока тебя не подобрал инквизитор Бруннет. Ты пробыл с ним пять лет, пока он не повысил тебя до должности экспликатора. Когда он сгинул в Схизме Дария, ты примкнул к инквизитору Нейту. Он повысил тебя до дознавателя. А теперь ты хочешь знать, откуда мне все это известно. В сущности, ты хочешь знать, почему я позволил взять себя в плен. Почему я вообще с тобой говорю.

Мое сердце забилось быстрее, но я не хотел показывать свой страх. Лишь немногие избранные в Инквизиции знали мою биографию.

Я крутил рукоятку, пока он не выгнулся дугой, а кровь не потекла на пол потоком, но узник поднял на меня взгляд с лукавой улыбкой, словно это я, а не он был заперт в Ублиете.

— Я знаю, кто ты, — прошептал он. — Я знаю о тебе всё.

V

Мой господин знал, когда восстанет Секта Святилища. Он знал, что они восстанут и что именно у Врат Милостыни они попытаются взять штурмом святейший из памятников Экклезиархии по эту сторону от Туманности Фрица. Ему было известно даже время, так что мне было несложно, скажем так, иметь в своем распоряжении ресурсы.

Я носил инквизиторскую розетту от имени своего господина, который посвятил столетия подбору правильных инструментов для любой работы. Возможно, выпустить группы аркофлагеллянтов и было идеальным способом вылечить эту заразу. Я бы предпочел более тонкий клинок.

Они сокрушили восстание за три дня, закончив штурмом командного бастиона, когда двойная луна поднялась над трезубцем трубы далекого улья Денекил.

Аркогруппам потребовалось три часа, чтобы пробиться к главе Секты Святилища — тучному пекарю, специализировавшемуся на поставках дешевой снеди к именинам, которого год назад начали посещать видения.

Предводитель считал себя в безопасности. Моя ментальная сущность находилась в комнате вместе с ним. Он был небрит, потел, невзирая на холод, и постоянно поглаживал свой лазпистолет, как будто это могло его спасти.

— Те нечестивые твари, которых они на нас выпустили, — говорил он, и меня поразило, насколько враг может быть похож на нас самих, — никогда не пробьются через эту дверь.

Его уверенность была смехотворной. Я управлял аркогруппами, и часть из них была подключена к такому количеству мелта-бомб, которое бы пробило любую дверь. Я пустил две такие вперед.

Взрыва хватило, чтобы прикончить большинство находившихся в комнате. Однако это не волновало группу флагеллянтов. Они пришли, словно буря кружащейся стали, и окрасили дымящуюся комнату красным изнутри.

Но меня поразила его последняя мысль. Последняя отчаянная мысль.

«Альфарий обещал помочь мне».

Я увидел в его разуме образ гигантского воина в пыльном силовом доспехе с зеленым символом на наплечнике. А затем началась настоящая охота.

Этого отступника выследил Скиннер. Тот прятался на верхнем этаже брошенной жилой зоны, где обитали только маслочерпальщики и сумасшедшие. Скиннер зашел туда с двадцатью своими людьми. Обратно он вышел с четырьмя, один из которых умер раньше, чем я смог помочь им.