Алая кровь на белых крыльях - Александр Афанасьев

А утром взлетели на воздух броненосцы "Дидро", "Вольтер" и "Демократия" с интервалами шесть и четырнадцать минут. Снова аресты и облавы по городу. Снова расстрел заложников в бухте Круглая. Но адмирал Дарно не стал дожидаться окончания расследования причин гибели броненосцев. Вечером, вся французская экадра развела пары и покинула Севастопольскую бухту. Вслед уходящим французам смотрело множество людей. Смотрел и миман Семенов. Он не успел отомстить до конца за свою невесту. Три металлических цилиндра в артпогреба французских броненосцев сумели пронести сагитированные Анджелой моряки, только три из нескольких десятков которые он заготовил. Внутри каждого бертолетова соль и серная кислота разъединенные медными пластинами. Кислота разъедает медные пластины и соединяется с бертолетовой солью - происходит вспышка, поджигающая артиллерийские картузы с порохом. Время срабатывания определяется толщиной медных пластин. По слухам французская эскадра уходила в Константинополь. Значит и мичману Семенову туда. Чтобы завершить свою месть. Если не поймают во время очередной облавы, или не убьют по дороге.

Глава 54 Осень 1919 года. Не всякий поляк долетит до середины Днепра.

Антон Иванович Деникин, достаточно кратко но емко охарактеризовал сложившуюся ситуацию, как позиционный тупик. У него есть снаряды. У поляков их нет. Но они на том берегу реки, а он на этом. Мосты они предусмотрительно взорвали. Бродов нет. Попытки форсировать реку приведут к неоправданным потерям. Польский генерал Еждеевский размышлял точно также. Находясь в треугольнике, где Ока впадает в Волгу, и имея за спиной Владимир, Ярославль и Москву можно было не беспокоиться. Дефицит снарядов это временное явление, скоро наведут порядок и он задаст инсургентам трепку.

Александр Степанович Антонов не знал о том, что можно заставить воевать противника с опрокинутым фронтом, он просто шел освобождать Москву от ляхов, и мысли его соответственно были не о тактике и стратегии, а о том, чтобы и дело сделать и меньше крестьянских мужиков при этом положить. Впрочем не только крестьянских - его армия разбухала как губка впитывая в себя не только крестьян но и рабочих дружинников, офицерские группы затаившееся до того в подполье. Армия переправилась через Оку и двигалась на Москву, оставляя за собой кровавую просеку уничтоженных продотрядников и вырезанных легионеров и "санационников". Брать Москву с ходу ему отсоветовали - своих русских там уже нет - сгинули зимой 1918-1919 в польских лагерях, вывезены на работы, или разбежались по окрестным деревням и лесам губернии, остались одни ляхи. Кушать всякий люд хочет, в том числе и польский - если обложить Москву кольцом - вымрут поганые ироды с голода. Что собственно говоря Антон Степанович и сделал. Одновременно лишив Армию Еждеевского основной магистрали поставки продольствия и боеприпасов. Попытки "санационников" из гарнизонов Владимира и Ярославля снять блокаду Москвы успеха не принесли, ибо у Антонова был не десяток мужиков с пулеметами а около восьмидесяти тысяч народу с пушками, аэропланами, бронепоездами и прочим. Более того, поляки пытавшиеся снять блокаду не учли того, что во-первых слухи по земле распространяются быстрее электромагнитных сигналов по телеграфу, а во-вторых забыли про величайшее открытие Н.В.Гоголя - доказавшего, что в России есть только две беды - с первой научились бороться при помощи асфальтоукладчиков и катков, что же до второй - дорог, то здесь способа решения не было найдено до сих пор. Поэтому мало того, что жолнеры оказались на полпути между пунктами из которых вышли и Москвой у пущенных под откос эшелонов, так и возвращение истрепанных в боях с Антоновым частей по приведенным в негодность дорогам в Ярославль и Владимир, привело к очень неприятному открытию - вездесущие инсургенты, вооруженные до зубов заняли города, и ни в какую не хотели их отдавать.

Так бы они наверное и бродили туда и обратно, но дело решил случай. Поняв, что в одиночку с инсургентами не справиться, польские гарнизоны Ярославля и Владмира решили объединиться. Поскольку передвижение по дорогам было чревато потерями, командир Ярославского гарнизона пан Мнишек решил пробраться скрытно через леса и болота. В одной их деревень был нанят за хорошую плату проводник и жолнеры углубились в российские леса и болота, бросив тяжелое вооружение - снарядов к нему все равно уже не было.

Вот уже сутки польская колонна пробиралась через болота. Впереди шел проводник, мужчина лет шестидесяти с окладистой бородой и пейсами, и по одному ему ведомым приметам прокладывал путь через болото. Рядом с ним шел командир авангарда капитан пан Друзьдецкий и перебрасывался фразами. Генерал-майор Мнишек сверялся с картой, от которой впрочем на болоте толку не было, смотрел на Солнце, и знал, что несмотря на зигзаги и петли которые они совершают, они неуклонно шаг за шагом продвигаются на сближение с Владимирской группировкой. Внезапно впереди раздался хлопок выстрела. Пан Мнишек напрягся и приготовился к худшему. И оно случилось. Вначале движение колонны остановилось. Потом, по цепочке передали, что проводник застрелен капитаном Друзьдецким. Польский генерал вызвал капитана к себе. Он знал, что капитан Друзьдецкий очень грамотный и образованный офицер и просто так стрелять не будет. До войны он был издателем журнала "Что. Где. Когда." для эрудитов. А вот и он сам.

- В чем дело пан капитан? Почему Вы застрелили проводника?

- Вы знаете кого мы наняли в проводники пан генерал?

- ????

- Его зовут Абрам Ааронович Сусанин! Вам это ни о чем не говорит?

- Черт!!!

- Знаете, что он сказал умирая?

- Что???

- И вы таки знаете дорогу? И вы таки помните обратный путь?Старый Абрам знает куда он идет. Он здесь контрабандой сорок лет… Здесь он недоговорил и испустил дух.

- Черт! Опять эти чертовы сионисты! Есть на Земле место где их нет? Соберите офицеров пан капитан нужно держать военный совет!…[6]

Владимирская группировка, не дождавшись помощи в итоге распалась на несколько мелких групп, которые постпенно растаяли в стычках с местным населением.

В результате всех вышеперечисленных событий, позиционный тупик совершенно незаметно, и потому очень внезапно превратился в окружение. Что делать в сложившейся обстановке генерал Еждеевский не знал. Если оставить позиции и начать движение к Москве, то за ним увяжется армия Деникина, и форсировав водный рубеж лишит его выгодной позиции. Если же не двигаться в строны Москвы, то армия просто исчезнет в мелких стычках, в условиях отсутствия боеприпасов, провианта, фуража.

Принятие решения ускорили русские речные корабли, переоборудованные в канонерские лодки. Их количество с каждым днем возрастало, а огонь становился все убийственней. Ответный огонь польских батарей звучал все реже. Поляки стали отстпать на запад, к первопрестольной. Как и предполагал пан Еждеевский, отряды инсургентов тут же начали переправу через реку. Поэтому отступление легким не получилось. Постоянные арьегардные бои, плюс стычки с повстанческими отрядами, начали подтачивать численность его войск, моральный дух падал, в рядах легионеров участились случаи дезертирства. Закончилось продвижение на запад у хорошо подготовленных позиций, которые судя по количеству пулеметов, глубине окопов и длине колючей проволоки создали профессиональные военные, а не восставшие хлопы. Попытка взять их сходу штурмом провалилась, обходные фланговые маневры из-за лесов и болот были не возможны. Инсургенты оседлали дорогу, и вели себя слишком профессионально для крестьян. Пришлось окапываться и полякам. Правда сзади по пятам двигался Деникин, и становилось ясно, что фактически армия Еждеевского попала в окружение. Попытки проравться из окружения мелкими группами пресекались русскими егерями-пикинерами.[7] Артиллерия Деникина методично прогрызала дыру в польских позициях, превращая блиндажи и траншеи в лунный пейзаж. Через несколько дней упорного труда, польская группировка была рассечена надвое, а затем все рухнуло в одночасье, ибо держать оборону из-за отсутствия боеприпасов было нечем, и вместо двух групп в окружении оказалось несколько десятков, которые очень быстро были истреблены егерями-пикинерами и сектантами-талибами [8] в окрестных лесах. Как погиб, генерал Еждеевский неизвестно, но по имеющему хождению преданию его зарубил, внезапно прорвашийся в расположения штаба, конный афро-фортун [9] в тот момент, когда он решал задачу выхода из окружения и чертил на песке схему выхода из окружения.[10]

Что же касается Москвы, то после объединения Деникина и Антонова, а также прочих инсургентов рангом пониже, ее судьба была решена. В учебнике польской истории сказано, что Москва, защищаемая польским гарнизоном пала благодаря предательству русских масонов из ордена "Золотой Слив" [11], которые выдали инсургентам планы московских подземных коммуникаций, благодаря чему подразделениям жолнеров был нанесен удар в спину многочисленными отрядами русских.[12]