Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Джоан Роулинг

Халвенингом!

Хартелла: Пожалуйста, не говори Аноми, что я знаю это, потому что я нарушила правило 14, но ЛордДрек — черный!

Хартелла: Так как же он может быть сторонником превосходства белых?!

Хартелла: Морхауз?

<Хартелла покинула канал>

<Приватный канал закрыт>

<Открылся новый приватный канал

<10 апреля 2015 23.41>

<ЛордДрек приглашает Вилепечора>

<Вилепечора присоединился к каналу>

ЛордДрек: ЗАКРОЙ СЕЙЧАС ЕБАЛО

ЛордДрек: Я блядь не шучу.

ЛордДрек: скажи мне правду: ты говорил с Аноми о биткойне?

Вилепечора: да, немного

ЛордДрек: ты тупой засранец

ЛордДрек: Что я тебе говорил, когда мы начинали эту работу? Мы просто пара задротов, помешанных на сраном мультике.

ЛордДрек: что еще ты ему советовал?

Вилепечора: ничего

ЛордДрек: Нам не нужно, чтобы этот урод Морхауз рассказал о нас свиньям.

ЛордДрек: Так что заткнись нахуй и следуй моим указаниям.

ЛордДрек: если я узнаю, что ты тут размахиваешь членом, рассказывая Аноми, как покупать вещи не оставляя следов…

Вилепечора: Я не делал этого

ЛордДрек: лучше бы ты, блядь, не делал.

Вилепечора: я не делал.

ЛордДрек: Увидимся завтра у мамы с папой.

ЛордДрек: и там поговорим подробнее.

<ЛордДрек покинул канал>

<Вилепечора покинула канал>

<Приватный канал закрыт>

<Открылся новый приватный канал

<10 апреля 2015 23.46>

<Папервайт приглашает Морхауза>

Папервайт: ты мой герой, мать твою

<Морхауз присоединился к каналу>

Папервайт: Это то, что остальные из нас боялись сказать.

Морхауз: Или они, или я, а я нужен Аноми куда больше, чем они.

Морхауз: Он не смог бы сделать ничего из этого без меня. Его кодирование — дерьмо.

Морхауз: Я сейчас достаточно зол, чтобы сказать тебе, кто он.

Папервайт: не надо

Папервайт: Ты потом будешь себя ненавидеть.

Папервайт: он все еще твой друг.

Морхауз: правда?

Папервайт: Ты говорил мне, что вы были очень близки.

Морхауз: уже нет

Морхауз: иногда я думаю, что это сделал он

Папервайт: что сделал?

Морхауз: как ты думаешь?

Папервайт: перестань

Папервайт: это безумие

Папервайт: зачем ему это?

Морхауз: буквально все, что его волнует, это игра Дрека.

Морхауз: быть главным в игре и быть лидером фэндома в Твиттере.

Папервайт: это не мотив.

Морхауз: не для нормального человека

Морхауз: ладно, забудь, что я это сказал

Морхауз: Мне в последнее время как-то не по себе от него.

Морхауз: как твоя мама?

Папервайт: хорошо

Папервайт: Она прошла три сеанса химиотерапии.

Папервайт: ее волосы начинают выпадать.

Папервайт: но пока все работает.

Морхауз: Да. Скрестим пальцы

Папервайт: xxx

Папервайт: слушай, я знаю, что это прозвучит неуверенно.

Папервайт: но ты же не общаешься с Фиенди1 в тайне от меня?

Морхауз: Нет, конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?

Папервайт: Это просто то, что Аноми сказал на канале модов — “уютный маленький чат”.

Папервайт: если бы ты был би, это не имело бы для меня значения.

Морхауз: Я не би, я натурал и я не разговаривал с Фиенди1 на приватном канале больше года.

Папервайт: хорошо! только из того, что люди говорили здесь, похоже, что ты нравился Фиенди1.

Морхауз: Точно нет, не в этом смысле.

Папервайт: Я хочу спросить тебя еще кое о чем, но боюсь, что ты испугаешься.

Морхауз: спроси

Папервайт: ты инвалид?

Морхауз: почему ты меня об этом спрашиваешь?

Папервайт: Мышонок, для меня не имеет никакого значения, если бы ты был таким.

Морхауз: почему ты так решила?

Папервайт: ну, это было просто то, что однажды сказал Фиенди1

<Морхауз покинул канал>

Глава 32

И все наши наблюдения закончились

Об искусстве и письмах,

жизни и человеке. Гордо сидели мы, мы двое, на высоте,

На троне нашей объективности;

Скудные друзья, не любовники (каждый утверждает),

Но бесполые, безопасные философы.

Эми Леви

Философия

В течение пяти дней, которые прошли до следующей встречи Страйка и Робин, они общались только по смс и электронной почте. Именно почтой Страйк сообщил Робин, что агентство взяло на себя еще одну работу: найти что-то, дискредитирующее Джейго Росса, что можно было бы использовать против него, чтобы предотвратить втягивание Страйка в дело о разводе Россов. Поскольку Страйк не сказала Робин, почему Джейго может подозревать его и Шарлотту в любовной связи, Робин получила свежую почву для болезненных домыслов, и, несмотря на недавнее признание самой себе, что она, возможно, просто влюблена в своего делового партнера, она никогда не испытывала такого сочувствия к женщинам, которых, по словам Илсы, он вывел из себя. Обычно она позвонила бы ему, чтобы обсудить свежие подробности дела, которое Райан Мерфи передал ей по телефону, — странное поведение телефона Эди Ледвелл, который после смерти своего владельца переместился с Хайгейтского кладбища в окрестности пруда на Хэмпстед-Хит, — но вместо этого она предпочла передать информацию по электронной почте.

Тем временем Страйк находился в не совсем привычном положении, чувствуя, что его жизнь превратилась в одну длинную процессию эмоциональных требований, которые он не мог удовлетворить, и физических требований, которые он едва мог выполнить. Его подколенное сухожилие продолжало болеть, и, несмотря на то, что он дважды в день смазывал его кремом, конец ампутированной ноги оставался воспаленным. Учитывая, что по его вине на агентство свалилась дополнительная работа, он старался работать как можно больше часов, чтобы освободить Дэва и Мидж для расследования дела Росса. Мало того, что это означало невозможность снять протез и отдохнуть, приложив к культе пакет со льдом, как посоветовал бы его специалист, он был вынужден отклонить приглашения и от Мэдлин, у которой были билеты на “La fille mal gardée” в Королевской опере, и от Люси, которая рассчитывала, что он проведет выходные в ее доме в Бромли с их недавно пережившим утрату дядей Тедом. Обе женщины не скрывали своего разочарования и досады, когда он сказал, что должен работать, а Страйк, который любил балет гораздо меньше, чем своего дядю, по крайней мере, нашел время, чтобы выпить кофе с Тедом перед его возвращением в Корнуолл.

Прогулки с любимым племянником тоже пришлось отложить на время. Растущая близость Страйка с Джеком была для него такой же неожиданностью, как и для сестры. До госпитализации Джека, когда Страйк был вынужден заменить родителей, застрявших в Италии, у него было мало добровольных контактов с тремя сыновьями Люси. Из этого травмирующего, случайного события выросла совершенно непредвиденная связь, которая укреплялась в течение следующих нескольких лет. Страйк искренне скучал по их с Джеком прогулкам, которые обычно включали в себя посещение мест, представляющих взаимный интерес, как правило, военных. Поскольку у Джека теперь был собственный