Пятиэтажная Россия - Евгения Пищикова

Ах, существует версия, что популярность сети определяет именно любовь, что «Одноклассники» так милы своим адептам именно потому, что предоставляют для знакомств респектабельную площадку, для сатурналий вроде бы не предназначенную. Многого ли стоит бордель с красным фонарем на дверях? Ну, бордель и бордель, оплата по прейскуранту. А вот если на дверях заведения висит, скажем, табличка: «Центр независимых гендерных исследований „Нежность“», а за дверьми номера обнаруживаются феи — это, безусловно, высокий класс. Что вообще может быть ценнее удачной вывески, названия, надписи на дверях? Однажды в заводской многотиражной газете «За точность и качество» (я служила в этой достойной газете лет сто пятьдесят тому назад) были напечатаны воспоминания заводчанина-ветерана. В мемуаре обнаружились незабвенные строки: «Когда наша атака была отбита и фашисты вновь утвердились на железнодорожной станции, нам с мл. лейтенантом Сковородниковым удалось спрятаться в сарае возле домика обходчика. Спаслись мы только потому, что на дверях сарая было написано „Ватерклозет“, что по-немецки значит „Заминировано“».

Какой потрясающий конфликт истинного и мнимого! Не этим ли ценны «Одноклассники»? И что все-таки больше востребовано обществом — история дружбы или история любви?

Но сначала два слова о вывеске. Казалось бы, куда как просто поименован сайт, а название ведь непростое — со страстями, с историей. «Одноклассники», вопреки общему мнению, — не первая русскоязычная социальная сеть. Первым был сайт «Зёма. ru» — тут, видите ли, сокращение не от Земфиры, а от слова «земеля», «земляк». Один из создателей проекта, г-н Максим Кононенко (Паркер) прочил «Зёму» в «главные национальные ретрансляторы» и возлагал на сайт изрядные надежды. Задумана была разветвленная сеть форумов, главенствовал «территориальный принцип». Предполагалось, что на сайт придут пользователи, примутся объединяться по месту жительства. Отдельно подчеркивалось, что старые товарищи, которых разбросала жизнь, вновь обретут друг друга. Проект провалился. Народ на «Зёму» не пошел. А на «Одноклассников» очень даже. (Кстати, бесконечно популярен и американский Classmates. com.). «Зёма» проиграл оттого, что в самом понятии «соседство» нет трагедии. Ну не интересно идти на «Зёму», ничего, как выразился один из авторитетных «одноклассников», «ни выше, ни ниже пупка не щекотит». Даже «прерванное соседство», даже отъезд не трагичен, если есть куда вернуться. Ну живут люди рядом — и прекрасно. Местный патриотизм наличествует — и слава Богу. Забавно иной раз бывает посидеть на городском форуме — но городские форумы редко способны волновать своих посетителей. А любая встреча самых глупых и самых довольных жизнью одноклассников — волнует. Всякий «бывший» школьный класс — это уничтоженная общность, мертвая деревня. Была совместная жизнь, да сплыла. Совершилась пронзительная работа времени, и только ветер свистит в оптико-волоконных проводах. А город, поселок, местечко — они же зримы, укоренены, — к чему им еще и в сети веять? Это дело необязательное.

Волнение всегда в цене, его всегда можно продать. Но у «Одноклассников» (не у сайта, а у названия) есть еще одна изюминка. Скажем, назовите сеть «Старые друзья» — и, казалось бы, получите искомый эффект. Ан нет. Кто ж вам сказал, что одноклассники — друзья? Без друзей, между прочим, еще можно прожить, а вот без врагов — никак. Только они всерьез нами и интересуются. Школьный класс, самоорганизуясь, чаще всего создает самую простую общественную конструкцию — феодальную, иерархическую пирамиду. Десять лет жесткой ролевой игры редко вспоминаются, но даром не проходят. Одноклассники интересны друг другу — но интересны чаще всего не как живые, меняющиеся, растущие и стареющие люди, а как носители определенных социальных ролей. Вот самый популярный мальчик в классе. Вот самая красивая девочка. Вот лузер, пария, ботаник, шут, меняла. А это — серая мышь. Как-то сложилась их жизнь? Иллюзия равенства старта, постоянное сравнение судеб, бесконечный интерес к внешней, фасадной стороне повседневности былого соученика — интерес, удовлетворяемый не разговором, а взглядом (увидеть, как живет), сожаления об упущенных возможностях и торжество по поводу не упущенных — вся эта неотрефлексированная смесь называется чистой школьной дружбой, не обремененной взрослой корыстью. Но на самом деле это не дружба, это связь. Одноклассников не выбирают — они часть судьбы, жребия. Скорее, по ним сверяют жизнь; они — референтная группа.

На сайте я нашла бесконечно бесхитростное признание, подтверждающее эту бесконечно бесхитростную мысль: «Я за свою жизнь проучилась в пяти школах и благодаря этому сайту нашла всех своих потерянных однокашников. Так было классно смотреть и осознавать, что они все живут достойной жизнью, уже стали мамами и папами. Мне это дает огромный стимул не отставать от всех, как когда-то в школе».

И все-таки я долго была уверена, что тайна народного лома в «Одноклассники» скрыта в особом отношении русского обывателя к самому понятию «культура дружбы». И вот почему. Несколько лет тому назад Институт психологии РАН и кафедра общей психологии Костромского университета проделали интереснейшую совместную работу — полевое исследование психологического облика русского народа. То есть — русского характера. Две тысячи жителей Костромы и Костромской губернии ответили на двести вопросов каждый. Шестьсот волонтеров ходили с анкетами по городам и деревням губернии, вязли в грязи и мерзли под окнами — поистине это был громкий эксперимент. И вот наконец мы дождались результатов. Из восемнадцати «ценностей — целей» (а по-простому — «смыслов жизни») костромичи выбирали, какие наиболее, а какие наименее присущи русскому человеку. На втором месте оказалась «активная деловая жизнь». На третьем — семья, на четвертом — любовь (жители сельских районов поставили любовь на восьмое место). «Материально обеспеченная жизнь» обнаружилась на одиннадцатом месте. «Стремление зарабатывать деньги» оказалось на четырнадцатом. На предпоследних местах — здоровье и «желание жить с комфортом». На последнем — «религиозность». Вот вам и мужик-богоносец. А первое место-то что? А на первом месте у нас — «наличие друзей». Клянусь, я была потрясена. Любовь — на четвертом, а друзья — на первом? Что же это за друзья? Либо тут азиатская тяга к клану, «деловому» дружескому кругу, связям (без которых, по общему мнению костромских обывателей, никуда), либо чрезвычайная важность общины, мира, присяга на верность своему ближнему социальному кругу.

А тут еще и в «Амедиа», этой фабрике отечественного сериала, мне как-то сказали, что любовные истории нынче ценятся значительно дешевле, чем истории верной дружбы.

Фильмы средней ценовой категории еще снимаются про любовь, объяснили мне, а дорогостоящие проекты — только про дружбу. Любовь больше не тренд и не бренд. И вообще непонятно что. Посмотрите вокруг себя — никто не хочет любить, все хотят дружить!

Ну что ж, думала я, все сходится. Двадцать миллионов сидят в интернете и старательно нажимают на кнопки, рассылая и принимая приглашения подружиться.

У рядовых адептов — друзей по тридцать-сорок. В основном — приятели по работе, домочадцы, близкий дружеский круг. На собственных однокашников все насмотрелись до тошноты, организованы и проведены уж были встречи и вечеринки, говорить же с вновь обретенными бурсаками, как водится, почти что и не о чем. Главное, что никто из одноклассничков планету не спас и человечество не осчастливил. Значит, сердце не так уж и щемит — у всех жизнь как жизнь. Однако ж есть и активисты сайта — у них друзей собрано китайское множество. Пятьсот. Семьсот. Тысяча. Атмосфера сети сложилась таким образом, что само собой разумеется — чем больше друзей, тем лучше. Но тысяча-то зачем? Возможно (думала я), бойкие пользователи принесли с собой в «Одноклассники» нравы Живого журнала, в котором от количества «френдов» зависит статус юзера. Не могут остановиться. К тому же все перечисленное укладывается в систему — молодые люди пытаются создать разветвленный дружеский круг, ибо ценят возможности дружества. Вероятно, их ласкает сказочная мысль, что связи в «Одноклассниках» могут стать реальными связями. В конце концов, так ли уж глуп мой приятель, покупающий за небезумные суммы (в сто — триста евро) право войти в число «друзей друзей» то известного молодого чиновника, а то супруги некоего генерала. Покупает, конечно же, у своего же брата, частного пользователя, у таких же гаеров, как и сам, — только уже успевших забраться к блестящим людям в «друзья». Ну и чем дурак? Личико-то его время от времени возьмет да и промелькнет на страничке нужной персоны — вдруг и запомнится. А это — верительная грамота: я свой, у нас общие знакомые, я вхож в те же гостиные, что и вы.