Мастер Альба - Том Шервуд

Бэнсон улыбнулся, видя, что пять пловцов направляются к одному из стоящих на якоре кораблей. “Хорошо, что деньги унесли. Теперь они с ними попробуют подальше сбежать и понадёжней укрыться”.

Он обернулся, почувствовав прикосновение к локтю. Высокий, худой и очень жилистый Урмуль смотрел ему недоумённо в лицо.

– Ты хочешь сказать, что не нанимал меня?

Урмуль кивнул.

– Да, я это придумал. Пошутил, понимаешь? Я случайно узнал про тебя и решил их напугать.

Урмуль взмахнул рукой в сторону моря.

– Говоришь – надо догнать их и отнять деньги? Ну, нет. Во-первых, – опасно. Во-вторых, – если они убегут, – мы будем жить спокойно.

Урмуль задумался на секунду, просиял и одобрительно закивал головой. Потом махнул в сторону пристани.

– Считаешь, что надо собрать хотя бы оружие и одежду? Не надо. Пусть она останется этому простаку – вон он, уже собирает. Хоть что-то из проигранного вернёт. А ты можешь не беспокоиться о том, как себя прокормить. Ты трактир “Три Ноги” знаешь? Хорошо. Он теперь зовётся “Обжора”. Тебя там будут кормить каждый день бесплатно. Не веришь? Да я в нём хозяин. Выиграл вчера на пари. Вот повар, он тебя отведёт и передаст моё распоряжение управляющему. Сделаешь? – спросил Бэнсон у восторженно вытаращившего глаза повара.

– Хо! – крикнул тот и, схватив Урмуля за руку, потащил в сторону Дикого Поля, спеша, очевидно, рассказать про свеженькое приключение.

Бэнсон, довольно посмеиваясь, повёл плечами, вернулся к бочонку и сел. Он и помыслить не мог, что в эти минуты за ним внимательно наблюдали.

Из окна одного из верхних, стоящих у подножия скалы, домов Города на всё происходящее смотрел в изящную, небольшую трубу старый монах.

– Филипп! – позвал он, и бывший йоркский палач, уловив небывало тревожные нотки в голосе повелителя, влетел на второй этаж, вынимая на ходу из-за пояса метательные ножи.

– Я здесь, патер. Что происходит?

– Ты помнишь, Филипп, встреченного нами в лесу под Бристолем могучего и добродушного человека?

– С арбалетом? Которого я убил?

– Которого ты не убил, – сказал Люпус, протягивая ему трубу. – Который караулит нас здесь и от которого только что спаслись бегством пятеро вооруженных людей.

Он спустился на первый этаж по скрипнувшей лестнице, а Филипп нервной, внезапно задрожавшей рукой поднял трубу, пробежал окуляром по бухте, кораблям, домам, пристани… Он!! Точно – он. Вот и след шестопёра на его бритом затылке.

В груди Филиппа что-то оборвалось, казалось – какая-то тонкая, но жизненно важная жилка. Ужас возмездия ледяной иглой вошёл в его впервые оробевшее сердце. Память услужливо подсказала, что стало с Маленьким, который не исполнил приказание патера. Что же теперь сделают с ним?

В это время произошло ещё одно событие – но ни Филипп, ни патер его не увидели. Мимо Бэнсона прошёл массивный приземистый человек с широким безгубым ртом, похожим на жабий. Если бы Бэнсон знал – кто это, он тут же изрубил бы его на куски, и много было бы предотвращено ненужных смертей. Но Бэнсон его не знал, и Джованьолли беспрепятственно прошёл к воротам Города. Он заплатил нужную сумму за вход и торопливо направился к домику на пригорке.

Когда Джо Жаба вошёл, старый монах порывисто обнял его.

– Как хорошо, что ты жив, – сказал патер и, не давая ответить, добавил: – Нас нашли. Это место стало опасным. Ты всё здесь знаешь, ты сможешь нас вывести к берегу?

Но Джованьолли отрицательно качнул головой.

– Бежать, разумеется, нужно, – сказал он упрямо и хрипло, – но сначала наймём пиратов и заберём золото, которое осталось на плантации, в руках негров. Теперь это можно сделать, – я проверил, Том с “Дукатом” ушёл и увёл всю команду. В лесу только негры, и золото всё ещё там.

– Ты не понимаешь, – глядя ему прямо в глаза, заговорил торопливо монах, – какие звери вышли на наш след. Они уже здесь, в Адоре! Нам и без золота, кажется, не спастись. Филипп! Тот здоровяк – он ещё там?

Но на вопрос никто не ответил, и старик торопливо поднялся по лестнице. Поспешил за ним и Джо Жаба. Патер замер в дверях. В комнате никого не было. Белый жгут из разорванных простыней, зацепленный за край подоконника, свешивался за окно.

– Филипп! – прошептал патер Люпус. – Что ты сделал, сын мой? Зачем бросил меня?

– Твой Филипп сбежал?! – опешил Джо Жаба. – Неужели дело настолько серьёзно?

Но монах не ответил ему. Он подбежал к кровати, упал на колени и, согнувшись, вытащил из-под неё кожаный дорожный баул. Сунув в него руку, он поднял побелевшее лицо:

– Деньги унёс…

Если здесь так опасно, что даже Филипп убежал, – торопливо проговорил Джо, склонившись к монаху, – то и нам нужно поскорее отсюда убраться.

– Куда? – глухо спросил патер.

– На виллу атамана Дикого Поля. Его зовут Перебей-Нос. Я много лет хорошо ладил с ним. Там достаточно безопасно.

– Но как мы дойдём без охраны?

– Мой ром здесь знают все. Стало быть, и меня тоже. Увидишь – нас по пути ещё будут приветствовать!

– Тогда скорее, – встал с коленей монах. – Меня начинает пугать одна мысль. Что, если Филипп заодно с ними?

– С кем это с ними? – обеспокоенно поинтересовался Джо Жаба. – Случайно, не появился поблизости корабль с названием “Дукат”?

Однако монах, не слыша его, продолжал бормотать:

– Тот здоровяк, в лесу под Бристолем, нам встретился не случайно. На моих глазах Филипп его убил, – и вот, оказывается, – не убил! И вот – они уже здесь. Здесь! На окраине мира, в Адоре! От кого узнали, что мы бежали сюда? Плохо дело, ой плохо.

Они торопливо вышли из дома. Озираясь, направились к воротам Города. Джо получил от привратников какое-то сданное им на хранение оружие и, схватив за рукав, потащил патера за собой. Быстрым шагом шли через Дикое Поле. Джо действительно ответил на пару приветствий, но Люпус этого не замечал. Он разговаривал сам с собой, всё время спрашивая:

– На чём “сломался” Филипп? На чём? Деньги? Женщина? Страх? Желание власти? Власти?! Сам захотел управлять тайными ложами, которые я создавал много лет? Но тогда он совершенно уверен, что мне отсюда не выбраться! Значит, мой преследователь уже здесь. Откуда он взялся и кто он такой, проклятый, неведомый мастер Альба?

УЖИН В “ОБЖОРЕ” 

В одиночку по Дикому Полю никто не ходит, особенно ночью. Никто не выходит и из Города – сразу после минуты, когда опустеет арена Адорского рынка и, клацнув засовом, затворятся ворота. Эту особенность растолковал Бэнсону вечером пришедший к нему Битый Лоб. Носорог оставил свой пост и, вскинув топор на плечо, последовал со своими новыми друзьями в трактир.

В один день Бэнсон обзавёлся не наёмной командой, а именно друзьями. Битый Лоб, который предупредил его о том, что пари – это ловушка, топал рядом, рассказывая, почему никто ночью не выйдет из Города. Шёл рядом Урмуль, который весь день просидел рядом с заступившимся за него незнакомцем. Они не сказали за день друг другу и пары слов – Урмуль в силу своего врождённого недостатка, Бэнсон – по причине обыкновенной неразговорчивости. Но обед, принесённый в полдень трактирным поваром, Бэнсон честно поделил с этим странным “Ур-Муль-Железные-Пальцы”, и тот сидел рядом, как будто знал Бэнсона тысячу лет, и забавлялся тем, что бросал камни в сторону моря, – да так, что Бэнсон иногда внутренне изумлялся тому, как далеко может бросить камень обыкновенный человек, – едва не до середины Адорской бухты.