Дым и зеркала - Таня Хафф

По мнению Тони, это был лучший момент длинного и скучного фильма, учитывая, что Коннери и какой-то тощий пацан слишком мало занимались непристойными делами.

— Гомоэротический подтекст, как бы не так! — Парень опустил ноутбук, вытащил ключи и открыл нож. — А где действие?

Острие застряло примерно в дюйме снизу с левой стороны. Сколько Тони его ни дергал, ничего не происходило. Свет был таким тусклым, а деревянная рама — настолько темной, что он не мог разглядеть, что именно удерживало нож.

— Стивен! Касс и!

«Темнота, похоже, не играет для них никакой роли. Может, они смогут разглядеть то, что я пропустил».

— Он нас зовет.

— Знаю. — Стивен отвернулся от зеркала и улыбнулся с почти облегченным видом. — Но папа тоже зовет.

— Он не…

Вместо ответа мальчишка приподнял бровь.

Скорее ощущение, нежели звук. Отец почти неслышно звал их обратно в прошлое, к топору. Их раны исчезли, брат и сестра растаяли, два голоса слились в один.

— Думаю, смерть — достойная причина.

Тони вздрогнул, когда от удара топора затрясся весь дом.

Если посмотреть надело с хорошей стороны — опять появился солнечный свет, и Тони смог разглядеть, что делает. Он заметил трещины на боку рамы, слишком ровные, чтобы быть естественными.

В его времени зеркало оставалось точно таким же, было вставлено в камень в том же месте. Сейчас парень не мог прикоснуться к нему, но он сумел бы сделать это в своем времени.

«Я ведь дотянулся до двери в бальном зале, правильно?

Кого, к дьяволу, я спрашиваю?»

Есть только один способ все выяснить.

Судя по воплям, Касси и Стивен добрались до ванной. Тони прижал палец к дереву между трещинами. Да, ловушки. Кажется, их тут нет. Что ж, это хорошо.

Часть рамы под его пальцем слегка прогнулась, а потом повернулась. По крайней мере, Фостер так подумал и быстро закрыл глаза, когда тактильные и зрительные ощущения начали резко отличаться друг от друга.

Среди металлических деталей он нащупал небольшую дырку.

«Сунь туда палец отодвинь защелку и больше никогда не сможешь играть на пианино».

Ковыряние острием ножа не сработало, ключом тоже.

«Сунь палец в дырку и отодвинь защелку», — повторил внутренний голос.

«Да заткнись ты на хрен. Я слышал тебя и первый раз».

Последний тупой удар донесся со второго этажа.

Тони приоткрыл глаз и удостоверился в том, что свет погас. Карл и оркестр включились почти немедленно.

В свете монитора ноутбука, поднесенного к раме, Тони увидел, что двухдюймовая фанерка сдвинулась, обнажив защелку. Механизм. Нечто.

Он прищурился и попытался посмотреть под другим углом. В дырке размером с палец виднелось что-то острое и блестящее.

— Да хватит уже, — пробормотал он и снова засунул нож в дырку, чтобы соскрести немного блестящего вещества.

В голубоватом свете монитора капля жидкости на кончике стального лезвия казалась пурпурной.

Очевидно, чтобы открыть зеркало, требовалось принести жертву.

Эта кровь была свежей.

«Крейтон Каулфилд только что был здесь.

Да, лет сто назад!»

Карл вот-вот должен был угодить в огонь. Если Тони собирался действовать, то времени на замешательство не оставалось. Хотя страх перед тем, что его душу могут высосать через палец, весьма способствовал замешательству.

Боль была именно такой, какую и ожидал Тони.

«Просто прекрасно! Я только что обменялся телесными жидкостями с чокнутым мертвым парнем из начала прошлого века, что делает все презервативы малость излишними. — Вслед за этой мыслью пришла другая: — Генри будет вне себя.

Зато зеркало распахнулось, открыв неглубокую выемку в камне, примерно квадратный фут в ширину и дюйма четыре в глубину.

Теперь его легко будет снять со стены. Я просто рассверлю петли и… — В выемке была книга. — Может, стоит просто схватить дневник Каулфилда, раз уж я здесь».

Тони не знал, находился он в «повторном показе» или нет. Парень почти ожидал, что его пальцы пройдут сквозь книгу, но они сомкнулись на потертой красной коже. Она должна была пахнуть землей или плесенью, но вместо этого отдавала дымом. Наверно, это имело смысл, раз эта штука находилась в трубе. Обложка на ощупь казалась сальной и тепловатой. Дневник был тяжелым, во всяком случае куда более весомым, чем выглядел.

Тони быстро пролистнул плотные кремовые страницы с записями и диаграммами, написанными и нарисованными густыми черными чернилами.

Ни в самой книге, ни на ее обложке не говорилось, что это дневник Крейтона Каулфилда.

Но такой надписи вполне могло и не быть.

Тони сунул книгу под мышку и закрыл зеркало как раз тогда, когда зажегся свет, а Карл начал вопить.

Фостер чуть было не присоединился к этому крику. Отражение Крейтона Каулфилда смотрело на парня из-за его правого плеча.

С бешено колотящимся сердцем Тони круто повернулся, но в библиотеке никого не было, никто не стоял чуть ли не вплотную к нему. Когда он поглядел назад еще раз, в зеркале никто не отражался.

Все было бы не так уж плохо, но сукин сын улыбался.

— Брианна пропала!

— Что?

Зев рывком втянул Тони в кладовку. Съемочная группа и актеры расступилась, давая им войти.

— Девочки спали там, под столом. Я пошел проверить, как они. Брианна исчезла. Вторая лампа тоже.

Тони посмотрел на Эшли, свернувшуюся на груде сброшенной одежды, недоверчиво уставился на Зева и заявил:

— У тебя четырнадцать человек в комнате шесть на десять футов. Каким образом, к чертям, она просто схватила лампу и ушла?

— Слушай, уже поздно. Люди устали, проклятая музыка все время отвлекает.

«Погоди-ка».

— Теперь ты слышишь музыку?

— Угу. — Зев вздрогнул. — Труба фальшивит на полтона.

— Наверно, девчонка пошла в туалет. — С этими словами Тина зажгла еще две свечи и отдала их Кейт. — Вот. Теперь в этой комнате светло. Я отправлюсь за ней.

— Я с тобой, — заявил Зев.

— Может, она пошла посмотреть на горящего ребенка, — сонно предположила Эшли. — Брианна достала меня болтовней про него.

— Она твоя сестра, — нахмурилась Тина. — Ты должна за нее беспокоиться.

— Вот еще! — скривила губы Эшли. — Как-то раз она прокатилась на белом медведе в зоопарке.

Никто из присутствующих даже не подумал, что та поездка была запланирована.

— Как она пробралась в вольер к медведю?

— Никто не знает.

Мэйсон быстро отбил мягкую чечетку.[62] Его белая рубашка сияла почти так же, как улыбка.

— Может, она пошла танцевать, — предположил актер и начал подпевать оркестру.