Победитель - Даниил Аксенов

– Предлагаю пока что не паниковать. Еще не известно, с кем и с чем мы столкнулись. – Раст искал спасение в своей рассудительности. – Раньше я настаивал на том, чтобы сначала войти в Орален, а потом уже двигаться на Парм. Теперь же, думаю, нам нужно идти на Парм без остановок. Всей массой и напрямик. И как можно быстрее.

– Может быть, пошлем с дозорными кого-то из великих ишибов?

– Нет, Гношт! Нет! Великие ишибы слишком ценны. Мы должны сначала точно выяснить, с чем имеем дело, чтобы не рисковать ими.

– Тогда предлагаю посылать впереди один обычный дозор, а за ним на расстоянии видимости еще парочку.

– Правильно. Так и сделаем. Может быть, это поможет – ведь от Нермана всего можно ожидать. Я вообще не удивлюсь, если выяснится, что он – не тот, за кого себя выдает.

– Что твое величество имеет в виду? Что он не настоящий король? Самозванец? – удивился король Томола.

– Да при чем тут это? Самозванец или нет – не столь важно. Он сидит на троне – этим все сказано. Важно то, что он умеет… Чем больше я думаю о его странном учителе, о чудовищном абе, об этих амулетах Террота, тем меньше мне все это нравится. Слишком много загадок для одного человека. А если рассмотреть дело с другой стороны…

Раст замолк, о чем-то задумавшись.

– С какой другой стороны, твое величество?

– Гношт, ведь Нерман придумывает новые слова! Какие-то «полковники», «капралы», «канцлеры»…Ты понимаешь, что это значит?

– Не совсем… – Король Томола с нарастающим изумлением слушал собеседника.

– Откуда-то ведь он взял эти слова! Я специально дал приказ опросить путешественников. Они таких слов не знают. Ты думаешь, что король Нерман в промежутках между бунтами дворян и ультиматумами Фегрида сидит и выдумывает их? Очень сомневаюсь.

Гношт выглядел растерянным. Похоже, подобные мысли не приходили ему в голову раньше.

– А еще отмена рабства, – горячо продолжал Раст. – Немедленная отмена рабства, даже еще до того, как он взошел на престол! Это откуда? Откуда у него такие мысли? Во всех странах есть рабы! А у Ранига нет почему-то. Почему нет? Но это еще не все. Он привечает эльфов! Этих напыщенных самовлюбленных слабаков! Которые так кичатся своим посредственным абом! Тебе пришла бы в голову мысль иметь с эльфами какие-то дела? Нет? Вот то-то и оно!

Старый философ-наставник короля Кманта мог бы гордиться своим учеником. Уж чему-чему, а мыслить нестандартно он его научил.

– Что ты всем этим хочешь сказать? – спросил Гношт, совершенно сбитый с толку. – Что король Нерман – эльф?

– Нет, твое величество, не эльф, – вздохнул Раст. – Он вообще неизвестно кто. Очень сомневаюсь, что Нерман – человек.

Король Томола нахмурился, ненадолго задумавшись.

– Ну ты хватил! – сказал он после паузы. – Мои жрецы утверждают, что он – демон. Так что, прикажешь верить в это?

– Я уже не знаю, во что верить, а во что нет. Когда начали пропадать наши отряды, тем более усиленные ишибами, это выбило меня из колеи.

– Но зачем мы тогда начали с ним войну? Может быть, нужно было переждать и присмотреться?

– Эх, твое величество, прости, но ты мыслишь слишком прямолинейно, – махнул рукой Раст, забыв, что сжимает в ней кубок с вином. – Если Нерман не человек, то напасть просто необходимо. И возможно, гораздо раньше, чем это сделали мы. Чтобы не дать ему времени на установление новых порядков по всей стране. Вдруг это его неимоверно усилит? Настолько, что потом он съест на завтрак нас и даже не подавится.

– У тебя какие-то неоднозначные прогнозы, – пробормотал Гношт. – То ты утверждаешь, что мы просто не можем проиграть, а теперь говоришь, что Нерман съест нас на завтрак!

– Мы пока еще не можем проиграть, твое величество. Если поторопимся и сделаем все правильно. Возьмем Парм, разобьем его армию и уничтожим всех сторонников. Раньше я думал, что, может быть, оставим ему провинцию-другую, но теперь считаю, что нет. Это слишком опасно! Возможно, мы даже сделали ошибку, что не поддержали Миэльса. Лучше полный придурок на троне Ранига, чем неизвестно кто.

– Придурок-то придурок, но успехом у женщин пользуется. – Гношт чувствовал, что не успевает за мыслями своего союзника. Ему нужно было отвлечься. А что может быть лучше, чем разговор о женщинах, по его излюбленной теме?

Раст, однако, так не думал:

– Да, они что-то в нем находят, – сквозь зубы произнес он.

– Ладно, твое величество, – добродушно улыбнулся Гношт. – Забудь уже о том случае. К тому же, я слышал, у тебя намечается новая фаворитка. По отзывам, ее внешность сражает всех наповал!

– Да, она недурна, – сказал Раст, постепенно остывая. – Мы еще… гм… не начали, но чувствую, что вряд ли буду с ней долго.

Гношт уже вполне изучил своего союзника и старался не допускать приступов «злобствования».

– Недурна?! Все говорят, что прекрасна! Просто очаровательная блондинка! А долго ты ни с кем из женщин не бываешь, ничего удивительного. Постой-ка, я даже помню ее имя. Мирена! Красивое имя, между прочим. Во времена моего детства одна женщина с таким именем была представлена ко двору. Редкая красавица. Ее муж оказался бунтовщиком, его казнили потом. Ее тоже, кажется…

Глава 20

Вор и король

Вор не может править, король не может красть. Даже если они занимаются одним и тем же делом.

С женщиной, которая нравится, приятно быть рядом. Это не зависит от того, молчит она или нет, и даже иногда не зависит от того, как она относится к мужчине.

Михаил смотрел на принцессу Анелию, которая находилась неподалеку. Они оба сидели на лошадях. Их ноги были так близко друг от друга, что иногда по воле движений животных соприкасались.

Король не любил лошадей. Да и чем они могли ему понравиться? Скоростью? Он был быстрее. Высотой посадки всадника? Он мог летать. Однако же принцессе лошади нравились, поэтому его величеству приходилось мириться с ними.

Перед всадниками были ровные ряды солдат, которые выстроились для марша. Король и принцесса молчали. Для Михаила эта женщина являлась большой загадкой. О чем она думает? Чего хочет? О чем мечтает?

Если бы речь шла о юной красивой девушке, то он бы не стал даже задавать себе таких вопросов. Его опыт, еще тот, из предыдущего мира, категорически не советовал ему размышлять о мыслях такой девушки. Потому что это было бы напрасной тратой времени: ничего упорядоченного в ее желаниях не существовало и существовать не могло. Можно соглашаться или не соглашаться с его точкой зрения, но для него она была фактически верной. Среди его многочисленных невысказанных правил было еще одно: не думай о поступках молодой и красивой женщины, они бессмысленны, – зато мысли о них привязывают тебя к ней.