Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Пожалуй, при работе в сумрачной глубине тропических экваториальных лесов Африки умение так использовать естественное освещение может сыграть решающую роль. Вне всякого сомнения, эта женщина обладала уникальным даром снимать в любых условиях так, как ей того хотелось. «Надо непременно познакомиться с ней», — подумал Дэниел.

Для просмотра фильма Элна взяла напрокат сразу несколько телевизоров, которые она удобно разместила по всей квартире, ухитрившись поставить маленький телевизор даже в туалете. Она была настроена весьма решительно и хотела, чтобы то событие, ради которого у нее собиралась столь уважаемая публика, состоялось непременно.

Как и подобает главному гостю, Дэниел прибыл, опоздав на полчаса, и ему пришлось пробираться сквозь толпу у входа. Вечеринки у Элны пользовались чрезвычайной популярностью, и в просторной гостиной яблоку негде было упасть. Спасало то, что мягкий майский вечер оказался необычайно теплым, и часть гостей высыпала на балкон, откуда открывался чудесный вид на реку.

Почти полгода Дэниел вел жизнь настоящего затворника, и было весьма приятно почувствовать суету, свойственную любым подобным мероприятиям. Он был знаком с большинством присутствовавших, и многим из них не терпелось заговорить с ним. У Дэниела сложился свой круг постоянных почитателей — в основном давних приятелей и друзей, но зачастую появлялись и совсем новые лица. Тщеславие Дэниела, безусловно, щекотало то, что внимание к его персоне ничуть не ослабевает, хотя он, как никто другой, знал, насколько эфемерной может оказаться такая слава. В том деле, которым он занимался, тебя ценили ровно настолько, насколько хороша была твоя последняя работа.

Несмотря на общий дружеский настрой, царивший среди собравшихся, Дэниел почувствовал какую-то нервозность. Приближался решительный момент просмотра, и Дэниел поймал себя на том, что с трудом поддерживает очередной «умный» разговор. В ушах звенело от гула голосов, повисшего в воздухе. Странно, но даже красотки, которых хватало в этой утонченной компании, его почти не привлекали.

Наконец Элна хлопнула в ладоши, призывая всех замолчать.

— Внимание! Внимание! — весело выкрикивала она. — Мы начинаем.

Она кочевала из одной комнаты в другую, включая телевизоры и настраиваясь на нужный канал.

Болтовня продолжалась, пока шли титры и звучала основная музыкальная тема фильма. Затем на экране внезапно появился пейзаж, как отражение глубинного смысла и трагической сути происходящего с Африкой.

На выжженной солнцем неестественно ржавого цвета равнине там и сям мелькали темно-зеленые пятна акаций с искривленными стволами и плоскими, похожими на наковальни кронами. Изредка останавливаясь и словно бы в раздумье осматриваясь вокруг, брел одинокий слон. Этот старый самец со сморщенной серой кожей, свисавшей по бокам, с тяжелыми, изогнутыми бивнями, зелеными от сока поедаемых растений, двигался величественно и неторопливо, а над ним кружили белоснежные цапли с просвечивающими крыльями. Далеко, у самого горизонта, на фоне ярко-голубого африканского неба сверкала снежная вершина Килиманджаро, за дымкой миража будто парившая над опаленной солнцем желтой пустыней. И эта снежная белизна казалась столь же нереальной, что и жемчужные крылья взмывавших к небу цапель.

Взрывы смеха и болтовня мгновенно стихли: взгляды гостей теперь были прикованы к экранам. От щемящего величия вечного и непреходящего захватывало дух.

Все словно оцепенели, когда две старые слонихи, многие годы оберегавшие свое стадо на Замбези, внезапно ринулись вперед, громко хлопая ушами, похожими на локаторы, и красная земля комьями полетела из-под их тяжелых ног. Оглушительный рев слонов вдруг оборвался, и… ничего, кроме грохота ружейной пальбы. Разрывы зарядов над головами животных разбегались едва заметными серыми облачками, легкими, как страусиные перья.

Громадные туши валились на землю от попавших в лоб пуль и еще долго дергались в предсмертных конвульсиях. В течение сорока пяти минут, пока длился фильм, зрители глаз не могли оторвать от экранов, прикованные к происходящему на прекрасном и страдающем Африканском континенте. Дэниелу удалось передать контраст между поистине неземными красотами этой земли и чудовищными преступлениями на ней.

Мелькнул последний кадр, и в комнатах на некоторое время воцарилась тишина. А потом заговорили все разом, перебивая друг друга и делясь впечатлениями. Затем раздались чьи-то робкие аплодисменты, которые тут же подхватили все присутствовавшие, долго и громко выражая тем самым свою признательность и поздравления. Элна молча стояла рядом с Дэниелом, крепко сжимая его руку.

Однако очень скоро Дэниел понял, что ему хочется сбежать от этой суеты, шума и бесконечных поздравлений. И незаметно выскользнул на балкон.

Навалившись на перила, он смотрел вниз, на темные воды Темзы, отыскивая взглядом лодочные огни. Он устал от невероятного напряжения и внутреннего эмоционального подъема, испытываемого им в течение всего этого вечера. Удивительно, но его собственный фильм одновременно и взволновал, и опечалил его. Казалось, что за истекшее с момента съемок время боль, таившаяся в нем, должна бы притупиться, но ничего подобного! В особенности это касалось Джонни Нзоу и всей сцены с отстрелом слонов. Оживший на экране Джонни заставил его заново пережить весь ужас увиденного в Чивеве, и сердце его вновь пронзила острая боль.

Внезапно желание вернуться в Африку охватило Дэниела с новой силой, и он мгновенно понял, что не успокоится теперь до тех пор, пока не попадет туда. Пусть ему сколько угодно аплодируют, для него это уже пройденный этап. Его душа кочевника требовала новых острых ощущений. Он и так слишком засиделся в этом огромном городе, тогда как необыкновенные и волнующие приключения ждали его впереди.

Он вдруг почувствовал, что кто-то осторожно коснулся его локтя. Сначала он не обратил на это внимания, но, обернувшись, увидел рядом девушку с ярко-рыжими распущенными волосами. Не заметить эту огненную копну было просто невозможно. Девушка крепко, по-мужски держала его за локоть. Почти такого же роста, как и он сам, с крупными и запоминающимися чертами лица: широкий рот с полными губами, большой нос — она казалась некрасивой. Но кончик носа был смешно вздернут, а тонкие ноздри аккуратно очерчены, что придавало ее облику некое очарование.

— Я весь вечер пытаюсь поймать вас, — уверенно произнесла она глубоким голосом. — Но вы сегодня нарасхват.

Вряд ли ее можно было назвать симпатичной — обветренная кожа на лице сплошь усыпана веснушками. Однако от нее веяло удивительной чистотой и свежестью, а в неярком свете, падавшем из окна, глаза ее блестели и казались совсем зелеными. Их обрамляли густые длинные ресницы, похожие на тонкие бронзовые проводки. Эти зеленые глаза зачаровывали, и девушка выглядела необыкновенно притягательной, поражая открытостью и загадочностью одновременно.