Лес на той стороне, кн. 2: Зеркало и чаша - Елизавета Дворецкая

Но больше всех радовалась этому пиру Избрана. Пусть ему было далеко до тех, которые когда-то давались в Смоленске, но почему-то сейчас она чувствовала себя увереннее, чем во время своего недолгого правления в родных местах. И плесковцы, и гости смотрели на нее с почтением и восхищением. Для первых она была необходимой опорой и единственной надеждой на будущее, а для вторых – загадочной и прекрасной властительницей таинственной страны, в которой они все еще отчасти подозревали Иной Мир. И Избрана не возражала.

Она не ошиблась, предположив, что Хродгару ярлу есть что рассказать. Но рассказ его превзошел все ожидания. Оказалось, что его семейная история удивительно схожа с историей смоленских Твердичей. Хродгар был младшим из двух сыновей Рагнемунда конунга, но значительно превосходил старшего знатностью рода.

– Моей матерью была королева Эйдехильд Мудрая, дочь конунга Гудлейва Могучего с острова Борнхольм, – рассказывал он, так вызывающе и дерзко вздернув свой острый нос, точно кто-то с этим спорил. – А Флоси родился от какой-то ирландской пленницы, рабыни, хоть он и рассказывает, что она-де дочь какого-то тамошнего короля. У них там в каждой долине свой король, и у каждого все богатство – три тощих коровы, из-за которых они вечно воюют между собой. Он родился от рабыни, и нрав у него всю жизнь был рабский – хитрый, коварный, подлый и трусливый. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, я ни одного лета не сидел дома, а каждый год водил дружину за моря искать подвигов и славы! Я побывал в таких странах, о которых мало кто и слышал. Я был и на Рейне, и в Британии, и на Оркнейских островах, и во Фризии, и даже еще дальше, в тех землях, где все люди смуглы, как обожженная глина, а серебра и золота там полным-полно! Мой скальд споет тебе о моих походах. – Он кивнул на одного из своих людей, который, кроме меча, был вооружен еще красивой небольшой арфой. – А пока я был в море, этот подлец обделывал свои делишки дома! Отец не собирался делать его своим наследником, это ясно, как день, иначе он дал бы ему другое имя. Конунгов Етланда никогда не звали Флоси! Все наследство отец предназначал только для меня. Прошедшей осенью мой отец решил посвататься к йомфру Альви, внучке восточного конунга Ингольва. Но у нее уже был жених, один из гардских[29] князей, живший в Бирке, и он не пожелал уступить ее без боя. Они сражались, и жених был убит. Но и мой отец получил тяжелую рану. Он обручился с йомфру Альви, а свадьба была отложена до тех пор, пока он оправится от раны. Он не мог покинуть усадьбу, и я вместо него отправился собирать дань с наших подданных. А пока я был этим занят, рана моего отца воспалилась, и он умер! А вернувшись, я узнал, что эта сволочь Флоси, эта подлая гадюка, уже провозгласил себя конунгом на тинге и всех людей уговорил себя поддержать! Эта мерзкая собака каждому бонду вылизывал зад… Прости, госпожа. Всякой козявке он раздавал подарки, приглашал на пиры, ко всякому мелкому троллю ездил в гости в их конуры, чуть ли не детей нарекал у всяких недоумков, кто только имеет на тинге право голоса. Но по нашему обычаю, конунг даже после тинга еще не конунг, пока не примет священную чашу Фрейра. А она хранится в святилище, и извлекать ее можно только в присутствии всех членов рода, кто сейчас живет на свете. Поэтому без меня принять чашу Фрейра он никак не мог. Ему пришлось меня ждать. А когда я приехал, я, разумеется, возмутился. Какой-то раб и сын рабыни провозглашает себя конунгом Етланда, да еще ссылается на то, что его дед, дескать, правил каким-то ирландским болотом и его, видите ли, признал тинг! И еще что он старше на шесть лет! Конечно, отцу же надо было как-то обходиться, пока он не нашел достойной знатной жены и не заслужил право посвататься к моей матери, вот он и спал со всякими рабынями… Ну, короче, я сказал, что он не будет править Етландом, пока я жив. И в святилище он не войдет. И чашу Фрейра не получит, пока я жив. В общем… У нас случилась там целая битва между моими сторонниками и его, но моих было меньше…

– Но разве люди не понимали, что конунгом может быть только более знатный?

– Эти болваны говорили, что им нужен конунг, который будет сидеть дома и охранять их, а не ходить по морям, умножая только собственную славу. Ссылались на участь моего отца, который, понимаете ли, мог бы спокойно сидеть дома и взять в жены дочку кого-нибудь из них – они, дескать, были бы рады и счастливы породниться с конунгом! Кто бы сомневался! – Хродгар презрительно хмыкнул. – Вот только конунг не нашел бы большой чести в таком родстве! Они, знаете ли, не хотят, чтобы их следующий конунг, то есть я, погиб так же внезапно, за морем, оставив их без защиты. Им, понимаете ли, нужен такой, который будет лично присматривать за всеми их свиньями и попросятами… то есть поросятами, и слушать их дурацкие советы, и дарить им подарки, и поить их пивом на пирах. Подлый люд, короче. Но только другого конунга, кроме меня, у них все равно не будет.

– Наверное, это справедливо. – Избрана кивнула. – Но как ты собираешься этого добиться?

– Но ведь чаша Фрейра-то у меня. – Хродгар многозначительно усмехнулся. – И что они теперь будут делать?

– У тебя?

Хродгар кивнул одному из своих людей, и тот вынул из мешка какой-то округлый предмет, заботливо обернутый холстиной. От изумления и нетерпения Избрана даже приподнялась на сиденье. Вещь передали Хродгару, он поставил ее на стол, пригладил волосы, собрался и только потом торжественно снял холстину.

На столе перед ним оказалась круглая серебряная чаша, величиной примерно с две мужские ладони. На боках ее были вычеканены бегущие олени и пляшущие человеческие фигурки, тоже рогатые. Грубоватая работа дышала такой древностью, что у Избраны перехватило дух.

– Это она? – ахнула княгиня.

Хродгар кивнул, и вид у него был очень довольный – ему было приятно произвести впечатление на эту таинственную деву.

– Ты увез священную чашу своего народа? Увез прямо из святилища? – Избрана едва могла поверить в такую дерзость. – Но ведь, наверное, тебе так просто ее не отдали?

– Да, я же говорю, у нас была битва. Я видел, что Один сегодня не с нами и силой мне их не одолеть. Но я не так прост, чтобы сдаваться! Настоящий мужчина должен бороться, используя любую возможность, ведь так?

– Именно так! Конунг верно говорит! – на разные голоса, но очень убежденно подхватили варяги Хединовой дружины.

Сам Хедин чуть ли не смотрел в рот Хродгару, ловя каждое слово. Впервые за много лет он увидел знатного вождя, который полностью соответствовал его представлениям о доблести! Взглянув на его лицо, Избрана даже испугалась: старина Хедин сейчас бросит ее и запросится в дружину к Хродгару!