Навигаторы. Кадет - Яна Усова

при черепно-мозговой травме, переломе второго позвоночника у мильтенорцев, или при утоплении аринцев. Представляете, существа, живущие в мире, где суша занимает всего десять процентов от объёма планетарного океана, могут утонуть!

— Смотритель мгновенно должен оценить состояние члена своей команды и принять необходимые действия для реанимации, — говорил на своих лекциях нье' Турвес, невысокий, лысоватый виг, одетый всегда, как и мы, в серый комбинезон.

— Это что, мы должны знать анатомию всех наших служащих? — удивлённо спросил Данур на самом первом уроке по этой дисциплине.

Преподаватель был краток:

— Да.

Одноклассник не унимался.

— То есть, если надо будет оживить саха, нужно будет вдувать воздух ему в зад… — кадет чуть запнулся, но потом поправился: — то есть в анальное отверстие?!

Класс рассмеялся, а господин нье' Турвес укоризненно посмотрел на одноклассника и сказал:

— Я допускаю, что вы пока теорию знаете посредственно, иначе вам, кадет нье' Увент, пришлось бы идти на пересдачу, потому что сахов реанимируют обычно двумя способами, но ни один из них не попадает под ваше представление об оживлении представителей этой расы.

На экзамене мы оживляли едва не утонувших соотечественников. Вернее, не их самих, а их роботизированные копии. На лабораторных столах лежали боты-виги. Рядом с каждым утопленником лежала табличка, на которой было описание состояния утопшего. Важную роль в утоплении, ой, то есть в реанимационных мероприятиях, играла среда, в которой чуть не утонул бот: солёная была вода или пресная, холодная или тёплая. А ещё важным было время нахождения без сознания и клинический период: начальный, агональный, период клинической смерти.

У всех были разные наборы этих данных. Интересно, кому-то достался случай нахождения в течение тридцати минут в тёплой, солёной воде и период клинической смерти? При таком раскладе, согласно большинству учебников, реанимационные мероприятия для вигов бесполезны. Я оглянулась: довольных лиц кадетов, вытянувших счастливые условия, не наблюдалось.

Мне попался пострадавший, который чуть не утонул в холодной пресной воде и находился без сознания уже две минуты. На прошлой лекции у господина нье' Турвес мы подробно записывали, как действовать в таких случаях.

Итак, кожа холодная, сырая, очень бледная. Мне было нужно положить моё экзаменационное пособие на живот. Ну и тяжеленный, зараза! Ещё нужно было хорошо очистить рот и нос от песка и ила. Было неприятно лезть туда пальцами, но терпимо. Затем я должна была спровоцировать рвоту, чтобы очистить организм. Вот я нажимаю на корень языка… Фу! Какая гадость — вместе с остатками воды мне на руку полились и остатки пищи. Дырявая червоточина, это что, настоящая рвота? По запаху и виду — да. Да где ж её берут в таких количествах для тренировок и экзаменов?! Я осмотрелась по сторонам: процедуру очистки дыхательных путей выполняли все мои сокурсники, так же, как и я, кривясь от отвращения. Я наскоро вытерла руки о комбинезон, никаких салфеток или дезинфекционного раствора в реальной ситуации может и не быть, перевернула на бок учебное пособие, согнула, кряхтя, его колени… Теперь, если я всё сделала вовремя и правильно, пострадавший должен был откашляться.

— Ну же, розовей! Давай же! — приговаривала я, внимательно следя за тем, не розовеют ли кожные покровы.

Они не розовели. И кашлять утопленник отказывался.

Искусственное дыхание! Я вытерла губы моего оживляемого своим рукавом. Итак, два выдоха ему в рот, ладонь поверх второй на грудной клетке, надавливаю на грудину пятнадцать раз за десять секунд. потом вновь вдуваю воздух через рот.

Кожа моего пособия приняла совсем синюшний оттенок.

— Нье' Кланис, пересдача экзамена субботу, — безжалостно отрезал преподаватель и указал на ошибки: — Вы слишком долго освобождали дыхательные пути, и ритмичность при надавливании была недостаточной.

Кроме меня, эту практику не сдали ещё шесть моих однокурсников, среди которых оказалась и Тали. Мы грустно посмотрели друг на друга.

— Знаешь, Линн, — задумчиво глядя на оживших после реанимации подопытных, цвет кожи которых стал розовым, произнесла Отталия, — Рик тут сказал, что к концу четвёртого курса мы все обязательно оживим утонувшего селя…

— Десять тысяч дырявых червоточин! — брезгливо выругалась я.

Субботний экзамен мы с Тали снова провалили, и ректор назначил нам ежедневные сеансы «оживления» для тренировки. Через две недели по этому курсу мы получили «отлично», и я поняла, что теперь больше никогда не буду морщиться от вида и запаха рвотных масс.

Глава 12

Рэн

Я уже несколько месяцев служил на маяке, но моё отношение к службе и к смотрителям не поменялось. Несмотря на проведённые совместные операции и следовавшие после них попойки, своим на маяке я так и не стал…

— Хей, хей, хей! — погонщик цаков подгонял и без того быстрое животное.

Я посмотрел вправо и влево: рано, хлеос и виг Фонэр нье' Соринт мчались параллельно нашему с погонщиком цаком.

Цаки — двуногие нелетающие пернатые, способные развивать огромную скорость и водившиеся в Тахе, одной из многочисленных пустынь постепенно умиравшего мира Дапренав.

Весь этот мир, за исключением нескольких тонких полосок зелени, занимали пустыни. Ветра гоняли по воздуху огромные массы песка, не встречая никаких препятствий, и он оказывался везде: в энергетических установках, в двигателях летательных аппаратов, как воздушных, так и наземных. Мелкая бытовая техника ломалась через несколько месяцев после начала её использования. Все детали оказывались покрыты тонкой песчаной пылью.

Мы садились в космопорту с величайшими предосторожностями. Сначала ждали, когда пройдёт очередная песчаная буря и окончательно опустится вся пылевая взвесь. Потом мы приземлились в подземный ангар, и над нами сразу же закрылась крышка, отрезав от поверхности, но даже несмотря на эти меры, когда мы вышли из катера, под нашими ногами взвились мелкие облачка пыли. Господин нье' Соринт так и не сказал, зачем мы явились на эту планету. О телепортации с орбиты в данном случае не могло идти и речи. Это могло обернуться выходом из телепорта с обновлённым составом кожи. Оксид кремния, конечно, значительно укрепил бы мой кожный покров, вот только я стал бы похожим на живой камень с острыми ушами.

Длинные кожистые мощные ноги цака резво несли по пустыне его самого, а заодно и нас, устроившихся в специальном двойном седле, закреплённом на теле животного. Голова цака была лишена перьев, в отличие от тела, но за несколько тысяч лет у этих пернатых развилась защита от солнц: над головой открывался кожаный капюшон. Вдобавок к этому эволюция дала им ещё один желудок, в котором накапливались запасы воды.

— В пустыне неправильная одежда убьёт быстрее, чем жара и голод, — инструктировал нас нав Тхашши, выдавая серые тряпки, представлявшие