Чернильная смерть - Корнелия Функе

Виоланта обернулась в седле, словно хотела убедиться, что Перепел следует за ней. Брианна шепнула ей что-то, и Виоланта улыбнулась. Улыбка красила ее, хотя улыбалась она редко. В такие мгновения было заметно, как она еще молода.

Они ехали вверх по поросшему густым лесом склону. Сквозь почти голые ветви пробивался солнечный свет. И хотя чуть выше снег покрывал мох и корни, здесь еще пахло осенью, гниющими листьями и последними увядающими цветами. Феи носились в звонкой от инея желтой траве, полусонные от дыхания надвигающейся зимы, следы кобольдов пересекали тропу, а за кустами Мо замечал промельки диких стеклянных человечков. Один из солдат Виоланты тихонько запел, и от звука юного голоса все, что оставил Мо позади, вдруг побледнело — тревога за Мегги и Резу, Черный Принц, опасность, грозящая детям, и даже сделка со Смертью. Осталась только тропа, бесконечно вившаяся по незнакомым склонам, и неукротимое желание скакать дальше, все глубже погружаясь в дебри этого непонятного мира. Интересно, какой он, замок, куда ведет их Виоланта? И правда ли, что в горах живут великаны? Где кончается эта тропа? Есть ли у нее конец? «Для Перепела нет», — шепнул ему внутренний голос, и на мгновение сердце его забилось свежо и бесстрашно, как у десятилетнего мальчика…

Он почувствовал на себе взгляд Сажерука.

— Мой мир тебе нравится.

— О да! Очень. — Мо сам чувствовал, что его голос звучит виновато.

Сажерук громко рассмеялся, что редко с ним случалось. Без шрамов он выглядел совсем по-новому, как будто Белые Женщины исцелили не только его лицо, но и сердце.

— Ты этого стесняешься? — сказал он. — Почему? Неужели ты до сих пор веришь, что все это сделано из слов? Странно, конечно. Глядя на тебя сейчас, можно подумать, что этот мир для тебя такой же родной, как для меня. Ты уверен, что в тот, другой, мир тебя никто случайно не вычитал, как ты — меня?

Мо не знал, нравится ему эта мысль или нет.

— Наверняка так оно и было.

Ветер бросил ему на грудь древесный лист. За него цеплялись крошечные ручки, мелькнуло испуганное личико, бледно-коричневое, как сам лист. Лиственные человечки Орфея, видимо, распространились повсюду. Мо потянулся за ним, но странное существо укусило его за палец, и следующий порыв ветра понес лист дальше.

— Ты тоже видел их вчера ночью? — Сажерук обернулся в седле. Солдат, ехавший за ним, отвел глаза. Нет страны более чуждой, чем царство смерти.

— Кого?

Сажерук ответил насмешливым взглядом.

Их было две. Две Белые Женщины. Незадолго до рассвета они возникли между деревьями.

— Как ты думаешь, почему они идут за нами? Чтобы напомнить, что мы по-прежнему в их власти?

Сажерук пожал плечами, словно давая понять, что ответ не важен и вопрос поставлен неправильно.

— Я вижу их каждый раз, когда закрываю глаза. «Сажерук, — шепчут они, — мы скучаем по тебе. Твоему сердцу снова больно? Ты чувствуешь на плечах груз времени? Хочешь, мы снимем его? Снова погрузим тебя в забвение?» «Нет, — говорю я им. — Дайте мне еще немного пожить со всем этим. Кто знает, может быть, вы все равно скоро меня заберете. Меня, — тут он посмотрел на Мо, — и Перепела».

Над их головами собрались темные тучи, как будто поджидали за горами, и кони забеспокоились, но Сажерук успокоил их тихими словами.

— А тебе они что нашептывают? — спросил он Мо и посмотрел на него так, словно уже знал ответ.

— О… — говорить о Белых Женщинах было трудно. Так трудно, словно они удерживают твой язык при малейшей попытке. — Обычно они просто стоят рядом, как будто ждут меня. А если говорят, то всегда одно: «Перепел, бессмертным тебя сделает только смерть».

Он этого еще никому не рассказывал — ни Черному Принцу, ни Резе, ни Мегги. Зачем? Эти слова только напугали бы их.

Но Сажерук знал Белых Женщин и ту, кому они служили.

— Бессмертным, — повторил он. — Да, они любят говорить такие вещи, и, возможно, это сущая правда. Но что это с тобой? Тебе так не терпится стать бессмертным?

Мо не успел ответить.

Виоланта подъехала к ним. Тропа вышла на гребень горы. Далеко внизу лежало озеро, а в его глади отражался замок. Он вырастал посреди воды, словно каменный цветок, вдали от берегов… Стены его были темнее елей, росших на окружающих склонах. От замка на берег вел казавшийся бесконечным мост, узкий, как каменная лента, на бесчисленных столбах. На берегу среди заброшенных лачуг стояли две полуразвалившиеся сторожевые башни.

— Неприступный мост! — прошептал один из солдат. В этом шепоте слышались все легенды, которые юноша слышал об этом месте.

Снова пошел снег, мелкий и мокрый. Снежинки исчезали в темном озере, словно оно их глотало, а юные солдаты Виоланты подавленно молчали, глядя на цель своего путешествия. Зато лицо их повелительницы сияло, как у молоденькой девушки.

— Что скажешь, Перепел? — сказала она, нацепляя на нос очки в золотой оправе. — Ты только посмотри! Мать так часто рассказывала мне об этом замке, что мне кажется, будто я сама здесь выросла. Жаль, что от этих стекол мало толку, — добавила она с раздражением. — Но даже отсюда я вижу, как он красив.

Красив? Мо замок казался скорее мрачным, но, возможно, для дочери Змееглава эти два понятия совпадали.

— Теперь ты понимаешь, почему я привела тебя сюда? — спросила Виоланта. — Этот замок неприступен. Даже великаны ничего не могли с ним сделать в ту пору, когда еще спускались в эту долину. Озеро слишком глубокое, а мост такой узкий, что всадники могут ехать только по одному!

Тропа спускалась к озеру так круто, что им пришлось вести лошадей в поводу. В густом еловом лесу было темно, словно хвоя пожирала дневной свет, и на сердце у Мо стало тяжело. Зато Виоланта нетерпеливо мчалась вперед, и они с трудом поспевали за ней, пробираясь между тесно стоявших деревьев.

— Ночные кошмары! — прошептал Сажерук, когда тишина между деревьями стала темной, как хвоя, устилавшая землю. — Черные эльфы, красноголовики… Здесь собрана вся нечисть, которой боится Фарид. Будем надеяться, что в замке и правда никого нет.

Когда они наконец добрались до берега, над водой лежал туман, и замок с мостом выступали из белой дымки, как будто только что родились из нее — каменные водоросли, поднявшиеся из водной пучины. Лачуги на берегу выглядели не так призрачно, хотя по ним было заметно, что здесь давно уже никто не живет. Мо подвел коня к одной из сторожевых башен. Дверь обуглилась, внутри все было черно от сажи.

Виоланта подошла к нему.

— Племянник моего деда был последним, кто пытался взять этот замок. Он не смог даже перейти мост. Мой дед развел в озере хищных рыб. Говорят, они размером больше лошади и очень жадны до человечины. Озеро защищает замок лучше, чем любая армия. Солдат здесь всегда было немного, зато мой дед заботился о том, чтобы иметь запасы провианта на случай осады. За стенами держали скот, на внутренних дворах он велел устроить огороды и плодовые сады. Но мама рассказывала мне, что ее все равно слишком часто кормили рыбой.

Виоланта рассмеялась. Мо с неприятным чувством смотрел на темную воду. Ему казалось, что он видит среди клочьев тумана мертвых солдат, пытавшихся перейти Неприступный мост. Озеро выглядело символом Чернильного мира, одновременно прекрасным и ужасным. Поверхность была гладкая, как лед, а берег болотистый, и рои жужжащих насекомых, очевидно не боящихся зимы, носились по белому от изморози тростнику.

— А почему ваш дед поселился в таком уединенном месте?

— Потому что ему надоели люди. Что в этом удивительного? — Виоланта все еще зачарованно глядела на замок, словно не веря, что на самом деле увидела то, что так долго знала по рассказам и книгам. Как часто слова и картины первыми рассказывают нам о нашей мечте!

— Покои моей матери находились в левой башне. Когда дед построил этот замок, великаны еще приходили сюда. — Виоланта говорила словно во сне. — Это озеро было тогда единственным местом за пределами городов, где люди были от них в безопасности, потому что даже великаны не могли его перейти. Но они любили смотреться в его гладь, и поэтому озеро прозвали «Зеркало великанов». Мать их боялась. Она пряталась под кровать, заслышав их шаги, и в то же время постоянно спрашивала себя, какого они размера, когда видишь их не через озеро, а вблизи. Однажды, когда ей было пять лет, она увидела на берегу великана с ребенком и захотела пойти к ним, но няня поймала ее у самого начала моста, а дед в наказание запер на три дня и три ночи вон в той башне. — Виоланта показала на самую высокую башню, иглой устремлявшуюся в небо. — Эта башня — единственное место в замке, о котором моя мать не любила рассказывать. На стенах там висели изображения ночных кошмаров и морских чудовищ, волков и змей, разбойников, убивающих путников… Мой отец заказал эти картины, чтобы показать дочери, как опасен мир по ту сторону озера. Великаны часто забирали людей к себе вместо игрушек. Особенно детей. Ты слыхал об этом?