Уравнение с несколькими неизвестными - Анна Шульгина

- Что там? – Серый уже даже и не пытался сосредоточиться на текущих делах. Хотя и сказать, что он манкирует рабочими обязанностями, тоже было бы не совсем верно, но трудился без огонька, машинально выполняя свои функции.

- Даже не знаю, с чего начать. Тут совсем необычная история получается…

Странно, но факт – из программы обучения по обмену Инну не исключили, более того, работники визового центра вошли в положение и не стали затягивать с разрешительными документами. В результате чего девушка теперь сжимала в руках папку со всякими особо важными бумажками и, самое главное, билет на рейс до Мюнхена, датированный послезавтрашним числом. Хорошо, что у неё вещи были собраны заранее, иначе могли бы возникнуть сложности. И спасибо Алене, которая не только, как и обещала, помогла с выбором нового гардероба, но и с его упаковыванием.

- Все, Инночка, теперь все документы у тебя на руках, в аэропорту встретят, - Нина Ивановна делала какие-то пометки в гроссбухе, умудряясь одновременно с гордостью и некоторой печалью поглядывать на Власову, заполнять графы мелким каллиграфическим почерком и кутаться в огромную пуховую шаль. На улице так и не потеплело, и стены здания, постепенно промерзая, прекрасно охлаждали и без того не особо жаркую атмосферу корпуса. – Жаль, конечно, что Константин Дмитриевич не сможет вылететь вместе с тобой, мне было бы спокойнее…

- Не нужно переживать, вы же меня не в глухую деревню последней вечерней лошадью отправляете. Даже если не встретят, адреса и самого университета, и студенческого городка есть, немецким владею, так что доеду, - Инна подалась вперед и порывисто обняла пожилую женщину. – Спасибо большое за помощь.

- Да мне-то за что? – она тоже на секундочку сжала плечи девушки.

- А вы не знаете, что случилось с Эрмидисом? Он же тоже собирался лететь в Мюнхен, а тут этот отпуск…

Константин Дмитриевич удивил всех, написав несколько дней назад заявление на отпуск б/с, и после этого преподавателя не видели. По ВУЗу тут же поползли разные слухи, начиная от внезапно занемогшей старушки-матери (о которой никто не знал, но ведь должна же быть у него родительница) до тайного и крайне секретного задания от спецслужб. Правда, в эту версию верили даже меньше, чем в болящую мать. Но факт оставался фактом – Эрмидис чрезвычайно спешно и в обстановке строжайшей тайны сгинул не только с Инкиного горизонта, но и из института. У девушки даже появились сомнения, что это «жжжж» неспроста, но никаких доказательств не было.

Да и сомневалась Власова, что тот, чье имя она не произносила даже мысленно (отчего чувствовала себя почти Гарри Поттером, только очков и не хватало), настолько разозлился, чтобы устроить разборки с зарвавшимся преподом. Но до конца так и не смогла себя в этом убедить.

Инна ещё шесть дней назад поняла, что показной жизнерадостностью никого не обманет, потому не стала растягивать губы в нарочитой клоунской улыбке. Она пыталась вести себя естественно, хотя и не всегда получалось, но, когда становилось совсем невмоготу, вспоминала слова Алены. Ведь решила же, что все – хватит. Да, скучала. Иногда до такой степени, что хотелось выть, уткнувшись в подушку. Или сделать какую-нибудь очевидную глупость. Например, позвонить и молчать, просто, чтобы услышать голос. Но Власова прекрасно понимала – если даст слабину сейчас, так и останется на тех же ролях, а быть его надцатой любовницей без права голоса и возражений не позволяло чувство собственного достоинства. Даже не так – не сможет она безропотно терпеть такое отношение, все равно возмутится, вот только с каждым не то, что днем – часом, привыкала к нему все сильнее. Если её так ломает после нескольких суток, проведенных вместе, то что же будет через неделю? А через месяц? Ведь Инна сомневалась, что для него это серьезно. У него до неё таких же дурочек было немало, а вот как она потом вынесет разрыв, ещё вопрос…

- Да мы и сами в недоумении, - ответ Нины Ивановны немного встряхнул девушку, которая одними только мыслями уже почти довела себя до слез. – Ничего, как говорится, не предвещало, а вот так получилось… Но могу сказать по секрету, - женщина понизила голос, и Инка, хоть и не была любительницей сплетен, но все равно наклонилась. – Говорят, что его обвинили в плагиате. Вроде бы, его кандидатскую написал совсем не Константин Дмитриевич.

Власова не стала усмехаться, хотя так и тянуло – к сожалению, в мире науки и образования такое происходило сплошь и рядом, потому вряд ли этот факт мог бы настолько подкосить Эрмидиса, что тот решил временно сгинуть с глаз.

- А это доказано?

- Нет, но в том и дело, что тот самый кусок работы принадлежит не какому-то его коллеге-аспиранту, а одному из уважаемых профессоров университета, в котором Константин Дмитриевич тогда учился. А когда этот самый ученый муж попытался свои исследования опубликовать, тут и оказалось, что они уже фигурируют в защищенной год назад кандидатской работе…

Да, вот это уже точно серьезнее. Если в мышиную возню по поводу спорных моментов, которая не прекращалась ни на минуту среди младших научных сотрудников, руководство ВУЗа не вмешивалось - там черт ногу сломит, кто у кого и что спер, все равно не поймешь, то обиду профессора точно должны рассмотреть и удовлетворить, дабы неповадно было. Зато, если это соответствует действительности, то теперь понятно, с чего Эрмидис воспылал такой страстью к студентке, которую до того момента в упор не видел.

- Понятно… Все равно спасибо вам. И всего хорошего, - Инна потуже затянула пояс нового пальто, которое, хоть и было стильным и очень эффектным, все-таки в смысле удобства уступало милому девичьему сердцу пуховику. – Я вернусь, вы и соскучиться не успеете.

- Может, ещё замуж там выйдешь, тогда уж не вернешься, - хоть Нина Ивановна и улыбалась, но нотка грусти все равно была.

Как же Инна не любила прощаться! Вроде, провожая родителей, должна уже привыкнуть, а все равно каждый раз что-то неприятно сжималось в груди…

- Нет, спасибо, я туда пока не хочу. Всего хорошего.

Торопливо, пока окончательно не расстроилась, девушка выскочила из кабинета, спеша покинуть корпус, который никогда не считала родным местом, а теперь, ещё не уехав, уже испытывала ностальгию.

Спрятав документы в объемную мягкую сумку, гармонирующую по цвету и текстуре с высокими, по колено, замшевыми сапогами на танкетке, и набросив капюшон на слегка растрепавшуюся прическу, Инна выбежала на улицу. И остановилась на секунду за дверью, чтобы глаза привыкли к слепяще-яркому солнечному свету, отраженного от снега и разбегавшемуся «зайчиками» во все стороны. Так неожиданно выглянувшее светило можно было бы рассматривать, как добрый знак, но все равно на душе было мрачно и противно.

Торопливо спустившись по ступенькам, Власова оказалась на парковке, где оставила забранную пару дней назад машину. С этим тоже была связана странная история – когда Инка приехала забирать авто, оказалось, что ремонт уже оплачен. Кем именно, работяги сообщить отказались наотрез и не совсем поняли, с чем конкретно связано недовольство девушки. Даже попытка пригласить её на свидание не улучшило мрачное расположение духа рыжей, которая догадывалась, кто именно решил облагодетельствовать, но позвонить и уточнить так и не решилась. Ни звонить, ни встречаться лично она не рисковала, слишком уж сильные эмоции. Даже его номер заблокировала, потому что понимала – стоит ему заговорить, она может сломаться. А если попросит – вернется. И от этого становилось только страшнее. И как-то непривычно чувствовать себя настолько уязвимой и поддающейся влиянию.

- Привет.

Она даже поскользнулась, слишком резко затормозив. Но шлепнуться на попу ей не дали, подхватив в полете и удержав за талию. И сразу же появилось желание и расплакаться, и прижаться к стоящему за спиной Сергею. Но почему-то больше всего захотелось развернуться и, уткнувшись лицом между плечом и шеей, вдохнуть его запах. А ещё почувствовать, как чуть шершавая щека прижимается к её лбу.

- Добрый день, - Инка могла собой гордиться. Она не повернулась, не обняла, и не втянула в себя его аромат. Только зажмурилась и крепко-крепко стиснула кулачки, скрипнув бежевой кожей перчаток.

Зато Тихонов не стал строить из себя стойкого оловянного солдатика и, сдернув с неё капюшон, зарылся лицом в рыжие пряди. И хватку ладоней на её бедрах нельзя было назвать нежной. Как и безразличной.

- Мне нужно тебе кое-что показать. Поехали, - подталкивать к машине он её не стал, просто потянул за руку. Не хотелось принуждать, хотя желание вцепиться в неё изо всех сил и запереть в своей квартире, чтобы не пришлось с кем-то делить её внимание, было острым до неспособности нормально вдохнуть. Но этот метод он использовать не собирался. Во всяком случае, пока совсем крышу не сорвет. И Серый надеялся, что до этого не дойдет, хотя дурные мысли посещали его все чаще. – Пожалуйста.