Обратный отсчет: Синтез - Токацин

у неё даже отмечали зачатки интеллекта… Но, так или иначе, Штиберу дали разрешение, и он облучает „подопытных“ сигма-квантами. И уже зафиксировал что-то, похожее на ваши описания. Сигма-излучение действительно вызывает сигналы в аксонах…»

Гедимин досадливо сощурился и ударил кулаком в стену, — эта поверхность была достаточно прочной, чтобы выдержать вспышку досады. «Если даже комок нейронов это чувствует… У него-то явно не эа-мутация! Надо было сразу исследовать все эффекты, а не вести себя как идиот…»

«Коллега Штибер только затрудняется с классификацией сигналов,» — продолжал Конар. «Область совершенно не моя, но — речь о том, что они очень разнородны. Квазимозг — довольно универсальная штука, навряд ли дело в индивидуальной реакции, — но каждый объект воспринимает сигналы по-своему. Индивидуальность у квазимозга — то, о чём лучше не писать в отчётах, иначе опыты запретят, и уже навсегда, но… Штибер явно склоняется к такому мнению. Я бы скорее предположил индивидуальность у потока сигма-квантов.»

— Гедимин!

Сармат вздрогнул, — Хольгер подошёл к нему неслышно. За последнюю неделю они едва ли обменялись десятком слов — химик аккуратно обходил ремонтника стороной. Теперь он стоял рядом, держал в руках сигма-сканер (второй был прикреплён к поясу) и смотрел Гедимину в глаза. Тот озадаченно мигнул.

— Что?

— Посмотри показания, — Хольгер положил перед ним анализатор — одну из недавних записей, открытую примерно посередине. — Как ты это объяснишь?

Стандартная запись — анализ вакуума, образовавшегося на пересечении двух потоков омикрон-квантов — занимала два десятка экранов против обычной короткой строки, — Хольгер настроил сканер так, чтобы сканирующие лучи дробились на узкие пучки, и информация от каждого из них записывалась отдельно. Сотни лучей принесли одинаковые данные — ничего, кроме вакуума, в проверяемом кубическом пикометре не было; но вот единственная запись, на которую указывал Хольгер…

— Сбой в дальности измерения, — буркнул Гедимин. — Из множества пучков один не был откалибро… Что⁈ Металлический водород⁈

Он, изумлённо мигая, перечитал данные в «ошибочной» строке. В точности сканера сомневаться не приходилось — газообразный водород с металлическим он не путал.

Хольгер весело хмыкнул.

— Интересно, как нужно сбиться в дальности, чтобы найти в атмосфере Земли металлический водород? А второй раз замеры делал Линкен. Вот, посмотри, что он нашёл.

Гедимин перевёл взгляд на экран второго сигма-сканера, — точно такие же два десятка экранов вакуума… и десяток строк — показания единственного пучка, наткнувшегося на что-то материальное. Сармат перечитал их, попытался представить, что за смесь получается в итоге, и поднял ошалелый взгляд на Хольгера.

— Что это за рассол, где он так перегрелся, и где в пределах земной атмосферы такое давление?

Хольгер расплылся в довольной ухмылке и положил включённые сканеры рядом.

— Мы с Линкеном наткнулись на это за микросекунду до выброса элементарных частиц. Обычный взрыв-на-пересечении, ты видел это десятки раз… А вот чтобы увидеть это — понадобилось дробить сканирующий поток. Я сам не ожидал, что мы два раза попадём в цель. Видимо, точно определили размер прокола. Не более пикометра — но какой эффект!

Гедимин встряхнул головой и недовольно сощурился.

— Давай яснее. Перед тем, как был выброс частиц, вы наткнулись на нечто материальное?

— Причём — разное, — ухмыльнулся Хольгер. — Или рассол под давлением, или металлический водород, — это определённо не одна и та же планета. Признаться, я рассчитывал найти что-нибудь неопределяемое, вроде ещё одного ирренция, но…

Он развёл руками.

— Может быть, в другой раз повезёт.

— Планета? Но если не было сбоя в настройке дальности… — Гедимин вздрогнул и пристально посмотрел на Хольгера. — Ты хочешь сказать, что вы пробили… дыру в вакууме⁈

Сармат странно шевельнул руками — он как будто хотел обнять ремонтника, но в последний момент передумал и только улыбнулся.

— Это не вакуум порождает частицы. Вы с Константином не там копали. Омикрон-лучи прожигают пространство. Это микропроколы… куда-то туда, где нет недостатка в материи. Надеюсь, там, откуда она изымается, ещё никто не пострадал. Не то ждать нам крейсера на орбите.

— Микропроколы… — повторил Гедимин и глупо ухмыльнулся. «Или завтра проверка на эа-мутацию выявит, что Хольгер болен… или это настоящее открытие. Но сколько же бреда порождает этот ирренций… Почему у него не может быть нормальных свойств⁈»

— Помнишь, как обнаружили ирренций? — спросил Хольгер. — Все эти странности с показаниями навигатора…

Гедимин мигнул.

— Ты говоришь, этот корабль в самом деле был… в какой-то пространственной дыре? И эти твои проколы ведут туда же? Уран и торий…

Он облокотился на стол и уронил голову на руки. Хольгер за спиной встревоженно охнул и схватил его за плечо.

— Гедимин, ты чего?

«Пока держи свои мысли при себе,» — Гедимин медленно выпрямился и разжал кулаки. «Опять его спугнёшь — будешь последним идиотом!»

— В следующее воскресенье вы собираетесь повторять опыт? — спросил он. — Я с вами. Информацию со сканеров снял? Я их проверю перед вылетом. И возьму свой. Проведём три замера.

Хольгер изумлённо замигал.

— Так ты будешь… А как же твой реактор?

— Будет работать, — пожал плечами Гедимин. — За пару часов не соскучится.

Он криво усмехнулся, но Хольгер остался серьёзным и на его усмешку не ответил.

— Я рад, что ты будешь с нами, — сказал он. — А то мне не по себе от таких опытов… и таких результатов.

«А уж как мне не по себе…» — Гедимин отвёл взгляд и посмотрел на смарт — устройство так и лежало на столе, экран погас, но выключить его сармат забыл.

— В Лос-Аламосе нашли индивидуальность у сигма-квантов, — сказал он. — Или ирренций всем выжигает мозги, или… что-то всерьёз меняется.

10 июня 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На мониторе привычно возрастал показатель интенсивности излучения — сигма-излучатель снова на что-то реагировал. Гедимин, отметив, что тут ничего не поменялось, снова вернулся к наблюдениям за