Дорога в Сарантий - Гай Кей

— Мальчишки меня не могут иметь, — сурово произнес солдат. При этих словах кто-то из стоящих дальше у стойки обернулся. — Мальчишки, носящие волосы на манер варваров, с которыми никогда не сталкивались, и одевающиеся, как бассаниды, которых никогда не видели, делают то, что им говорит воин из действующей армии. — Он оттолкнулся от стойки бара и медленно двинулся к их кабинке. Лицо его сохранило добродушное выражение. — У вас прически, как у врашей. Если бы армия Леонта не стояла сегодня на наших северных и западных границах, копейщики врашей могли уже стоять у ваших стен и грозить вам. Вы знаете, что они любят делать с мальчиками, захваченными в бою? Сказать вам?

Евтих поднял руку и слабо улыбнулся.

— Только не в праздничный день, спасибо. Уверен, что это неприятно. Ты действительно хочешь затеять ссору из-за Пертения Евбульского? Ты его знаешь?

— Его — нет, но я затею ссору, если будут оскорблять моего стратига. Я предоставил вам выбор. Это хорошее вино. Выпейте за Леонта, и я выпью вместе с вами. Потом мы выпьем за старых возничих Зеленых, и один из вас объяснит мне, как эти проклятые Синие умудрились увести у нас Скортия. Евтих улыбнулся.

— А ты, смею предположить, сторонник великолепных и непревзойденных Зеленых?

— Всю мою жалкую жизнь, — кисло улыбнулся в ответ солдат.

Евтих громко рассмеялся и подвинулся, чтобы тот мог сесть. Разлил подаренное вино. Они выпили за Леонта; никто из них не питал к нему неприязни. Трудно было, даже Клеандру, искренне не замечать такого человека, хотя он и пробормотал, отвернувшись, что-то насчет того, что человек таков, каков у него секретарь.

Они быстро прикончили кувшин трибуна, потом еще два, поднимая тосты за длинную вереницу возничих Зеленых. Солдат многословно вспоминал выступавших за Зеленых во всех городах Империи во времена царствования последних трех императоров. Пятеро юношей никогда не слышали о большинстве из них. Двое друзей солдата наблюдали за ними от стойки бара, прислонившись к ней спиной, и иногда поднимали вместе с ними тост через проход. Один из них слегка улыбался, второй сохранял невозмутимое выражение лица.

Затем управляющий «Спиной» дал команду трубить в рог, копируя сигнал к началу процессии колесниц на ипподроме, все начали расплачиваться и вывалили шумной толпой наружу, где сияло осеннее солнце и дул ветер. Они влились в толпы из других таверн и бань, устремившихся через площадь на послеполуденные гонки.

Первый забег после перерыва был главным событием этого дня, и никто не хотел опоздать.

— В этом заезде участвуют все четыре цвета, — объяснял Карулл, пока они поспешно пересекали площадь. — Восемь квадриг, по две каждого цвета, крупный приз. Единственный приз такой же величины бывает в последнем заезде этого дня, когда не участвуют Красные и Белые и соревнуются четыре упряжки от Зеленых и Синих на «бигах» — по два коня в упряжке. Тот заезд более чистый, этот — более опасный. На беговой дорожке, вероятнее всего, прольется кровь. — Он усмехнулся. — Может, кто-нибудь переедет этого темнокожего ублюдка Скортия.

— Тебе бы этого хотелось? — спросил Криспин. Карулл несколько мгновений обдумывал этот вопрос.

— Нет, — наконец, ответил он. — Слишком большое удовольствие на него смотреть. Хотя я уверен, что он тратит каждый год целое состояние на обереги против табличек с проклятиями и заклинаниями. Действительно, есть много Зеленых, которые были бы рады видеть, как его затопчут кони, за то, что он переметнулся к Синим.

— Те пятеро, с которыми ты пил?

— Во всяком случае, один из них. Самый шумный.

Пятеро юнцов пробирались через форум перед ипподромом впереди них, направляясь к воротам для патрициев, к забронированным местам.

— Кто та женщина, о которой он распространялся?

— Танцовщица. Всегда танцовщица. Последняя любимица Зеленых. Кажется, ее зовут Ширин. Говорят, на нее стоит посмотреть. Они все такие, как правило. Молодые аристократы вечно отталкивают друг друга локтями, чтобы лечь в постель с модной танцовщицей или актрисой. Давняя традиция. В конце концов император женился на одной из них.

— Ширин? — удивился Криспин. Это имя было записано на клочке пергамента, лежащем в его багаже.

— Да, а что?

— Интересно. Если это та самая, то мне предстоит нанести ей визит. Передать письмо от ее отца. — Сначала Зотик назвал ее проституткой.

Карулл был изумлен.

— Джадов огонь, родианин, вечно ты преподносишь сюрпризы. Не говори об этом моим новым друзьям. Самый молодой может всадить в тебя кинжал — или нанять для этого кого-нибудь, — если услышит, что ты имеешь к ней доступ.

— Или станет моим другом на всю жизнь, если я предложу ему пойти туда вместе со мной.

Карулл рассмеялся.

— Богатый парень. Полезный друг. — Они обменялись насмешливыми взглядами.

Варгос, шагающий рядом с Криспином с другой стороны, внимательно слушал и молчал. Касия осталась на постоялом дворе, где они поселились вчера вечером. Ее приглашали пойти вместе с ними на ипподром — в правление Валерия и Аликсаны женщинам разрешалось посещать ипподром, — но ей, судя по некоторым признаком, было не по себе, когда они оказались в бурлящем хаосе Города. Варгосу тоже, но он уже бывал внутри городских стен и знал, чего ожидать.

Сарантий намного превосходил все ожидания, но их об этом предупреждали.

Вчера долгая дорога от обращенных к суше стен до постоялого двора заметно встревожила Касию. Город праздновал: шум и огромное количество людей на улицах поражали воображение. Они миновали полуголого аскета, неустойчиво устроившегося на вершине квадратного триумфального обелиска. Его длинную белую бороду ветер относил в сторону. Он читал проповедь о царящих в Городе беззакониях окружившей его толпе жителей. Кто-то сказал, что он просидел наверху уже три года. И прибавил, что к нему лучше не приближаться с подветренной стороны.

Несколько проституток работали с краю этой же толпы. Карулл пристально посмотрел на одну из них, затем рассмеялся, когда она улыбнулась ему и медленно пошла прочь, покачивая бедрами. Он показал пальцем — на отпечатках ее сандалий в пыли довольно четко выделялась надпись: «Иди за мной».

Касия не рассмеялась, вспомнил Криспин.

И она предпочла сегодня остаться на постоялом дворе, чтобы не оказаться так быстро снова на улицах.

— Ты бы и правда затеял с ними драку? — спросил Варгос у Карулла. Это были его первые слова за весь день.

Трибун бросил на него взгляд.

— Конечно, затеял бы. Леонта при мне оскорбил избалованный городской сноб, у которого и усы-то настоящие еще не выросли.