Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Публицистика » Евреи и Европа - Денис Соболев

Евреи и Европа - Денис Соболев

Читать онлайн Евреи и Европа - Денис Соболев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 79
Перейти на страницу:

В отличие от понятия «свобода», вокруг которого строится теория либерализма, понятие «равенство», лежащее в основе демократии, не является философской проблемой. Однако вера в то, что «все люди рождаются равными», не менее проблематична, чем утверждение о том, что «все люди рождаются свободными», — хотя и по иным причинам. Все люди рождаются разными — белыми и черными, высокими и низкими, брюнетами и блондинами, уродливыми и красивыми, сильными и слабыми. Некоторые из фактических различий между людьми, как, например, различия в физической силе, обычно дают определенные преимущества в любой культуре — хотя та или иная культура может либо сделать эти преимущества объектом поклонения и культа, либо, наоборот, попытаться свести их на нет. Другие различия не подразумевают «объективного» преимущества одного человека над другим, однако в большинстве обществ та или иная раса (или нация) оказывается господствующей; человеческая культура вообще склонна превращать физические различия в социальные и ценностные. К этому добавляется тот факт, что разные дети обладают разными способностями, разным интеллектом, разной степенью обучаемости и разными особенностями характера, предопределенными как наследственностью, так и той средой, в которой тот или иной ребенок рос еще до того, как начал принимать первые сознательные и условно свободные решения. Даже в условиях теоретически равных возможностей фактические возможности, открытые перед разными детьми, далеко не эквивалентны.

Наконец, крайне важным является тот факт, что разные дети рождаются и растут в разной социальной среде: голод и сытость, постоянный страх и вседозволенность, агрессия и терпимость, стресс и покой, нужда и изобилие, забота и равнодушие, невежество и прекрасное образование, ксенофобия и открытость миру со стороны окружения оставляют глубокий и неизгладимый след в душе ребенка и в огромной степени формируют его личность. Ни один ребенок не может выбрать тот мир, в котором он будет расти; его обреченность тому или иному экзистенциальному миру, наряду с исходными физическими, интеллектуальными и социальными различиями, делает все разговоры об изначальном равенстве всех людей абсолютно беспочвенными. Подлинное равенство, не сводимое к равным возможностям проголосовать за одного из двух (или нескольких) часто неотличимых кандидатов, возможно не благодаря сохранению первоначального равенства, но благодаря стиранию исходных различий между людьми. Иначе говоря, как и «свобода», «равенство» является не изначальной данностью, требующей защиты, но моральной перспективой, «проектом», ставящим своей целью нивелирование изначальных данностей, — проектом, который в рамках исторического времени, по всей видимости, может быть реализован лишь частично. То же самое можно сказать и о «демократии» — в том случае, разумеется, если демократия интерпретируется в ее современном смысле «общества равных возможностей», а не в первоначальном смысле осуществления мифической «народной воли». Будучи понятой таким образом, демократия оказывается в первую очередь не государственным строем, но внешними социальными рамками, делающими возможной частичную реализацию неэкзистенциального морального проекта — проекта «равенства».

*

Впрочем, эмпирическая реализация идей, лежащих в основе демократии, не менее проблематична, нежели понятие «изначальное равенство», которое обычно служит ее оправданию, или понятие «свобода», лежащее в основе либерализма, — хотя и по иным причинам. Если понятие свободы представляет философскую проблему, а вера в изначальное равенство человека человеку не подтверждается фактическим состоянием дел, то любые размышления о «народовластии» упираются в проблему терминологическую. В отличие от «свободы», данной человеку в экзистенциальной интуиции, понятие «народ» требует определения. Как уже говорилось, народ может быть как надличностным единством, так и суммой разноликих индивидуумов. По очевидным причинам только в случае, если «народовластие» интерпретируется во втором смысле, становится возможным попытаться объединить принципы демократии с принципами индивидуальной свободы, лежащими в основе либерализма. В этом случае «демократия» интерпретируется как равенство некоторых индивидуумов, составляющих общество. Как легко заметить, здесь присутствуют два неизвестных, подлежащих дальнейшему определению в каждой конкретной форме «демократии», — выбор «равных» индивидуумов и выбор формы «равенства».

Что касается первого из них, то нет необходимости говорить, что и в Греции времен расцвета демократии, и в Соединенных Штатах времен «отцов основателей» демократия сосуществовала с рабством; рабы, лишенные всех гражданских прав, автоматически исключались из понятия народа, а факт рождения человеком (а не, скажем, зайцем) ни в коей мере не гарантировал участия в «народовластии». Более того, до сравнительно недавнего времени в западных странах женщины и неимущие были лишены права голосовать; женщины помимо этого были лишены и большинства имущественных прав (а значит, были исключены и из равенства «всех людей» перед законом). Да и в настоящий момент далеко не все индивидуумы, фактически составляющие народ, живущий на той или иной территории, имеют право участвовать в выборах; если имущественный ценз отменен во всех демократических странах, то возрастной ценз существует повсеместно; права участвовать в выборах также лишены неграждане страны (безотносительно к количеству лет, которые они в ней прожили), душевнобольные, а во многих странах и преступники. Иначе говоря, ни в одной из существующих (или существовавших) демократий понятие «индивидуум, входящий в народ» не совпадает с понятием «человек», которое можно было бы определить чисто биологически. Во всех этих политических системах человек как субъект демократии создается путем выбора и целевой дискриминации.

Сказанное выше делает очевидной еще одну проблему — проблему выбора того «типа равенства», которое получают индивидуумы, вошедшие в категорию «народ». Так, например, речь может идти о равенстве в очень узком смысле, исключительно на уровне избирательных прав, — равенстве, которое фактически сохраняет власть в руках небольшого меньшинства и поэтому едва ли может называться «народовластием». Применение понятия «равенство» может быть и расширено. Большинство идеологов демократии говорило либо о «равенстве перед законом», либо о так называемом «равенстве возможностей», которое во многом отличается от гораздо более узкого и формального «равенства перед законом». Но то же самое понятие может быть интерпретировано и в более широком смысле. Речь может идти о равенстве в оплате затраченных усилий или о полном имущественном равенстве. Наконец, вполне убедительным кажется утверждение о том, что «народовластие» требует искоренения всех причин, создающих субъективное чувство угнетения и неравенства. На историческом же уровне за последние три века западный мир был свидетелем не только многочисленных зигзагов и колебаний во всем, что касается интерпретации сущности «народовластия», но и общей тенденции все более расширенного толкования границ необходимого равенства: от равных избирательных прав, предоставленных всему белому состоятельному мужскому взрослому населению в послереволюционной Америке, до современного западного мира с его декларируемым стремлением дать равные (или, по крайней мере, сопоставимые) возможности в различных областях человеческой деятельности максимальному числу людей — независимо от их расовой и национальной принадлежности, пола, возраста и сексуальной ориентации.

Иначе говоря, представление о том, где будет положен фактический предел требованиям равенства, необходимым для «народовластия», не вытекает из самого понятия равенства. Это представление создается, исходя из иных соображений, различных в разные исторические периоды. Можно, разумеется, изначально определить «демократию» как равенство в одной, заранее определенной, сфере — например, в сфере избирательных прав. Но в таком случае сразу же возникают две проблемы: с одной стороны, проблема оправдания равенства как идеала и цели, а с другой — проблема оправдания требований равенства только в одной строго ограниченной сфере. Действительно, если люди рождаются (или должны быть) равными, кажется странным, что их равенство должно проявляться только раз в четыре года; если же они не равны друг другу, напрашивается вопрос, почему они в равной степени должны влиять на судьбы государства. Иначе говоря, с априорной точки зрения (которая, разумеется, далеко не всегда является истинной) человеческое равенство может быть либо фактической данностью, либо социальной фикцией. На самом же деле оно не является ни тем ни другим — скорее это неэкзистенциальная ценность, во многом проблематичная и все же лежащая в основе демократии как проекта — проекта частичной реализации «равенства» как идеи и ценности.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 79
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Евреи и Европа - Денис Соболев торрент бесплатно.
Комментарии