Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов

визжали о возможной причастности цесаревича к смерти, но ни одна из писучих шавок не вякнула, что наследник собственноручно убил своего старого друга.

— Петр Прохорович, — глядя ему в глаза начал я, — знаю, что у Алексея были денежные затруднения. Почему вы не помогли своему сыну? Не заплатили его долги, не определили на лечение? У вас были какие-то причины? Вы поссорились со своим сыном?

Хотелось добавить: Не думает ли он, что сам довёл сына до такого состояния, что он на будущего императора решил покусится, но сейчас не до того.

— Наверное, я плохой отец, — скривил рот в горькой улыбке Андерсон-старший. — Я не просто плохой отец, я чудовище. Я почти отрекся от собственного сына, когда узнал, что он скатился по наклонной. Вино, развратные женщины, а потом наркотики. Я много мог бы простить, но когда узнал, что Алексей подделал подпись на векселях, то выставил его из дома. Наш род триста лет служит дому Романовых и, поступок Алексея, это позор для всей фамилии. Да, я плохой отец, но я все-таки отец. И я не позволю, чтобы мерзавец и убийца управлял нашим государством.

— Петр Прохорович, если вы действительный тайный советник, то вы персона, равная либо министру, либо начальнику департамента.

— Я — товарищ министра юстиции, — ответил Андерсон-старший. Усмехнувшись, добавил. — Вероятно, теперь уже бывший.

— Значит вы юрист. Да уж, надо хорошенько разобраться, чему там учат правоведов. Я точно знаю, что любому юристу, прежде чем утверждать нечто подобное, требуются доказательства. Коль скоро вы считаете меня виновным, да ещё и вынесли мне приговор, хотя бы объясните — почему вы считаете, что именно я убил Алексея? Неужто вам хватило пары газетных публикаций в продажных газетах? А официальные газеты вы не читаете? Там же все разъяснялось. Есдли не читали, давайте я вам расскажу. Ваш сын решил сыграть шутку со своим другом детства, но шутка не удалась. Более того, как оказалось, пошутить он решил не по своей воле, а по подсказке недоброжелателей. После задержания экс-студент Андерсон был найден повесившимся в камере. Для меня это было неожиданностью, как и для многих. Да будь я даже тем, кем вы меня называете. Неужели вы считаете, что я приказал бы такое? Я ведь сам себя подставил бы. Но это не имеет значения. Более важно вот что: Имеются ли у вас доказательства моей причастности? И что вас больше тревожит? То, что я якобы убийца вашего сына или то, что этот якобы убийца стал императором?

— А это неважно, — отмахнулся товарищ министра. — Я не делаю разницы между убийцей сына или убийцей на троне. Главное, что вы виновник всего того, что случилось с моим сыном, а если вы останетесь на престоле, то множество невинных парней, таких же как Лёша, однажды умрут! А я этого не допущу! — нн хотел вскочить, но встретился глазами с Пеговым и снова поник. — Прежде всего, я хотел отомстить за сына.

— То есть, это я виноват в том, что Алексей пустился во все тяжкие? — уточнил я.

— Именно так. — заявил он, будто говоря нечто очевидное.

Самое интересное: Андерсон-старший считал, что он говорит истинную правду. Меня ничего не кольнуло, не торкнуло. Не солгал ни единым словом. Я бы даже поверил, что действительно мой двойник виноват во всех бедах, упавших на голову несчастного Алексея, если бы точно не знал, что после тех курсов по переплетному делу они ни разу не виделись. Нет, что-то тут не так.

Я немного подумал, пытаясь сформулировать вопрос правильно. Что-то в этом всё было, но что именно я не понимал. Однако чувствовал, что ещё чуть-чуть и я узнаю что-то очень важное.

— Петр Прохорович, а кто дал вам убедительные доказательства? — наконец, спросил я.

— Я… Я не желаю больше с вами разговаривать.

Да, упирается. Я посмотрел на Пегова и кивнул — дескать, вступайте в игру.

— А вот мне вы обязаны отвечать, — резким голосом заявил Семён. — Я являюсь сотрудником службы охраны императора. Кто предоставил вам доказательство того, что император убил вашего сына? Без доказательств вы тоже станете простым убийцей. Хладнокровным и безжалостным.

Похоже Семён тоже заметил неадекватное поведение мужчины, и выбрал верную тактику.

— Доказательства мне предоставил доверенный человек… — начал Андерсон-старший, потом нахмурился, задумался и замолчал.

— Что за человек? Как фамилия, имя? Как он выглядит? — заторопил Пегов, раскручивая задержанного на ответ. — Вами могли манипулировать. Может тот человек и есть убийца вашего сына. Давайте, Петр Прохорович, скажите кто это.

Допрашиваемый озадаченно покачал головой, будто страдающий амнезией старик:

— А я… Не помню…

— Что значит не помните? Вы же сказали, это был доверенный человек.

— Ну да, доверенный, — подтвердил мужчина.

— Как же он может быть доверенным, если вы его не помните? — продолжал давить Семён.

— Он сам мне так сказал… А я поверил. Он был очень убедителен.

Вот чёрт!..

— Приметы, как он выглядел?

— Не помню, его лицо всё время было скрыто… С какой стороны не посмотри, везде тень…

— Он был в шляпе? — спросил я, уже заранее зная ответ.

— Точно, шляпа была, — заявил он. — чёрная, с красным размерником.

У меня аж дежавю случилось. Он почти дословно повторил слова своего сына. Тот тоже, помнится шляпу хорошо запомнил. И тоже про красный размерник говорил.

Ну вот похоже загадка и решилась. Правда на половину. И от этого мне совершенно не становится легче.Огромное спасибо за вашу поддержку, лайки комментарии и награды. К слову, они напрямую влияют на скорость выкладки. Прошлая книга, несмотря на заявленную выкладку по ПН, СР и ПТ, была выложена без пауз даже на выходные. Надеемся, удастся сохранить тот же темп!

Глава 3. Маменька

В итоге я успел всё. И злоумышленника допросил, и на поминальный обед не опоздал. Более того — благодаря своему финту, умудрился ускользнуть от разговора с «матушкой». И предлог был вполне благовидным — приведением в порядок и себя и мундира. Генеральские штаны после падения оказались слегка испачканы, а мундир отчего-то треснул подмышкой. Я-то этого поначалу не заметил, а вот, поди же ты. Фотографы, небось, успели заснять? Впрочем, чёрт с ними.

В повседневном мундире идти на поминки не полагалось, а второго парадного у меня ещё нет. Я, вообще