Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич

БОГАТСТВО (богачество), обилие имущества, животов, денег (В. Даль). В России сложилось иное, чем на Западе, отношение к деньгам и богатству. Для западного человека свобода олицетворяется в деньгах (в частности, известный афоризм Б. Франклина), для русского свобода - это независимость от денег. Западный мир чаще всего сводит понятие свободы к степени возможности покупать, стяжать все новые и новые товары и услуги, русский видит в этой "свободе" форму кабалы, опутывающей его душу и обедняющей жизнь.

"Беда деньгу родит", - настойчиво повторяет трудовой русский человек. "Деньги что каменья - тяжело на душу ложатся", "Деньги прах", "Деньгами души не выкупишь" или еще вариант этой пословицы - "Деньги - прах, ну их в тартарарах". Отсюда понятно, что дало право Ф.М. Достоевскому писать, что русский народ оказался, может быть, единственным великим европейским народом, который устоял перед натиском золотого тельца, властью денежного мешка.

Деньги для трудового человека не являются фетишем. "Лучше дать, нежели взять", "Дай Бог подать, не дай Бог просить".

К богатству и богачам, к накопительству русский человек относился недоброжелательно и с большим подозрением. Как трудовой человек он понимал, что "от трудов праведных не наживешь палат каменных", "От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь". Хотя было бы неправильным считать, что им руководило чувство зависти. Нет. Просто стяжание богатства выше своей потребности, накопительство всяких благ выше меры не вписывалось в его шкалу жизненных ценностей. "Не хвались серебром, хвались добром".

Многие в народе считали, что любое богатство связано с грехом (и, конечно, не без основания). "Богатство перед Богом - большой грех". "Богатому черти деньги куют". "Не отвернешь головы клячом (т.е. не ограбишь ближнего), не будешь богачом". "Пусти душу в ад - будешь богат". "Грехов много, да и денег вволю". "В аду не быть - богатства не нажить". "Деньги копил, да нелегкого купил". "Копил, копил, да черта купил!"

Отсюда выводы: "Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом", "Неправедная корысть впрок нейдет", "Неправедная нажива - огонь", "Неправедно нажитое боком выпрет, неправедное стяжание - прах", "Не от скудости скупость вышла, от богатства".

К богачам трудовой человек относится с большим недоверием. "Богатство спеси сродни", - говорит он. "Богатый никого не помнит, только себя помнит". "Мужик богатый гребет деньги лопатой". "У него денег - куры не клюют". "Рак клешнею, а богатый мошною". "Мужик богатый, что бык рогатый". "Богатый совести не купит, а свою погубляет".

Вместе с тем крестьяне даже чем-то сочувствуют богатому, видя в его положении нравственное неудобство и даже ущербность. "Богатый и не тужит, да скучает". "Богатому не спится, богатый вора боится". А уж для нравственного воспитания ребенка богатство в народном сознании приносит прямой вред. "Богатство родителей - порча детям". "Отец богатый, да сын неудатый".

Порой неприязнь к богачам доходит и до проклятий: "Бога хвалим, Христа величаем, богатого богатину проклинаем!" - гласит одна из народных пословиц.

О. Платонов

БОГДАНОВИЧ Ипполит Федорович (23.12.1743 - 6.01.1803), русский поэт. Главное произведение - поэма "Душенька" (1778), стилизованная под русские народные сказки, поразившая современников новизною содержания и легкостью стиха.

Другие соч.: пьесы "Радость Душеньки" и "Славяне", сборник "Русские пословицы", очерки "Исторические изображения России".

БОГОЛЮБИЕ, боголюбивость, главное духовное чувство человека Святой Руси. Любовь к Богу есть начало, корень и утверждение всему. Любить Бога следует так, чтобы все другое, кроме Него, считать второстепенным и неглавным, чтобы законы Его были выше для нас всех постановлений человеческих, Его советы выше всех советов, чтобы огорчить Его считать гораздо важнейшим, чем огорчить какого-нибудь человека. Любить Бога значит любить Его в несколько раз более, чем отца, мать, детей, жену, мужа, брата и друга; и мы даже и так Его не любим, как любим их. Кто любит Бога, тот уже гораздо более любит и отца, и мать, и детей, и брата, чем тот, кто привязывается к ним более, чем к Самому Богу. Любовь последнего есть один оптический обман, плотская чувственная любовь, одно страстное обаяние. Такая любовь не может поступать разумно, потому что очи ее слепы. Любовь же есть свет, а не мрак. В любви заключается Бог, а не дух тьмы: где свет, там и спокойствие, где тьма, там и возмущение. И потому любовь, происшедшая от Бога, тверда и вносит твердость в наш характер и самих нас делает твердыми; а любовь не от Бога шатка и мятежна и самих нас делает шаткими, боязливыми и нетвердыми. И потому прямо от Божьей любви происходит всякая другая любовь на земле.

Любовь земная, происшед от Божией, становится чрез то возвышенней и обширней, ибо она велит нам гораздо больше любить ближнего и брата, чем мы любим: она велит нам оказывать не только одну вещественную помощь, но и душевную, не только заботиться о его теле, но и о душе, скорбеть на него не за то, что он наносит нам неприятности, но за то, что он сим поступком наносит несчастие душе своей. Никто да не приходит от того в уныние, если Бог не исполняет тот же час вслед за молитвою нашего желания и если даяние не вдруг снисходит на прошение; но напротив, тогда-то бодрей и веселей духом да молимся и действуем! Тогда-то именно да возрастает сильней наша надежда. Ибо Бог, руководясь великим смыслом, дает иному в конце то, что другому в начале. Но блажен и в несколько раз блаженней тот, которому назначено вкусить за долгие и большие труды то, что другому за меньшие: душа его больше будет приготовлена, больше достойна и может более обнять и вместить в себе блаженства, чем душа другого. "Претерпевый до конца спасется", - сказал Спаситель - и сим же открыл нам всю тайну жизни, на которую не хотим мы даже взглянуть очами, не только проразуметь.

Не омрачаться, но стараться светлеть душой должны мы беспрерывно. Бог есть свет, а потому и мы должны стремиться к свету. Бог есть верховное веселие, а потому и мы должны быть также светлы и веселы. Веселы именно тогда, когда все воздвигается противу нас, чтобы нас смутить и опечалить. Иначе и заслуги нет никакой: нетрудно быть веселу, когда вокруг нас весело; тогда всякий умеет веселиться: и не просвещенный верою, и не имеющий никакой твердости человек, и не христианин, и язычник тогда умеют быть спокойными и веселиться. Но достоинство христианина в том, чтобы и в печали быть беспечальну духом.