Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы - Станислав Гроф

Современные исследования сознания и трансперсональная психология показали болезненную ограниченность и неправильные представления фрейдовского психоанализа в понимании человеческой души в здоровье и в болезни. Это предполагает срочную необходимость коренного пересмотра самых основополагающих предпосылок господствующей психологии и психиатрии в следующих областях.

Традиционная академическая психиатрия и психология используют образ, который ограничивается биологией, послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным. Но для того, чтобы объяснять все явления, случающиеся в холотропных состояниях, нам следует решительно пересмотреть наше понимание размерностей человеческой психики. Помимо послеродового биографического уровня новая расширенная картография психики включает две дополнительные области: околородовую (связанную с травмой рождения) и трансперсональную (включающую родовые, расовые, общественные и филогенетические памятования, кармические переживания и взаимодействие архетипических составляющих).

Чтобы объяснять различные нарушения, которые не имеют органической основы («психогенную психопатологию»), традиционная психиатрия пользуется образцом, который ограничивается послеродовыми биографическими травмами в младенчестве, детстве и в последующей жизни. Новое же понимание предполагает, что корни таких нарушений проникают намного глубже и объемлют множество составляющих с околородового уровня (травма рождения) и из трансперсональных областей (как они ранее определялись).

Традиционной психотерапии известны лишь те терапевтические механизмы, что работают на уровне биографических составляющих, вроде припоминания забытых событий, снятия подавления, восстановления прошлого посредством свободных ассоциаций, снов и невротических симптомов, перепроживание травмирующих воспоминаний и анализа переноса. Холотропные исследования показывают множество иных значимых механизмов исцеления и преображения личности, которые становятся доступными, когда наше сознание достигает околородовых и трансперсональных уровней.

Цель традиционных психотерапий состоит в том, чтобы обрести рассудочное понимание того, как работает психика, почему развиваются симптомы и что они означают. Затем такое понимание становится основанием для выработки приемов, которые могут использоваться врачами для лечения их пациентов. Но большой трудностью, связанной с подобной стратегией, оказывается поразительное отсутствие согласия среди психологов и психиатров по поводу самых основополагающих теоретических вопросов, выливающееся в невероятно большое количество соперничающих психотерапевтических школ. Работа же с холотропными состояниями показывает нам в корне иную поразительную картину: привлечение глубинной внутренней разумности пациентов, которая руководит ходом исцеления и преображения.

Западная материалистическая наука не предоставляет места ни для какого вида духовности и на самом деле считает ее несовместимой с научным мировоззрением. Любой вид духовности она принимает за выражение недостатка образования, суеверности, волшебного первобытного мышления или за серьезную психопатологию. Современные исследования сознания бросают решительный вызов этим ложным представлениям и показывают, что духовность является естественным и правомерным измерением человеческой души и общего мирового строя вещей. Однако в данном месте важно подчеркнуть, что такое утверждение относится к подлинной духовности, основывающейся на непосредственном личном переживании, а не к идеологиям и догмам организованных религий.

Излагавшиеся до сих пор необходимые изменения взглядов были связаны с теорией и практикой психиатрии, психологии и психотерапии. Однако работа с холотропными состояниями несет в себе и испытания много более глубокой природы. Многие из переживаний и наблюдений, которые случаются в ходе такой работы, настолько необычайны, что просто не могут быть поняты внутри монистически материалистического подхода к действительности. Их воздействие на представления заходит настолько далеко, что это подрывает самые основные метафизические предпосылки западной науки, в особенности те, что касаются природы сознания и его связи с материей.

Новое видение мира и основная стратегия жизни, которые сами собой возникают в ходе глубинного постижения, таковы.

1. На уровне личности

Наши глубочайшие нужды имеют природу духовную, ибо материальные средства сами по себе не могут принести нам исполненность и счастье, даже если мы достигли удовлетворения основных биологических потребностей (еды, безопасности, крова, секса). В ходе биографически направленной психотерапии многие люди открывают, что касательно каких-то отдельных сторон межличностных взаимоотношений их жизнь была ненастоящей. К примеру, треволнения, связанные с властью родителей, могут приводить к особым видам затруднений в отношениях с представителями власти, повторяющиеся виды нарушений в половых взаимоотношениях могут возводиться к родителям как образцу для подражания в половом поведении, трудности в отношениях с братьями и сестрами – окрашивать и искажать будущие отношения со сверстниками, и так далее и тому подобное.

Когда же по ходу самоисследования в переживании мы достигаем околородового уровня, то, как правило, обнаруживаем, что наша жизнь вплоть до этого времени, в сущности, была неподлинна во всей своей полноте, а не только в каких-то отдельных ее частях. К своему удивлению и изумлению, мы выясняем, что в целом вся наша жизненная стратегия была направлена в ложную сторону, а потому не могла приносить подлинного удовлетворения. Причиной этого служило то обстоятельство, что прежде всего руководили ею страх смерти и бессознательные силы, связанные с биологическим рождением, которые не были переработаны и приняты соответствующим образом. Другими словами, во время биологического рождения мы завершили его ход анатомически, но не эмоционально.

Когда поле нашего сознания подвергается сильному воздействию со стороны заложенной в его глубине памяти о борьбе в родовых путях, это приводит к чувству стеснения, недомогания и неудовлетворенности настоящим положением. Это недовольство может направляться на самые разнообразные вещи: на неудовлетворительную физическую внешность, на недостаточные возможности и материальные средства, на низкое общественное положение, на недостаточное количество власти, влияния и славы и на многие другие. Подобно ребенку, зажатому в родовых путях, мы чувствуем сильнейшую потребность пробиться к какому-то лучшему положению, лежащему где-то в будущем.

Какими бы ни были в действительности наши нынешние обстоятельства, мы не находим в них удовлетворения. Наше воображение все время творит образы будущих обстоятельств, которые кажутся более удовлетворительными, чем настоящее. Кажется, что, пока мы не достигнем их, наша жизнь будет только подготовкой к лучшему будущему, но еще не «настоящим делом». Это приводит к жизни по образцу, который люди, участвующие в самопостижении через переживание, описывают как существование в виде «бегущей дорожки» или «крысиных бегов». А экзистенциалисты говорят о «самопроектировании» в будущее – постоянном воображении себя в каких-то более удовлетворяющих обстоятельствах в будущем и попытках создавать их. Подобная стратегия – основное заблуждение человеческой жизни. По сути это стратегия неудачника, так как она никогда не приносит удовлетворения, которого ждут от нее. С этой точки зрения не важно, принесет или нет она свои плоды в материальном мире. По словам Джозефа Кемпбелла, она означает «забраться на верхушку лестницы и понять, что она была приставлена не к той стенке».

Если цель не достигается, то сохраняющаяся неудовлетворенность приписывается тому обстоятельству, что нам не удалось предпринять надлежащих исправляющих мер. Когда же мы преуспели в достижении цели наших устремлений, то, как правило, это не оказывает большого влияния на наши основные жизненные ощущения. И тогда сохраняющаяся неудовлетворенность относится либо на счет того, что выбор самой цели был неправильным, либо на счет того, что она была недостаточно достойной наших притязаний. И как следствие – либо замещение прежней цели другой, либо разрастание честолюбивых замыслов того же самого рода.