Они не люди. Книга вторая - Виктор Фламмер

И начал меня проверять. Он делает так, когда теряет доверие. Сперва в документах мне попался на глаза приказ, где было велено установить слежку за поместьем Авериных. Я молчал. А на следующий день будто бы случайно услышал разговор по спецсвязи. Он отдал приказ убить графа Аверина. Я не знал, кого имеют в виду, вас или Василя. Но понял, что моей семье тоже грозит опасность. И начал готовить эту операцию. Я договорился… с одной державой, что нам дадут убежище в обмен на компромат на правящую семью. Они даже не догадывались, какой на самом деле компромат у меня имеется. Но я не собирался его использовать, клянусь! Этот меч бы просто вызвал скандал, не больше!

— Вы не можете предполагать, что именно он бы вызвал. И как вы узнали о новом нападении? Тоже «случайно услышали»?

— Нет, — дядя замотал головой так, что его седые волосы на миг встали дыбом, — его величество… он ворвался сюда, в этот дом. И он был в ярости. Знаете. У него есть любимая личина… но не важно… Это очень страшно. Потребовал рассказать правду про Анонимуса. Ведь я видел вашего фамильяра тогда… он, сожрав вашего отца, почему-то долго не мог вернуть свой обычный облик. Я рассказал, рассказал всё честно, я был испуган и уверен — мне конец. Он не прощает лжи, никогда. Но он начал требовать, чтобы я объяснил, почему Анонимус молчал все эти годы и что его заставило заговорить именно сейчас. Я не знал, я этого не знал! И приготовился к смерти. Но он ушел, бросив напоследок: «Всё приходится делать самому». И я сразу кинулся вам звонить. Я удивлен, что вы живы. А… ваша семья?

— Они в безопасности.

— Ох… вы меня успокоили.

— Увы, больше мне нечем вас порадовать. Меч придется вернуть.

Метельский поднялся с дивана:

— Нет! Иначе вы убьете меня и мою семью. Мы все можем уехать. Еще есть шанс!

Аверин задумчиво смотрел на дядю. Рассказ Метельского никак не объяснял, почему Императорский див отступил. И в первый раз, хотя приказ об убийстве уже был отдан, и сейчас. Полная картина не складывалась. А значит, Анастасия права. С дивом необходимо поговорить. Невзирая ни на какие риски. Только нужно отослать куда-то Кузю. Кот всё равно не сможет помочь. И тут Аверина осенило.

— Вот что, дядя, — сказал он, — у меня есть идея. Сейчас вы всё равно меч за границу не вывезете, вы это прекрасно понимаете. Где бы вы его ни прятали, он найдет его.

— Меч в доме, — подал голос Кузя. Дядюшкин див на него зашипел. Кузя ответил тем же. Аверин усмехнулся. Когда Себастьян отойдет Любаве, эти ребята точно подружатся. Если еще будут живы.

— Видите. Если мой див догадался, то для императора это лишь вопрос времени. Поэтому вы отдадите мне меч. И мой див спрячет его в надежном месте, о котором никто из нас не будет знать. А я пойду к императору и попытаюсь с ним торговаться. Меч в обмен на свободу для вас и вашей семьи. Как только вы окажетесь по ту строну границы, ваш див сообщит моему, и император получит свой меч. Мне терять нечего, поэтому я могу рискнуть и сыграть в эту игру.

Метельский запустил руку себе в волосы. И долго молчал. Аверин спокойно ожидал ответа.

— Я согласен, — наконец сказал старик, — но я пойду с вами. По крайней мере, смогу погибнуть, как настоящий колдун. А не отсиживаться в норе как… — он покосился на Себастьяна и закончил, — в щели, как таракан.

— Хорошо, — Аверин встал.

Дядя тоже поднялся и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.

Открыл массивную дверь, и они оказались в просторном зале, занимавшем изрядную часть пространства этажа. Посреди зала мозаикой был выложен алатырь. Комната для вызова. Что же, она впечатляла.

Пока Аверин осматривался, Метельский подошел к красивому мозаичному панно, изображавшему колдуна, сражающегося с дивом в форме химеры-мантикоры. Нарисовал на нем что-то, и часть стены отъехала в сторону. За ней оказалась серебряная плита. Сейф для хранения реликвий. Защищенный серебром и чародейством не только от похищения дивами, но и от обнаружения при помощи чародейства и колдовства.

Еще один знак — и плита с легким щелчком отворилась.

И тут же раздался грохот, пол содрогнулся, и по противоположной стене, ведущей на улицу, пошли трещины. Куски штукатурки посыпались на мозаичный пол. В стене открылся пролом, и в него шагнула Анастасия. Остановилась на миг, буравя Аверина взглядом, но потом решительно шагнула вперед.

Он медленно подвинулся к Метельскому, закрывая его собой. И тихо произнес:

— Что-то подсказывает мне, что ты не на помощь пришла.

Губы Анастасии дернулись. И она произнесла:

— Я просила вас усыновить Алешу, ваше сиятельство. Тогда бы всё было по-другому.

— Что случилось? — он приготовился к атаке. В этот момент в дверях появились Кузя и Себастьян.

— Анастасия? — закричал Кузя. — Ты чего вообще? Это же мы!

— Отойдите, — тихо сказала она, — мне нужен граф Метельский. И меч. Если вы отступите — больше никто не умрет.

— Эй! — еще громче воскликнул Кузя. — Ты нам угрожаешь, что ли? Перестань! Мы тут уже придумали всё.

Аверин поднял руку, приказывая ему замолчать. Кузя затих, но колдун ощущал его непонимание и удивление.

— Ты хочешь убить графа Метельского? — уточнил он.

— Да. Просто отойдите. Пожалуйста! — ее голос дрогнул.

Метельский вышел вперед и тихо проговорил:

— Это кто? Какой у нее уровень?

— Восьмой, — так же тихо ответил Аверин и добавил погромче: — Анастасия, ты же знаешь, я не могу отойти. Если он виновен — его должны судить. Я не позволю убить его. Тут два дива и два колдуна. У одного из них Северное сияние, а второй — я. Отступи.

— Не могу, — она помотала головой, — он забрал Алешу. И отпустит, только если увидит меч и голову графа Метельского.

— Значит, он давно всё понял, — прошептал Аверин. — И просто использовал меня, проверял вместе с дядей. Он знал, что я буду здесь, так?

— Да, убить вас — мое наказание. За то, что предала его. Он не сомневался, что вы будете драться.

— Это ведь ты ему рассказала, Анастасия?

Аверин прикусил губу. Она медленно наклонила голову:

— Он пришел в наш дом через пять минут после того, как вы покинули его. И сразу же посадил Алешу на колени. Улыбаясь, начал задавать вопросы. Я не посмела ему лгать.

— Вы его не знаете, — передразнил Аверин, — может быть, это как раз ты всю жизнь верила в утопию? Ты не думала, что добрая