Падшие - Лорен Кейт

— Ваш с Дэниелом поцелуй не только неуместен, милая, но, как правило, невозможен.

Она погладила подбородок и подняла взгляд к потолку.

— Что означает… ну, может и не означать…

Мисс София принялась листать книгу, сверхъестественно быстро пробегая пальцами по страницам.

— Что вы имели в виду под «как правило»?

Люс никогда прежде не ощущала себя настолько непричастной к собственной жизни.

— Забудь о поцелуе.

Мисс София махнула рукой, застав Люс врасплох.

— Это не так важно. Поцелуй ничего не значит, если только…

Она что-то пробормотала себе под нос и продолжила листать книгу.

Какого черта? Поцелуй Дэниела значил все. Люс с сомнением наблюдала за порхающими пальцами библиотекаря, пока ее внимание не привлекла одна из страниц.

— Вернитесь назад, — попросила девочка, накрыв ладонью руку мисс Софии.

Женщина медленно отстранилась, и Люс принялась перелистывать тонкие полупрозрачные страницы. Вот. Она прижала ладонь к сердцу. На полях черной тушью было вычерчено несколько набросков — поспешно, но изящно и твердой рукой. Кем-то, обладающим несомненным талантом. Девочка провела пальцами по наброскам, пристально всматриваясь в них. Изгиб женского плеча, увиденный сзади, волосы, собранные в низкий узел. Гладкие обнаженные колени скрещенных ног, уходящих к призрачной талии. Длинное тонкое запястье с ладонью, в которой покоится крупный раскрывшийся цветок пиона.

Пальцы Люс задрожали. К горлу подступил комок. Она не понимала, почему из всего, что она слышала и видела сегодня, именно это оказалось достаточно красивым — и достаточно печальным, — чтобы довести ее до слез. Плечо, колени, запястье — все это принадлежало ей. И она знала — наброски сделаны рукой Дэниела.

— Люсинда.

Встревоженная мисс София начала медленно вставать со стула.

— Ты… хорошо себя чувствуешь?

— О, Дэниел, — прошептала Люс, отчаянно желая вновь оказаться рядом с ним.

И смахнула слезу.

— Он проклят, Люсинда, — сообщила мисс София поразительно холодным тоном. — Вы оба прокляты.

«Проклят».

Дэниел тоже говорил о проклятии. Именно так он описывал все происходящее. Но имел в виду себя, не ее.

— Проклят? — переспросила Люс.

На самом деле ей не хотелось ничего слушать. Ей хотелось лишь найти его.

Мисс София щелкнула пальцами перед лицом девочки. Та встретилась с ней взглядом, медленно, вяло, отрешенно улыбнувшись.

— Ты все еще не пробудилась, — пробормотала библиотекарь.

Она резко захлопнула книгу, привлекая внимание Люс, и положила ладони на стол.

— Он тебе что-нибудь рассказал? После поцелуя?

— Он рассказал… — начала девочка. — Это звучит безумно.

— Так часто бывает.

— Он сказал, что мы двое… вроде как пара влюбленных, разлученных судьбой.

Люс прикрыла глаза, вспоминая длинный перечень прошлых жизней. Поначалу одна мысль об этом казалась дикой, но теперь, начав к ней привыкать, девочка решила, что это самое романтическое событие, произошедшее за историю мира.

— Он говорил обо всех жизнях, когда мы влюблялись друг в друга — в Рио, в Иерусалиме, на Таити…

— Это действительно звучит безумно, — согласилась мисс София. — Разумеется, ты ему не поверила?

— Поначалу нет, — призналась Люс, вспоминая их пылкий спор под персиковым деревом. — Он начал с того, что упомянул Библию, а такие вещи я привыкла пропускать мимо ушей… — Она прикусила язык. — Не сочтите за оскорбление. Ваши занятия кажутся мне по-настоящему интересными.

— Пустяки. Люди в твоем возрасте часто стесняются религиозного воспитания. В этом нет ничего особенного, Люсинда.

Люс хрустнула суставами пальцев.

— Но мое воспитание не было религиозным. Мои родители неверующие, так что…

— Все во что-нибудь верят. Тебя ведь крестили?

— Только если считать плавание в бассейне посреди церкви, — робко заметила девочка, ткнув большим пальцем в сторону спортзала.

Да, она праздновала Рождество, несколько раз посещала церковь и даже теперь, когда ей и ее близким пришлось перенести немало горя, по-прежнему полагала, что на свете существует кто-то, стоящий того, чтобы в него верить. Этого ей всегда было достаточно.

На другом конце зала раздался грохот. Она подняла взгляд и увидела, что Роланд рухнул на пол. В последний раз, когда она на него смотрела, мальчик раскачивался на стуле, а теперь, похоже, сила тяжести одержала верх.

Он попытался встать на ноги, и Арриана поспешила ему помочь. Оглянувшись на подругу, она небрежно махнула рукой.

— Он цел! — жизнерадостно сообщила девочка и, повернувшись к Роланду, громко прошипела: — Да вставай же!

Мисс София сидела совершенно неподвижно, сложив руки на коленях. Она откашлялась, перевернула обложку книги и в задумчивости пробежала пальцами по фотокарточке.

— Он открыл тебе что-нибудь еще? — уточнила она. — Ты знаешь, кто такой Дэниел?

— А вы? — спросила в ответ Люс.

Библиотекарь напряглась.

— Я изучаю подобные вещи. Занимаюсь наукой. И не связываюсь с заурядными сердечными делами.

Несмотря на уклончивый ответ, все, начиная от бьющейся на шее жилки и заканчивая бисеринками пота, выступившего у нее на лбу, говорило Люс, что мисс София знает.

Огромные старинные часы над их головами пробили одиннадцать. Минутная стрелка задрожала от усилий, пытаясь встать на место, и звон стоял так долго, что прервался разговор. Девочка никогда прежде не замечала, как громко бьют эти часы. Теперь каждый удар отдавался в ней болью. Она слишком долго оставалась вдали от Дэниела.

— Дэниел думал… — начала Люс— Прошлой ночью, когда мы впервые поцеловались, он думал, что я вот-вот умру.

Мисс София выглядела далеко не такой удивленной, как хотелось бы девочке. Люс похрустела суставами пальцев.

— Но это же безумие? Я никуда не деваюсь.

Библиотекарь сняла бифокальные очки и потерла крохотные глазки.

— Пока что.

— О боже, — прошептала Люс, охваченная тем же страхом, который заставил ее бросить Дэниела на кладбище.

Но почему? Дэниел недоговаривал — девочка в этом не сомневалась. Он умолчал о чем-то важном. Она уже сама догадывалась о чем, но не могла поверить. Не раньше, чем снова увидит его.

Книга все еще лежала открытой на фотографии. Перевернутая вверх ногами, улыбка Дэниела выглядела встревоженной, словно он знал, что за беда приближается к ним. Люс не могла даже представить, что он, наверное, испытывает сейчас. Раскрыть всю правду об их необъяснимой общей истории — лишь для того, чтобы она решительно его оттолкнула. Нужно его найти.