Мифы и легенды Древнего Востока - Александр Немировский

От «Вед» к «Панчатанатре»

Боги «Вед» и «Махабхараты»

Индия — полуостров, не уступающий по территории всем странам Переднего Востока вместе взятым, отличается исключительным природным разнообразием. Высочайшие в мире снежные горы, царство вечной Химаваты («Зимы»). Могучие реки Инд и Ганг, братья Тигра, Евфрата и Нила, сыгравшие сходную с ними роль в создании земледельческих культур. Безжизненные пустыни, подобные пустыням Аравии и Ливии (Африки). Тропические леса с невероятным обилием диких животных, птиц, змей, насекомых. И такая же необъятная пестрота мифов! Оглушающие звуки! Яркие краски! Немыслимое богатство фантазии!

В зеркале мифов Индии отразились не только кричащие контрасты природы, но также и ее сложная этническая история. Исконное темнокожее население встретилось в конце II тыс. с белокожими пришельцами ариями, теми самыми, с мифологией которых мы только что ознакомились. В рассказах индийцев о своих богах немало уже известных нам мифологических черт, но не меньше в них странного, непонятного, диковинного. Это обусловлено не только своеобразием природной среды, в которой оказались арии, но и многовековым взаимодействием их религиозно-мифологических представлений с мифами и верованиями местного населения.

Понимание индийских мифов затруднено тем, что мы имеем дело не с одной, а несколькими мифологиями, сохраняющими связь и преемственность и в то же время отличающимися друг от друга. Если отвлечься от некоторых вариантов, это ведийская, индуистская, буддийская мифология. Каждая из них обладает собственными священными текстами.

Основным источником для изучения ведийской мифологии и вообще самым древним памятником индийской словесности являются «Веды». Это сборники (самхиты) заклинаний, молитв и гимнов духам и богам, исполнявшихся во время жертвоприношений и других религиозных обрядов, начавших складываться на рубеже II–I тыс. до н. э., когда арии, покинув места своего первоначального обитания в Пенджабе, передвинулись в долину Ганга. Здесь появились первые государства ариев, что потребовало создания государственного культа и жречества. В жреческих школах с X по VI в. до н. э., видимо, составились и оформились сборники, еще долго продолжавшие храниться в памяти.

Наиболее архаический материал вошел в сборник «Ригведа». Само это название означает «Веда гимнов». В гимнах, естественно, не может быть связного рассказа о духах и богах, но у безымянных певцов, создававших эти гимны, равно как и у певцов, их исполнявших, такие представления имелись. На основании гимнов «Ригведы» и других подобных сборников вед современные ученые воссоздают то, что мы называем мифами.

«Веды» раскрывают обширный и пестрый мир богов самых разных уровней, высших и низших. Многочисленны были боги, олицетворявшие силы природы, от которых всецело зависел человек.

Владыкой вод, небесных, земных, подземных, а также их олицетворением в «Ведах» выступал бог Варуна. Поскольку воды мыслились как первооснова жизни, его называли вседержителем и творцом, создавшим мир и удерживающим его, заполняющим воздушное пространство, освещающим небо и землю, дающим движение Солнцу.

Первоначально Варуна был главным богом индоариев, но затем он был оттеснен богом-воителем и грозовиком Индрой, который принимает на себя многие первоначальные функции Варуны, становится богом, обеспечивающим существование космоса. После оттеснения Варуны Индрой за ним оставалась роль хранителя космического порядка и человеческих законов, вершителя правосудия.

Имелась группа богов, представляющих различные проявления Солнца. Главный из них — Су́рья. Солнце — его глаз, но и сам он — око богов. Это благостный бог, рассеивающий мрак, дарующий богатство и здоровье. Пуша́н («Расцветающий», «Пухнущий») — солнечный бог, воплощающий плодоносящую силу Солнца, и, соответственно, он передвигается по небу на колеснице, запряженной козлами, плодовитыми животными, в то время как колесницу Сурьи влекут не животные, а лучи. Савита́р — также солнечный бог. Он пробуждает вселенную ото сна, дает ей свет, благословляет ее. К солнечным божествам относили и Ви́шну, одного из главных космических богов, воплощающих знакомый нам по авестийской мифологии принцип троичности. Вишну делает три шага, покрывая ими всю вселенную, при этом третий шаг, приходящийся на высшее небо, скрыт от взгляда смертных.

Как и другие индоевропейские народы, индийцы почитали зарю в виде юной девы, выезжающей на ночное небо на сверкающей колеснице. Индийская Аврора носила имя У́шас и находилась в родстве с небом и Сурьей. Оставаясь девой, она в то же время считалась матерью небесных близнецов Ашвинов, подобных греческим Диоскурам.

Атмосферными явлениями, помимо Индры, ведали мару́ты, божества бури, ветра, грома и молнии, стремительные юноши, вооруженные золотыми топорами, копьями, стрелами, ножами. Они носятся по небу, принося ветер, грозу, бурю, ломая скалы и деревья, давая жизнь и сея смерть.

Всем богам как общности противостоят группы духов и демонов, видимо, таких же богов, но занимающих более низкое положение — а́суры, да́сы, ракша́сы, гандхарвы́, пиша́чи и др. Коллективизм богов и духов отражает первоначальную общность имущества и спаянность родовых коллективов — основной ячейки первобытного общества времени создания мифов о духах. Обращает на себя внимание, что женские божества у скотоводов-ариев занимают второстепенное положение. Это характеризует господство патриархальных отношений.

«Веды» содержат имена более трех десятков богов. Но в одной из «Вед» говорится о 3399 богах. Множественность богов — черта, присущая мифологиям и других индоевропейских народов: вспомним тысячу богов хеттов. Эти тысячи богов могли быть покровителями отдельных родов и племен или божествами отдельных этапов жизни человека, культовыми предметами (жертвенный стол, жертвенная солома), оружием, элементами природы (реки, горы, большие деревья, лекарственные травы).

Образы этих богов не столь определенны, как в греческой мифологии, где они имеют человеческий облик. Создается впечатление, что мир богов только что вышел из хаоса. Он еще текуч и неопределенен. Они то люди, то животные, то абстрактные понятия типа Вач («Речь»), Адити («Несвязанность»), Тапас («Космический жир»). Иногда, подобно недоноску Аруне, они имеют сформировавшиеся голову и туловище, но у них отсутствуют ноги. У бога Савитара видны одни золотые руки, поднятые в благословении, не связанные с туловищем и тем ярче выражающие его сущность. У бога-творца Тваштара — одна рука, но с топором, орудием созидания.

С некоей радостью узнавания мы встречаем среди индийских богов наших недавних персонажей: Митру, Апам-Напата, царя золотого века Йиму с несколько видоизмененным именем Яма, напиток хому (в форме сомы), И это нас не удивляет, ибо нам известно, что создателями обоих мифологий был один народ — арии. Но нас не сможет оставить равнодушным то, что среди ведийского пантеона мы обнаруживаем точные соответствия богам народов древней и новой языческой Европы: Дьяус-Питар — Юпитер, Параджанья (бог грозы) — литовский Перкунас, славянский Перун, Ушас — латышская Усиньш, Маруты — латинский Марс и, наконец, дэва (бог) — латинское деус. И мы уже начинаем вслушиваться в звучание ранее чуждых нам имен индийских богов и священных понятий: Агни (конечно, огонь), Ваю, Вата (вей, ветер), Веды — ведать, ведун, ведьма. Да, «Веды» — это знание, в смысле «знание — это сила», но сила конкретная, обращенная к загадочному для древнего человека миру сверхъестественных сил, помогающая их умилостивить, а порой и заставить выполнить чуждую им волю.

На протяжении веков менялись языки народов Индии и их представления о богах. «Веды», сохранявшие значение священных текстов, становились малопонятными. Потребовались комментарии к «Ведам», и они были созданы внутри тех же самых школ, в которых складывался ведийский канон. Это были поучения жрецам — «Брахманы». В них скрупулезно разъясняются детали жертвоприношений, а также даются толкования мифов, носящие умозрительный характер. Но в то же время в текст «Брахманов» вкраплены мифы, легенды и сказания как параллельные ведическим, так и им неизвестные, иногда более древние. К числу последних относится легенда о потопе, близкая мифам Месопотамии, и легенда о любви Пуруравасы и Урваши. Вторая группа текстов — «Араньяки» («Лесные книги»), связанные с символикой жертвенного акта.

Философскую направленность «Брахманов» продолжает третья группа ведической литературы — «Упанишады». Это трактаты, написанные частично стихами, частично прозой. Их целью было обучение правильному исполнению древних обрядов и постижению скрытого их смысла. Так, если в ранних мифах создание различных частей мира рисуется как результат рассечения на части человека, приносимого в жертву, то в одной из «Упанишад» этот же человек истолковывается как Мировой разум, изначальная мысль и, более того, сознательная деятельность богов и людей представлена как его проявление. Комментируя «Веды», авторы «Упанишад» относятся к ним с некоторой долей иронии, как к памятнику дикарской поры, не дающему истинного знания. Так, говорится: «Те, кто выполняют «Веды», считая себя людьми знающими и учеными, на самом деле бредут, подобно слепцам, ведомым слепым поводырем, и не могут достигнуть цели». Таким образом, «Упанишады» противостоят «Ведам» как знание — незнанию, как мысль — призрачному миру религии. В «Упанишадах» разработаны учения о единстве живой и неживой природы, о круговороте рождений, ставшие основой индийской философии.