Последний присяжный - Джон Гришем

И все казалось бессмысленным.

Пока я сидел у него в кабинете, Макнэт позвонил Максин Рут. Она работала счетоводом на обувной фабрике к северу от города и утверждала, что не может не пойти на работу. Макнэт побывал у нее в конторе тем утром, осмотрел все вокруг, поговорил с ее шефом и коллегами, убедился, что место безопасное. Двое его людей остались дежурить снаружи здания и получили указание после работы отвезти Максин домой.

Макнэт и миссис Рут несколько минут поговорили как старые друзья, потом он сказал:

— Послушайте, Максин, я знаю, что вы, Мо Тиле и Фаргарсон проголосовали против смертной казни Дэнни Пэджита... — Она, видимо, перебила его, потому что шериф замолчал. — Не важно, откуда я это узнал. Важно, что это заставляет нас особо волноваться за вашу жизнь. Очень сильно волноваться.

Он опять слушал ее несколько минут, время от времени лишь вставляя что-нибудь вроде: «Максин, я не могу просто так взять и арестовать парня», или «Скажите братьям, чтобы держали свои ружья в машине», или «Я работаю в этом направлении, Максин, и когда у меня будет достаточно доказательств, получу ордер на его арест», и еще: «Поздно теперь говорить о смертной казни, вы сделали то, что считали в тот момент правильным».

К концу разговора она плакала.

— Бедняга, — посочувствовал Макнэт, — у нее нервы уже на пределе.

— У кого повернется язык ее в этом винить? — заметил я. — Я сам шарахаюсь от каждого окна.

Глава 40

Отпевание Мо Тиле проходило в методистской церкви на Уиллоу-роуд, в самой южной оконечности города. Храм значился в моем списке под номером тридцать шесть и был одним из любимых. Не будучи знаком с мистером Тиле, на похороны я не пошел, хотя траурную церемонию почтили своим присутствием многие из тех, кто не знал покойного при жизни.

Если бы он умер в возрасте пятидесяти одного года от сердечного приступа, смерть была бы неожиданной и трагичной, и значительное число людей пришло бы с ним попрощаться. Но то, что он был застрелен из мести только что освобожденным под честное слово убийцей, оказалось неодолимым искушением для целой толпы любопытствующих. В церковь явились давно забытые школьные приятели четырех взрослых детей мистера Тиле, вездесущие старые вдовы, редко пропускающие «интересные» похороны, репортеры из других городов, а также несколько джентльменов, которых с Мо Тиле связывало лишь то, что они тоже владели тракторами фирмы «Джо Дир».

Я остался в редакции сочинять некролог. Старший сын мистера Тиле любезно заехал ко мне, чтобы сообщить некоторые факты из жизни отца. Ему было тридцать три года — Мо рано женился, — и он торговал «фордами» в Тьюпело. Просидев у меня почти два часа, он отчаянно старался заставить меня «пообещать», что Дэнни Пэджита поймают и навсегда запрут в тюрьме. Погребение происходило на клэнтонском кладбище. Траурная процессия растянулась на много кварталов и, обогнув главную площадь, заполонила Джексон-авеню, позади редакции «Таймс». Уличного движения это не нарушило, потому что все автовладельцы были на похоронах.

При посредничестве Гарри Рекса Люсьен Уилбенкс встретился-таки с шерифом Макнэтом. По поводу моей персоны Люсьен поставил отдельное условие: чтобы меня там не было. Это не имело значения: Гарри Рекс делал записи и все мне подробно пересказал, оговорив, разумеется, что это не для печати.

На встрече в кабинете Люсьена присутствовал также Руфус Бакли, сменивший Эрни Гэддиса на посту окружного прокурора в 1975 году. Бакли был любителем саморекламы, поэтому, отказавшись в свое время вмешиваться в процесс условно-досрочного освобождения Пэджита, теперь страстно желал возглавить толпу, жаждавшую линчевать преступника. Гарри Рекс презирал Бакли, тот отвечал ему тем же. Люсьен тоже его презирал, но Люсьен презирал практически всех, поскольку все презирали его. Шериф Макнэт Люсьена ненавидел, Гарри Рекса терпел, а с Бакли был вынужден работать в одной упряжке, хотя в душе испытывал к нему отвращение.

Учитывая столь конфликтные отношения между собравшимися, я был только рад, что меня не пригласили.

Люсьен начал с сообщения, что он побеседовал с Дэнни Пэджитом и его отцом Джилом. Они встретились где-то за пределами Клэнтона, не на острове. У Дэнни все было в порядке, он ежедневно трудился в конторе семейной подрядной фирмы по строительству автодорог, которая была надежно укрыта в глубине острова.

Никого не удивило, что Дэнни отрицал какую бы то ни было свою причастность к убийствам Ленни Фаргарсона и Мо Тиле. Он был шокирован и рассвирепел оттого, что почти все считали его главным подозреваемым. Люсьен подчеркнул, что долго и с пристрастием допрашивал Дэнни, даже разозлил его, но ни разу не заметил и намека на неискренность.

Ленни Фаргарсона убили днем 23 мая. В это время Дэнни находился в конторе, что могли подтвердить четыре сотрудника, работавшие там же. Дом Фаргарсонов расположен минимум в получасе езды от острова Пэджитов, а все четыре свидетеля были уверены, что видели Дэнни весь день либо в офисе, либо поблизости от него.

— Сколько из этих свидетелей носят фамилию Пэджит? — ехидно поинтересовался Макнэт.

— Мы пока не раскрываем имен, — с непроницаемым, как положено адвокату, видом отбрил шерифа Люсьен.

Мо Тиле был застрелен одиннадцатью днями позже, 3 июня, приблизительно в четверть десятого утра. В этот момент Дэнни стоял у обочины только что заасфальтированного шоссе в округе Типпа и подписывал документы у одного из прорабов. Этот прораб, а также двое рабочих были готовы засвидетельствовать, что Дэнни был именно там и именно в это время. Место находилось не менее чем в двух часах езды от хозяйства Неда Рея Зука, на востоке округа Форд.

Люсьен представил железное алиби Дэнни на каждый из моментов убийств, хотя маленькая аудитория отнеслась к его информации скептически. Разумеется, Пэджиты будут все отрицать. А учитывая их умение лгать, ломать ноги и давать хорошие взятки, они легко найдут свидетелей, которые подтвердят все, что угодно.

Шериф Макнэт не стал скрывать своих сомнений. Он объяснил Люсьену, что расследование продолжается и что если, точнее, когда ему представится возможность, он получит ордер на арест и вступит на остров. Он уже несколько раз говорил с представителями полиции штата и получил заверения в том, что, если ему понадобится сотня полицейских, чтобы выудить оттуда Дэнни, он немедленно получит их в свое распоряжение.

Люсьен сказал, что в подобных мерах не будет необходимости: если законный ордер будет получен, он сам сделает все от него зависящее, чтобы передать своего клиента властям.

— Но если произойдет третье убийство, — предупредил Макнэт, — город взорвется. Вы увидите, как тысяча крепких парней перейдут через мост, стреляя в каждого Пэджита, который встретится им на пути.

Бакли сообщил, что они с судьей Омаром Нузом дважды обсуждали случившиеся убийства, и у него есть основания думать, что Нуз «практически готов» выписать ордер на арест Дэнни Пэджита. Люсьен накинулся на него с вопросами о «достаточных основаниях» и «достоверных доказательствах». Бакли отвечал, что угроза, высказанная Пэджитом в адрес присяжных во время суда, является вполне весомым основанием подозревать его в этих убийствах.

Жаркая дискуссия забуксовала, когда эти двое слишком уж углубились в юридические дебри. Шериф в конце концов прервал ее, заявив, что наслушался достаточно, и покинул кабинет Люсьена. За ним последовал и Бакли. В несколько разрядившейся после этого обстановке Гарри Рекс еще немного поболтал с Люсьеном.

— Мы имеем дело с круговой порукой лжецов, — рычал Гарри Рекс час спустя, нервно меряя шагами мой кабинет. — Люсьен говорит правду только тогда, когда она ему на руку, что, учитывая обстоятельства его клиента, случается не часто. Пэджиты в принципе понятия не имеют, что такое правда.

— Помните Лидию Винс? — спросил я.

— Кого?

— Потаскушку, которую Люсьен вытащил давать показания и заставил лжесвидетельствовать под присягой. Она заявила, что Дэнни находился у нее в постели, когда убивали Роду. Это же Пэджиты ее нашли, купили и передали в руки Люсьена. Все они там — шайка воров и лжецов.

— А потом еще, кажется, убили ее бывшего мужа?

— Да, сразу после суда. Скорее всего, кто-то из пэджитовских головорезов его и застрелил. И тоже никаких улик, кроме гильз. И никаких подозреваемых. Ничего. Стиль знакомый, не так ли?

— Макнэт не поверил ни единому слову Люсьена, равно как и Бакли.

— А вы?

— Да что вы! В былые времена мне доводилось даже видеть, как Люсьен проливал слезы перед присяжными. Порой — не часто, но иногда — он умеет быть весьма убедительным. Однако у меня создалось впечатление, что он слишком уж старательно пытался нас убедить. Конечно же, это Дэнни, и не без чьей-то помощи.