Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Именно это последнее обстоятельство делало «древо знаний» Чеймберза совершенно неприемлемым для французских энциклопедистов. Они не могли допустить, чтобы метафизика и теология стояли на одной ступени с физикой и математикой. К тому же система Чеймберза не оставляла никакого места для главной в их понимании сферы знания — философии. Поэтому Дидро и Даламбер предпочли путь, намеченный другим их предшественником — Бэконом.

Увязывая происхождение человеческих знаний, искусств и наук со свойствами сознания, Бэкон в работе «О достоинстве и приумножении наук» (1623) предложил трехчастное деление: память — воображение — разум. Эти же три «ствола знаний» воспроизвели в своей схеме и создатели «Энциклопедии». Как и Бэкон, Дидро и Даламбер выводили из «ствола памяти» историю, из «ствола воображения» поэзию, а из «ствола разума» философию. Подобная верность первоисточнику даже стоила им в свое время упреков в плагиате, однако в деталях две концепции существенно расходились. Во-первых, изменилась иерархия. Центральное и безусловно доминирующее место в «Энциклопедии» заняла философия, берущая свое начало в разуме. Дидро подчеркивал: «Философское древо — самое подробное и самое важное в нашей системе», тогда как у Бэкона «нельзя обнаружить почти ничего». Этот упрек энциклопедистов был не вполне справедлив. У Бэкона философия тоже была разработанным и насыщенным различными рубриками разделом, но полсотни бэконовских «ветвей», конечно же, выглядели скромно на фоне «густых зарослей» «Энциклопедии»: в схеме Дидро и Даламбера философия имела более полутора сотен рубрик. Разумеется, нашлось среди них место «наукам о Боге». Энциклопедисты даже благоразумно поставили их на самый верх — перед науками о человеке и науками о природе, предвидя неизбежные атаки апологетов. Однако сама мысль подчинить религию философии, т. е. разуму, содержала мощный посыл к секуляризации всей этой сферы знания. К тому же «науки о Боге» оказались на «древе» «Энциклопедии» самой неразвитой ветвью, причем «теология откровения» стояла в одном ряду с «учениями о добрых и злых духах», а «религия» — в одном ряду с «предрассудками», «прорицаниями» и «черной магией».

Новым содержанием в «Энциклопедии» наполнялась и концепция истории, хотя она также сохраняла некоторые черты бэконовской схемы. Бэкон выделял две ветви, осененные единым божественным началом — естественную и гражданскую историю. Естественная включала в себя историю обычных явлений (исследующую природу в ее свободном проявлении), историю исключительных явлений (исследующую различные отклонения от естественного состояния) и историю искусств (механическую и экспериментальную историю, исследующую природу покоренную и преобразованную человеком). Гражданскую историю Бэкон делил на «собственно гражданскую» (в нее входили «мемории, адекватная история и древности»), историю наук и искусств, которую, по мнению философа, еще только предстояло создать, и церковную, подразделявшуюся на множество рубрик, в том числе и историю Провидения.

Дидро и Даламбер предпочли выделить священную и церковную историю в самостоятельные ветви, но оставили их совершенно неразвитыми, без каких бы то ни было дополнительных рубрик. Довольно слабой ветвью на их «древе знаний» смотрелась и гражданская история: энциклопедисты наполнили ее бэконовскими «мемориями, древностями и полной историей». Что же касается естественной истории, то она, на первый взгляд, повторяла схему Бэкона, вобрав в себя такие разделы, как единообразие природы, природные отклонения и природопользование. Однако, коротко описав те сферы знания, которые отражали природу в ее единообразии (небесная история, история атмосферных явлений, суши и моря, минералов, растений, животных и стихий) и в ее девиациях (небесные чудеса, необычайные атмосферные явления, чудеса на суше и на море, диковинные минералы, растения и животные, чудеса стихий), редакторы «Энциклопедии» исключительно подробно, в отличие от Бэкона, прорисовали схему знаний, относящихся к природопользованию. Именно эта ветвь естественной истории оказалась у них наиболее разработанной и оригинальной. На ней нашлось место не только обработке практически всех природных материалов (золота, серебра, железа, камня, драгоценных и полудрагоценных камней, стекла, гипса, шифера, кожи, шелка, шерсти и др.), но и трем с половиной десяткам ремесел — от ювелирного дела до выделки кож. Такое исключительное внимание к различным аспектам человеческой деятельности отражало принципиальную позицию энциклопедистов, наблюдавших в окружающем мире не промысел божий, а труд людей, преобразующих природу.

«Древо знаний», созданное воображением Дидро и Даламбера, воплощало в себе эпистемологическую стратегию Просвещения, в результате которой новая «царица наук» — философия — отвоевывала первенство у теологии, а преобразовательная деятельность человека одерживала верх над Провидением. «Древо» имело не только сугубо теоретическое, но и вполне практическое значение: оно являлось основой системы внутренних отсылок, которые позволяли читателю ориентироваться в гигантском массиве информации, разбросанной по страницам «Энциклопедии». Однако реальность всегда сложнее любой схемы. XVIII столетие не успело закончиться, как стало очевидным, что «система знаний», изобретенная отцами «Энциклопедии», далека от совершенства; что стремительное развитие науки и техники и столь же стремительная специализация и профессионализация всех областей знания и труда не позволяют человеческой деятельности втиснуться в отведенные ей рамки (правда, энциклопедисты сами предвидели это, оставив одну из ветвей своего «древа» свободной для дальнейшего роста, обозначив ее: «обработка и использование проч.»); что расширение пространственного, временного и аналитического горизонта, зафиксированное «Энциклопедией», продолжается, взрывая изнутри представления о линейном единстве знания. Поэтому второе поколение энциклопедистов, рекрутированное Панкуком, было вынуждено отказаться и от «древа знаний», начертанного их предшественниками, и от алфавитного принципа подачи материала, предпочтя ему тематические блоки.

ПОСЛЕ «ЭНЦИКЛОПЕДИИ»

Издательский триумф «Энциклопедии» имел важные последствия как в сфере книжного производства, так и в сфере интеллектуальных усилий просвещенной Европы. Вслед за «Толковым словарем наук, искусств и ремесел» на европейцев пролился поток разнообразных энциклопедий и словарей, активно конкурировавших друг с другом и готовивших почву для следующего столетия, которое Пьер Ларусс по праву назвал «веком словарей». Роль этих изданий расширялась, они стали восприниматься не только как инструмент познания наук и языков, но и как важный инструмент воспитания, формирования общей культуры человека.

Первым эпигоном «парижской» стала 58-томная «Ивердонская энциклопедия» (1770–1780). Эта блестящая адаптация французского энциклопедизма для читателей-протестантов была осуществлена по инициативе швейцарского издателя Фортунато Бартоломео Де Феличе и пользовалась огромным успехом не только в Швейцарии, но и в Голландии, Германии, Скандинавии, России. Вскоре у Де Феличе появился соперник. Парижский издатель Шарль Жозеф Панкук, выкупив права на переиздание «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, сначала предпринял выпуск указателей и дополнительных томов, при подготовке которых, пользуясь несовершенством авторского права, беззастенчиво использовал материалы «Ивердонской энциклопедии», а затем приступил к изданию собственной оригинальной «Методической энциклопедии» (1782–1832), организованной по тематическому принципу. Это масштабное предприятие растянулось на 50 лет, вылилось в 202 тома (после смерти Панкука дело продолжал его зять) и имело широкий международный резонанс.

В 1768 г. в Эдинбурге родилась «Британская энциклопедия» — консервативный ответ радикальному французскому энциклопедизму. В течение XVIII столетия «Британника» выдержала три переиздания и разрослась с трех томов до двадцати, обретя жизнестойкость, позволившую ей благополучно дожить до наших дней. Одновременно в Италии начал выходить пятнадцатитомный «Словарь искусств и ремесел» (1768–1773) Франческо Гризелини. Кроме того, итальянский читатель получил в свое распоряжение сразу два перевода «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, изданные in-folio в Лукке и Ливорно, а в 1783 г., через год после появления первых томов «Методической энциклопедии», падуанский аббат Джованни Кои запустил итальянское издание «монстра Панкука», растянувшееся до 1817 г. В 1788–1794 гг. перевод некоторых томов «Методической энциклопедии» на испанский язык предпринял испанский просветитель А. де Санча.

Энциклопедические черты принимали многие сочинения, не являвшиеся, строго говоря, словарями, к примеру — «Всеобщая география» Иоганна Хюбнера или «История обеих Индий» аббата Рейналя, ставшая своеобразной энциклопедией колониального мира. В России первая национальная универсальная энциклопедия появилась только в конце XIX в., однако многие справочники второй половины XVIII в., такие как «Церковный словарь» Петра Алексеева (1773) или «Словарь Академии Российской», издававшийся по инициативе княгини Е.Р. Дашковой (1789–1794), нередко выходили за рамки этимологии и грамматики и стремились к добротной энциклопедичности.