Чекисты - Сборник

…Небольшой смешанный отряд — два чекиста (один из них чеченец Ибрагимов) и два местных комсомольца — приближался к затерянному в горах аулу. Надо было попытаться через местных жителей выяснить места укрытия бандитов.

Сыроежкин отлично сидел в седле — сказались цирковые уроки джигитовки и служба в кавалерийском полку. Дорога шла в тумане, но где-то уже чувствовался аул — беспорядочный лай собак, запахи утренних дымков и кизяка, крики петухов. Едва въехали в аул, дождь как по заказу прекратился, туман рассеялся, солнце осветило сакли. Население высыпало на площадь. Отряд спешился. Вежливо поздоровались с подошедшими стариками, которые молча разглядывали приезжих. Ибрагимов и один из комсомольцев сразу же куда-то исчезли — у них были здесь свои дела, а Сыроежкин через комсомольца-переводчика стал беседовать со стариками. Знал закон гор — не спешить, не показаться назойливым в вопросах, проявлять уважение.

Вскоре вернулся Ибрагимов с известием: где-то невдалеке скрывается опасный бандит. Настроение в ауле неплохое, крестьяне могли бы помочь в его задержании. Сыроежкин посовещался с товарищами и решил: нужно хорошо поговорить с людьми, поближе познакомиться — ведь многие из них впервые видели воинов Красной Армии, провести политбеседу, подружиться, организовать, как говорилось тогда, смычку.

Ибрагимов поговорил со стариками. Те согласно закивали головами и отдали какие-то распоряжения. Некоторое время спустя собрались почти все жители аула.

Сыроежкин и Ибрагимов выступили с короткими речами. Обрисовали общее положение, рассказали о смысле и сути проводимой операции. Выстудили председатель аульного Совета и еще два крестьянина. Они просили помощи в создании школы, кооператива, дорог. Одна женщина, осмелев, выступила с просьбой об организации больницы.

Потом молодежь показала искусство джигитовки. Не удержался и Григорий — он, правда, не был лучшим, но участие в играх сразу сблизило его с горцами.

После конных состязаний началась борьба. Григорий решил выступить и тут. Он без труда уложил на лопатки двух соперников и во время перерыва вдруг заметил стоявшего невдалеке высокого чеченца, показавшегося необыкновенно знакомым. „Неужели это тот самый Бек, который сломал мне руку в тифлисском цирке?“ — подумал. Григорий. Веселая злость охватила его. Он призывно махнул рукой: „Иди, мол, сюда! Поборемся!“ Бек, узнавая или не узнавая его, подошел. За десять прошедших лет он отяжелел еще больше, как-то обрюзг.

Когда крестьяне увидели приближающегося Бека, по толпе пронесся легкий шепот, потом все замолкли. Бек снял черкеску, положил ее на камень и вошел в круг.

Началась борьба. Григорий сразу же почувствовал крепкого противника, но одновременно понял, что он сильнее. Мстить он не собирался — ему надо было лишь, чтобы лопатки Бека коснулись ковра. И через несколько минут это произошло. Толпа взвыла от восторга: оказалось, что все „болели“ за Григория.

Бек медленно поднялся, с ненавистью глядя на победителя, подошел к камню, медленно одел черкеску и вдруг, выхватив револьвер, выстрелил в Григория, воскликнув:

— Умри, гаски[17] проклятый!

К счастью, пуля пронеслась мимо. Бек побежал к стоявшему неподалеку коню.

— Нохчий, нохчий[18] что же это делается?! — закричали кругом. — Он нарушил закон гостеприимства! Догнать его! Догнать! — кричали старики. Джигиты на конях бросились в погоню.

Выяснилось, что Бек был правой рукой бандита, которого разыскивали чекисты. Догнать Бека не удалось: удирая от преследователей, он вместе с лошадью свалился в пропасть. Бандита же задержали сами жители аула еще до подхода регулярной части Красной Армии.

12 сентября 1925 года был издан приказ войскам СКВО об успешном завершении операции по борьбе с бандитизмом. Сыроежкин принимал участие в следственно-оперативных мероприятиях по делу Гоцинского и других, когда его срочно вызвали в Ленинград. Надо было „встречать“ Сиднея Рейли.

Зимой 1927/28 года Григорий Сыроежкин, как имеющий опыт борьбы с бандами, был командирован в Якутию. Прибыв в Управление, он взялся за архив. Судя по докладу, написанному Сыроежкиным после завершения операции, он тщательно изучил историю, географию, национальные и другие особенности региона, в котором предстояло действовать, архивные следственные и оперативные дела на участников белобандитского движения в Якутии.

Из документов было видно, что когда гражданская война в стране закончилась, в Якутии еще длительное время продолжали действовать белогвардейцы, которые после разгрома войск генерала Пепеляева выродились в бандитские шайки, вдохновляемые из-за рубежа. Более того, в 1927 году стали поступать сведения о подготавливаемом белобандитами и их сообщниками восстании. Нити тянулись к иностранным разведкам.

В феврале 1928 года сформированный Сыроежкиным отряд прибыл в Якутск, где получил пополнение, проводников, собачьи упряжки и г. д.

Отряд Сыроежкина как в полном составе, так и разделенный на небольшие группы в суровых условиях Севера прошел в общей сложности несколько тысяч километров на лошадях, оленях и собаках. Только с 10 марта по 3 апреля он побывал в Моме, Абые, Алланхе, Казачьем и Среднеколымске. Были боевые столкновения, была предательская попытка завести отряд в протоку таежной реки на ломающийся лед под огонь вражеской засады. Однако из этих испытаний Сыроежкин успешно вывел свой отряд.

Но не только разрозненные банды, состоявшие из бывших белогвардейцев и кулаков, противостояли Сыроежкину. У него был серьезный и опасный противник, бывший кадровый офицер царской и колчаковской армий, некто Шмидт, не просто авантюрист по натуре, а резидент американской и японской разведок, тесно связанный и с белогвардейскими эмигрантскими „вождями“.

Осенью 1926 года, получив в Японии специальную подготовку под руководством американских инструкторов, Шмидт прибыл во Владивосток. Как только открылась навигация 1927 года, он на первом же пароходе направился в северный край. Из Охотска выехал в Якутию и сразу же, еще по дороге, приступил к созданию контрреволюционных организаций, вербуя в них наиболее активных участников прошлых бандитских выступлений — по принципу троек. Каждый из участников этих групп должен был, в свою очередь, вербовать лиц преимущественно из числа бывших бандитов, вести агитацию за отделение Якутии от Советского Союза.

„Имелось в виду, — писал в своем докладе-отчете Г.С. Сыроежкин, — подготовительной работой затронуть по возможности больше районов и привлечь к выступлениям коренное население. Затем объявить свержение власти, одновременно захватить пушнину и оружие в торговых факториях, а затем уже выслать представителей от „восставшего якутского народа“ за границу с соответствующей миссией“.

Шмидт действует вкупе со своими друзьями Аспером и Гинцем. Особенно он рассчитывает на поддержку в Эльгинском улусе, центре бандитских выступлений на Севере в прошлые годы. Шмидт выезжает туда, встречается с сотрудником промкооперации Димовым и вручает ему шифрованное письмо от американского „друга“. Как показал впоследствии на допросе Димов, в письме говорилось о предстоящей войне иностранных государств с Советским Союзом, о подготовке как за границей, так и в Якутии к восстанию. Одновременно Шмидт передал Димову воззвание, которое следовало распространять среди местного населения. В нем восхвалялась Америка и тоже говорилось о скорой воине. После переговоров со Шмидтом Димов согласился примкнуть к его организации. Он доложил об обстановке в Эльгинском улусе.

По его словам, здесь имелась уже вполне оформившаяся повстанческая группировка во главе с бывшими руководителями выступлений на Севере в 1922–1923 и 1925 годах. Ее участники, будучи информированы о предстоящем антисоветском выступлении в центре Якутии, спешно подготавливали мятеж.

После отъезда Шмидта Димов собирает совещание. Обсуждаются вопросы об организации отряда, его тактике и т. д. Один из руководителей группировки Орлов настаивал на проведении индивидуального террора против коммунистов. Другой же лидер группировки — Василий Ефимов (бывший начальник белого штаба на Севере) разработал план организации из числа наиболее „надежных якутов“ „красного“ отряда с тем, чтобы предупредить возможную посылку из Центра на Север советских войск, а затем в нужный момент использовать этот отряд для борьбы с Советской властью.

К началу 1928 года к организации Шмидта примкнул ряд новых лиц, в основном, бывших белогвардейцев. Организация развернула свою деятельность, разослала резидентов, в частности, в Колымск, где уже активно действовал бандит Степан Иванов, поддерживавший связь с оймяконской группой. Были назначены уполномоченные организации, которым поручалось руководство выступлением, была полностью проведена подготовка к захвату пушнины и оружия, захвату шхуны и т. д. Распускались слухи о конфискации Советской властью оленей у местного населения.