Грузинские народные новеллы - Александр Глонти

Царь все равно не отпустил его и поставил при себе судьей, а за ослушание выколол глаза. Так праведно судит слепой судья, что лучше и не надо! Узнал про это Христос, сел на мула и поехал поглядеть: каков таков судья, что судит лучше меня? Едет Христос на муле, видит – женщина идет теленка привязывать. Христос и говорит ей: это мой скакун, моего мула! Подхватил теленка и увел с собой. Женщина за ним: верни, кричит, это не скакун, а теленок!

Пошла жаловаться к слепому судье.

Христос говорит:

– Господин, издалека иду я. Дорогой привалило мне счастье, мой мул родил скакуна. А тут пристала ко мне эта женщина, мой, говорит, это теленок, а не твой скакун. Скорей рассуди нас и отдай мне моего скакуна.

– Погоди, дорогой, не до скакуна мне теперь, я разглядываю золотых рыбок на дереве, – отмахнулся от него судья-слепец.

– Где это, ей-богу, видано, чтоб золотые рыбки на дерево взбирались? – удивился Христос.

– А слыхано ли, чтобы мул скакуна родил?

Убедился Христос, что судья праведный человек и что теперь есть правосудие, вернул слепцу зрение и отправился восвояси.

(К. С. Дзоценидзе. Верхнеимерское поднаречие, тексты, Тб., 1973, стр. 483-485.)

30. Два вора (стр. 84) – «Ори курди» (Л. Агниашвили, Грузинские сказки, Тб., 1890, стр. 121-133).

Варианты: 1. «Сказка о ловком воре» (СМОМПК, вып. 24, отд. II, Тб., 1898, стр. 53 56); 2. «Вор» (П. Умикашвили, Народная словесность, под ред. М. Я. Чиковани, IV, Тб., 1965, стр. 106-110); 3. «Дядя и племянники» (там же, стр. 112-118); 4. «Качала» (там же, стр. 181-124); 5. «Султамхутави» (А. А. Глонти. Картлийские сказки и легенды, Тб., 1948, стр. 140-143); 6. «Вдовий сын» (Гл., Новеллы, стр. 155-158); 7. «Вор» (К. А. Сихарулидзе. Детский фольклор, Тб., 1938, стр. 167-169); 8. «Сын вора» (Архив отд. фольк. Института истории грузинской литературы АН ГССР им. Ш. Руставели, № 280); 9. «Два вора» (там же, № 457); 10. «Воры» (там же, № 619); 11. «Вор» (там же, № 472); 12. «Дядя и племянники» (там же, № 653); 13. «Большой и маленький вор» (там же, стр. 487) и др. А-А, 950, 1525.

Исходя из цикла грузинских фабльо о двух ворах, можно сделать вывод: 1. Воры – братья, или побратимы, или дядя с племянником, или двоюродные братья; 2. Оба очень ловкие; 3. Обкрадывают казну богатого царя; 4. По приказу царя для поимки воров у казны ставят бочку с дегтем или другую западню; 5. В ловушку попадает старший вор; 6. Сотоварищ, чтобы замести следы, срезает ему голову и прячется; 7. Царь и его слуги ищут воров, вешают труп без головы на перекрестке дорог и ставят сторожей; 8. Младший вор опаивает сторожей, похищает труп и прячется; 9. В конце царь одаривает его или выдает за него свою дочь. Таковы главные элементы сюжета этого популярного народного фабльо.

Грузинские народные фабльо о двух ворах очень колоритны. Их острые диалоги, внутренний ритм, характеры персонажей, живой юмор и сатирический настрой реалистически отражают быт народа. Есть основания думать, что грузинские племена знали мотив двух воров с незапамятных времен, во всяком случае задолго до нашей эры.

Со слегка измененным мотивом двух воров мы встречаемся в египетском народном фабльо «Сказка о Рампсините». В отличие от грузинского египетское фабльо связывает сюжет с исторической, по предположению, личностью – царем Рампсинитом.

У царя Рампсинита, читаем мы в египетском фабльо, было несметное богатство. Позвал он зодчего и велел построить из тесаного камня сокровищницу. Зодчий со злым умыслом уложил один камень в стене так, что его легко было вынуть, и открыл тайну своим двум сыновьям. Царь заметил, что из казны стали исчезать сокровища. Поставил он западню, в которую и угодил один из братьев. Другой брат отрезал ему голову и спрятался. По приказу царя труп с отрезанной головой повесили на стену и приставили к нему сторожей: кто, мол, заплачет при виде его, того и поймают. Мать воров в отчаянии сказала живому сыну: если не вызволишь труп брата, открою все царю. Вор напоил сторожей и похитил труп. Задумался царь – не может найти вора. В конце концов за сообразительность выдал за вора свою дочь{32}. Такова сюжетная схема египетского народного фабльо.

Древнейшие варианты «Сказки о Рампсините» сохранились в передаче жрецов и в записях греческих античных историков. Наиболее полная редакция содержится во второй книге «Истории» Геродота (II, 121). По свидетельству автора, «Сказку о Рампсините» он записал со слов жреца-египтянина{33}, исходя из свидетельств которого составил и хронику определенного периода исторической жизни Египта. Из труда Геродота мотив двух воров перешел в греческий народный эпос, а через него в фольклор других народов Европы и Азии. Параллели мотива двух воров, кроме египетского, греческого и грузинского фольклора, встречаются в русских, немецких, сербских, румынских, армянских, киргизских, сирийских, турецких, осетинских народных новеллах-фабльо. По свидетельству В. Клингера, мотив двух воров (1. Похищение сокровищ из казны богатого царя. 2. Отсечение головы попавшему в ловушку вору. 3. Похищение выставленного для опознания трупа) распространен по всему миру и стоит в ряду древнейших общих сюжетов{34}.

По сведениям древнегреческого автора Павзания (III в.), сыновья орхоменского царя Эркина – Тромин и Агабед, прославленные зодчие, строили сокровищницу соседнему царю Гиргею. Они вставили один камень так, что его легко можно было вытащить, и пользовались своей лазейкой. Царь устроил западню, в которую угодил Агабед. Тромин отрезал ему голову. О трагедии Агабеда упоминается и в одной из сносок Аристофана. Мотив «Сказки о Рампсините» был хорошо известен в древней Грузии. Отзвук этого мотива имеется в древнегреческом мифе о похищении аргонавтами из Колхиды золотого руна и в других мифах.

В польском народном фабльо рассказывается о том, как старый и молодой воры грабили богатую казну. Старый угодил в бочку с дегтем, а молодой отрезал ему уши, нос, выколол глаза и изуродовал. Молодого так и не смогли найти. Аналогичен сюжет армянского фабльо, с той только разницей, что здесь воруют зять и шурин. Зять увязает в бочку с дегтем. Шурин отрезает ему голову. Потом является к царю, выполняет все его поручения и в награду получает в жены цареву дочку. В киргизском варианте сюжета, представляющем из себя скорее комплекс разных мотивов, нежели самостоятельное народное произведение, воруют отец с сыном. Сын превзошел отца. Украл у хана любимого верблюда, зарезал и принялся есть мясо. Хан послал на поиски верблюда двух женщин. Вор срубил им головы. По приказу хана на дороге рассыпали бумажные деньги. Кто, сказали, нагнется, чтобы поднять их, тот и вор. Парень вымазал в грязи чувяки, взял чайник, будто идет за водой, чтобы вымыть их, и прошел по дороге. Все денежки прилипли к его чувякам. Хан отдал приказ поставить на улицу мешок с деньгами. Кто, мол, потянется за ним, того и поймают. Вор выкрасил своего коня и одежду с одной стороны в белый цвет, с другой – в черный, подскакал к мешку, схватил его и увез. Сторожа заспорили, одни говорят – белый всадник увез, другие – черный. Под конец умный вор выполнил трудное поручение хана и получил в жены его дочь. По румынскому варианту в роли старшего вора выступает сын царя, отрезающий голову застрявшему в лазейке сотоварищу. Своеобразно разворачивается сюжет в осетинском фабльо «Муж и жена бедняки». Интересующий нас мотив здесь предстает в такой разновидности: отец и сын грабят банк. Сторожа вырыли у входа яму и залили ее дегтем.

Отец завяз в дегте, сын бросил ему веревку, но вытащить не смог, только оторвал веревкой голову. Сторожа выставили труп на перекрестке, сын опоил сторожей и похитил труп. Не нашли вора, рассыпали по дороге деньги: кто возьмет, тот и вор. Парень смазал подошву сапог дегтем, прошелся и подобрал все деньги. В конце концов вор женится на дочери царя. В таком виде мотив зафиксирован и в турецкой, сирийской и др. версиях.

В оригинальном аспекте обработан мотив ловкого вора и в русских народных фабльо. По одному из вариантов, у казны поставили бочку водки. Вор напился и уснул. Сторожа наполовину обрили ему голову. А один сообщил о поимке начальнику. Тут вор проснулся, все понял, обрил наполовину и остальных, и начальник не мог узнать его. По другому варианту роль воров исполняют дядя и племянник.

Мотив двух воров предстает в русском эпосе и в другой позиции. в записанном Е. Барановым фабльо терских казаков «Воры» речь идет о побратимстве двух воров – городского и деревенского. Они ограбили судью, унесли у него сто рублей и три тулупа. Поделили все пополам, дело осталось за третьим тулупом. Пошли к судье. Он спал и не знал, что ограблен. Воры сказали ему: мы украли сто рублей и три тулупа. Деньги и два тулупа поделили, а третий никак не поделим. Кому он должен достаться: тому, кто крал, или тому, кто стерег? Тому, кто крал, отвечал судья, не зная, что речь идет о его вещах. Судью подняли на смех. Особенно веселился один купец. Судья нашел воров, дал им еще сто рублей и велел украсть что-нибудь у купца. Воры накинули белую накидку, явились ночью к купцу и сказали: ангелы мы, сейчас унесем тебя на небо. Купец попросил три дня сроку, распродал все по дешевке и собрал деньги на дорогу. На третью ночь воры посадили купца в корзину и принесли к судье{35}. В еще более сатирическом виде передает мотив двух воров чеченское народное фабльо «Вор и князь»{36}.