Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков

– Котел не может ошибиться, его создали боги! – В голосе Оберона прозвучала обида. – Он видит достоинство не только явное, но и сокрытое! Забирайте его. Но вы еще пожалеете, что отказались от моего предложения и не взяли золота.

Конунг с достоинством поклонился, лицо его было равнодушным, словно не он только что услышал зловещее пророчество, произнесенное не абы кем, а самым могучим из фэйри. Кари и Вемунд, ухнув, ухватились за ручки и поволокли Ундри к выходу. За спинами викингов возбужденно гомонили придворные.

– Тяжелый! – пропыхтел Вемунд, спускаясь по ступенькам.

– Ничего! – ответил напряженным голосом Кари. – Зато теперь на привалах готовить не надо. Сунул руку в котел – и раз! А бочонок ты отдал?

– Отдал, – с сожалением вздохнул толстый викинг. Неиссякаемый бочонок с пивом у него вскоре после возвращения отобрал («экспроприировал» – по его собственному выражению) королевский секретарь.

За воротами ждали оседланные и нагруженные лошади. Котел взгромоздили на ту, которой придется возвращаться с пустым седлом. При взгляде на нее лица викингов помрачнели…

– Хорошо, – проговорил неунывающий Нерейд, когда дворец короля фэйри скрылся за холмом.

– Почему? – спросил недоуменно Арнвид.

– Возвращаемся в родной мир. – Рыжий викинг с наслаждением почесал грудь. – Тут хоть и красиво, и чудеса, а там все равно лучше!

Спорить с Нерейдом никто не стал.

– Господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятное известие. – Голос Ланселота звучал настолько мрачно, что сэр Лукан подавился пивом, и даже Гавейн, которого на эту встречу пришлось тащить чуть ли не силой, оторвался от разглядывания гобеленов, украшающих стены.

– И какое же? – сверкая чистыми голубыми глазами, спросил рыцарь Боре, известный как воинским умением, так и безграничной, временами доходящей до глупости наивностью.

– Они возвращаются! – воздев в красивом жесте руку, значительно проговорил Рыцарь Озера.

В помещении стало тихо. Слышно было только, как сопит королевский сенешаль Кэй да трещат факелы. На лицах собравшихся рыцарей было написано напряженное размышление. Но смысл сказанной Ланселотом фразы, к его вящей досаде, ни один из них не уловил.

– Кто? – недоуменно, выразив общее изумление, спросил Гавейн.

– Гнусные северяне, в последнее время столь угодные нашему королю! – В голосе Ланселота звучала злоба.

– Неужели они добрались до Фэйрилэнда и достали котел? – В черных глазах Мордреда, королевского племянника, застыло удивление. – Это невероятно!

– Увы, это так, – горько ответил Ланселот. – Владычица Озера, та, что воспитала меня, сообщила об этом…

– Да, новость неприятная, – зло усмехнулся Гавейн, и вслед за ним схожие усмешки украсили лица его младших братьев: Агравейна, Гахериса и Гарета.

– Почему же? – Рыцарь Борс озадаченно разинул рот.

Ланселот покачал головой: этот рыцарь, хоть и силен, как бык, в душе еще ребенок, не понимает самых простых вещей, без которых не выжить в королевском замке.

– А потому, что они вновь сделали то, что не смог выполнить кто-то другой! Я бы привез этот котел, но чуть позже, через месяц… Они просто опередили, но ведь опередили же!

– Уничтожили Черного Рыцаря, убили великана, – Кэй говорил размеренно, точно читал заранее заготовленный список, и губы его сжимались в тонкую линию, – а теперь еще и котел? Они выставили нас посмешищем, слабаками перед лицом короля!

– Вот-вот, – мрачно бросил Герайнт, правитель Девона. – Скоро эти лохматые здоровяки сядут за стол двенадцати паладинов, а нас отправят нести стражу у ворот или вовсе – чистить конюшни…

– Я рад, что вы поняли меня! – Ланселот оперся о стол локтями. – И я надеюсь, что вы поймете, что в борьбе с этими чужаками мы должны забыть собственные дрязги!

– Должны, – нехотя согласился Гавейн, покосившись в сторону. – Но только до тех пор, пока не уничтожим выскочек!

– Прекрасно! – Ланселот с удовольствием оглядел собравшихся: самого непримиримого врага уломал, а уж остальные пойдут за ним, как бараны за мясником на бойню. – Теперь осталось договориться о совместном нападении! Они выходят в наш мир завтра, в месте, откуда до Камелота три дня пути. Перехватить их удобнее всего…

Озерный рыцарь говорил, отчаянно жестикулируя. Рыцари слушали затаив дыхание, в глазах было жадное внимание, смешанное со злорадной кровожадностью. Скоро эти мерзкие северяне погибнут, и жизнь станет такой же, как всегда, понятной и спокойной…

– Это почему без гербов? – вопросил сэр Борс оскорбленно. – Как же так? Что мы за рыцари, если нападем на кого-то с чистыми щитами?

Ланселот едва не застонал от досады: ну как же объяснить дураку, что, пронюхай об их затее хоть кто еще, завтра же вчерашние паладины Круглого стола будут мерзнуть и мокнуть в подземельях Камелота. Бесчестие рыцарей пятнает и самого короля, так что Артур не простит, не простит…

– Сэр Лионель, объясните хоть вы вашему брату, что такое воинская хитрость! – воззвал Ланселот. – У меня на это сил не хватит, клянусь Тремя Ликами Богини!

Лионель, такой же крупный, как и Борс, только чуть выше и тоньше в кости, зашептал тому что-то на ухо, тот растерянно слушал, время от времени кивая.

– Хорошо, – проговорил он, наконец поднимая на Ланселота взгляд, достойный взгляда трехлетнего карапуза. – Но почему все сразу, да еще с простыми воинами? Почему бы не вызвать по очереди на поединок?

Озерный рыцарь был уже готов пожалеть о том, что пригласил этого дурака.

– Чтобы наверняка! – сквозь зубы прошипел он. – Чтобы убить их всех, чтобы даже костей, даже клочка мяса от них не осталось! А чудесный котел мы доставим в Камелот сами!

– И кто же это сделает? – подозрительно осведомился Гавейн, а братья его сердито нахмурились. – Кто получит всю славу?

– Все вместе, – сказал Ланселот, чувствуя, что душит себя собственными руками. Но ради уничтожения ненавистных северян он был готов наступить на горло даже собственной гордыне.

Лес тянулся вокруг угрюмый и недружелюбный. Над головой, мешая видеть солнце, смыкались толстые ветви, но все же Ивар ощущал себя так, точно вырвался из затхлой пещеры на свежий воздух. Краски родного мира были живыми, настоящими, а красоты Страны Чар потихоньку тускнели, начиная казаться не более чем сном. Копыта мягко стучали по земле, в кронах деревьев перекликались птицы, и даже запах гнили, что тянулся из сырых ложбин, казался приятнее аромата роскошного луга перед дворцом Оберона.

– Ну что, котел отдадим – и на драккар? – спросил Нерейд.

– Надеюсь, – ответил равнодушно Хаук.