«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы) - Андрей Платонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16
Сохранилось ответное письмо Госиздата от 18 августа, из которого следует, что Платонову был возвращен только сборник статей «Думы коммуниста».
17
Речь, вероятно, идет об использовании в строительстве пустотных бетонных плит. Особенностью таких плит являются круглые пустотные каналы, проходящие по всей длине изделия, заполненные естественным термоизолятором – воздухом.
18
Любовная «лунная» тематика письма, не без влияния знакомства в 1921 г. с книгами В. Розанова («Опавшие листья», «Люди лунного света» и др.), запечатлелась в опубликованных стихах и рассказах 1921 г., а также в неопубликованной поэме в прозе «Невозможное» (1921) в образе влюбленного в Марию героя: «Но больше света и звезд он любил луну – этот тихий, сокровенный и вещий свет. […] Луна делала его лучшим и безумным. В такие минуты он постигал и видел всё» (Сочинения I (1). С. 191).
19
Детские стихи Платонова не сохранились.
20
Использована образная антитеза жизни – культуры из полемической статьи Платонова 1920 г. «Ответ редакции «Трудовой армии» по поводу моего рассказа «Чульдик и Епишка»», ср.: «Мы растем из земли, из всех ее нечистот, и все, что есть на земле, есть и на нас. […] мы упорно идем из грязи» (см. с. 80 наст. изд.).
21
Жорж – Малюченко Георгий Степанович – активный участник культурной жизни Воронежа начала 1920-х гг., один из поклонников Марии Кашинцевой (см.: Ласунский. С. 102–104). По воспоминаниям Валентины Александровны Кашинцевой-Трошкиной, именно Малюченко познакомил Платонова с ее старшей сестрой (Советский музей. 1991. № 1. С. 39).
22
Младшая сестра Платонова Надя Климентова умерла летом 1920 г., отравилась грибами в детском лагере.
23
В фонде Платонова ОР ИМЛИ сохранились записки участников этого любовного треугольника: // 1. Послания Малюченко и Платонова Марии Александровне на странице из школьной тетради: // «Муся, что бы ни было, полагайтесь на меня. Я Вам нужен и вам помогу. На себя я надеваю маску и умираю, чтоб вновь воскреснуть. Георгий Степанович, он же Жорж. // P. S. Какой был чудесный, единственный страшно нужный план. И он мог удаться. Но… по нем я ношу настоящий траур. Восполню всё. Напишите мне». // На обороте – записка Платонова: // «Мария. Я люблю теперь Жоржа больше себя, полюбите и Вы его больше меня, если я видел правду. Андрей. Ответьте сейчас и тут напишите» (ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 73). // Ответ Муси – отсутствует. // 2. Записка Платонова к Малюченко (фрагмент листа): // «Жорж! Я остаюсь. Не протестуй! Я выясню всё и за тебя, и за себя. Мне больше нестерпимо. Будет сразу лучше и тебе, и мне. А. Разрубим узел сразу, чем без конца томиться» (ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 31, л. 1).
24
Данное письмо послужило источником текста письма Дванова к Софье Александровне Крашениной в повести «Строители страны»; ср.: «Софья Александровна! Я не смог бы высказать вам всего, что хочу, я не умею говорить, и мне трудно рассказывать о самом глубоком и сокровенном, что во мне есть. Поэтому я прошу прощения, что пишу, а не говорю (писать как-то несоответственно). // Простите меня за всё и послушайте меня. Софья Александровна, я вас смертельно люблю. Во мне не любовь, а больше любви чувство к вам. Целый день мое сердце в смертельной судороге. Я чувствую, как оно вспухает во мне и давит душу. Я живу в каком-то склепе, и моя жизнь почти равна смерти. Я весь болею и хожу почти без сознания. Мне хочется вам сказать, что ведь я не такой, какого вы немного знаете, я совсем иной. // Лунное тихое пламя выжигает из меня жизнь. У меня никого нет, некуда пойти, и никто не поймет меня. Моя родина луна. Я теперь не могу равнодушно смотреть, как стоит дерево, как двигается ветер. А через вас я мог бы больше полюбить мир, и новые звезды наводнили бы небо над Вами. И почему-то мне говорить и видеться – только безмолвие или простые детские слова должны быть между нами. // Софья Александровна, которую я одиннадцать лет видел во сне, вы та самая победительница вселенной силою одного обаяния. Я знал вас всегда. Вы думаете, что во мне много жестокости, а во мне много боли. Я и раньше всё сильнее и страшнее чувствовал нестерпимую и скромную красоту мира. Вы же конец всего. Вы моя смерть и мое вечное воскресение. Может, я говорю пошло и глупо, но во мне поет музыка и мне больно и хорошо. Я ничего от вас не прошу, я вам всё отдаю. Никогда я не притронусь к вам, если вы сами не захотите. Я грубый дикарь, это мне говорили и товарищи мои. Но я вырос в грязи и работе, узнал всё, что знают люди – мне ничто не чуждо, что имеет человеческую мысль. // Это я пишу без Геннадия. Он относится к вам по-иному, гораздо легче, и преодолеет вас. Это он сам говорит. Во мне же сердце ходит всё туже и туже. Когда-то в детстве я лежал в поле на бугре и плакал от обожания природы. Я тогда начал читать книги, но мое понимание их было свое. И я вырыл пещерку в овраге, чтобы думать как Будда. Вы не знаете, наверное, что такое судороги сердца. Первый раз я узнал это, когда нашел в больничном сарае мертвую сестру. Она лежала вечером на полу. Было тепло и тихо, и я прилег с ней рядом и сказал ей что-то. Она лежала, замолкшая и кроткая, но не мертвая. Вы сестра моя, но безмерно дороже ее. Все силы затихли во мне, и я не могу передать словом, что дышит и волнуется сейчас во мне. Раньше я мог сделать это. // Я не знаю ваши отношения к Геннадию. Вы давно знакомы. И во мне есть тревога, что я мешаю вам, врезался клином и, может, накалил атмосферу, мешаю искренности и простоте. Скажите мне про это. Я бы сразу разрубил этот узел, но боюсь сделать больно вам и Геннадию. Не жалости и снисхождения я хочу, а вас и ваше свободное чувство. // Переполняется во мне душа, и не могу больше говорить. Поймите мое молчание, далекая Софья Александровна, поймите мою смертную тоску и неимоверную любовь. Только теперь я родился. Не смейтесь над словами – их слабость объясняется силой моей любви. // Есть мир, который создал когда-то я в своих живых мыслях. Людям будет хорошо там жить, но я ушел бы и оттуда. Я много думаю, но для вас надо изменить мир. Простите меня, Софья Александровна, и ответьте мне сегодня или сейчас. Я не могу ждать и жить: я задыхаюсь, и во мне лопается сердце. Я вас смертельно люблю. Примите меня или отвергните, как скажет вам ваша свободная душа. Я вас смертельно люблю. Я не убью себя, а умру без вас, у меня всё растет и растет сердце и навсегда закатывается сознание. Александр Дванов» (Платонов А. Чевенгур. Автограф //ИМЛИ, ф. 629, оп. 1, ед. хр. 14, л. 24–26).
25
Очевидно, речь идет о матери Платонова – Марии Васильевне Климентовой (1875–1928?).
26
Мать Марии Александровны – Мария Емельяновна Кашинцева (Крашенина) (1882–1958). Семья Кашинцевых жила в Воронеже с 1918 г., сначала на ул. Среднемосковской, д. 35; затем переехала на Покровскую ул., д. 7, кв. 1 (см.: Ласунский. С. 94).
27
Под заглавием «Мертвый» и без посвящения это стихотворение впервые опубликовано на страницах воронежской газеты «Искра» (1921. 23 ноября); см.: Сочинения I (1). С. 316, 610.
28
См. п. 30.
29
После этого письма из Госиздата в Лито была направлена просьба о возврате посланных на отзыв рассказов Платонова: «Редакционный сектор Госиздата просит Вас немедленно вернуть рассказы Платонова, посланные на отзыв 30/IV прошлого года. Госиздат неоднократно просил Вас о возвращении этих рассказов, но ответа не получал. Копия письма автора при сем прилагается».
30
Сведениями об этой переписке не располагаем.
31
На чем основано подобное мнение Платонова, неизвестно.
32
Речь идет о намерении Г. З. Литвина-Молотова сразу после выхода поэтической книги Платонова «Голубая глубина» издать книгу его прозы.
33
В письме от 8 мая редакционный сектор Госиздата сообщил Платонову, что принимает меры к возвращению рассказов из Лито. В качестве обнадеживающего обстоятельства было отмечено, что автору уже выслана его статья «Коммунистический союз молодежи – школа коммунистического воспитания», обнаруженная в Лито в процессе разыскания сборника прозы.
34
На письме имеется резолюция заместителя заведующего редакционным сектором Госиздата С. Чефранова: «Разыскать, если есть какието следы». Однако сборник так и не был найден и возвращен.
35
Совет труда и обороны (СТО) – орган СНК РСФСР, направлявший деятельность экономических комиссариатов и деятельность всех ведомств в области обороны страны, действовал на правах комиссии СНК. В СТО входили председатель СНК (председатель Совета) и народные комиссары – по военным делам, путей сообщения, земледелия, продовольствия, труда, РКИ, председатель ВСНХ, представитель ВЦСПС, управляющий ЦСУ (с совещательным голосом).