Слепой охотник (СИ) - Ульяна Каршева

— Они придумают что-нибудь, — неуверенно сказала Ирина.

Когда хранители получили высушенную одежду, они снова заторопились в подвальное помещение. Остальные сначала взглянули им вслед… Но первым встал и пошёл за ними Женя, и другие тоже повскакивали с мест, словно получив разрешение.

Хранители сидели на последних ступенях лестницы — прямо перед облаками покачивающейся мути. Сидели, вглядываясь в эту муть. Ирине очень хотелось спросить, видят ли они что-нибудь в ней, но понимание, что наблюдение продолжается, заставляло молчать и ждать.

Наконец Леонид вздохнул и сказал:

— Как только мы спустимся, не входить в подвал никому — ясно? И как долго мы там будем — неизвестно. Поэтому то же самое: не идти за нами. Все поняли?

— Все, — ответил Женя.

Хранители встали со ступеней лестницы. В руках каждого оказалась свеча. У Леонида нашлась зажигалка, которой они и зажгли свои свечи.

Впереди пошёл Леонид, за ним Влада. Замыкал шествие вниз Григорий.

Когда его голова скрылась в лениво шевелившейся мути, огонёк его свечи ещё теплился, а потом погас. Красимир тихо сказал:

— Они ничего с собой не взяли… Даже оружия… Кроме свечей.

— Кто его знает, каким должно быть оружие против этой дряни, — проворчал Ярослав, не отрывая взгляда от живой облачности, вяло переваливающейся по всему видимому участку лестницы. — Может, свечи — оружие и есть, но мы о том не знаем.

— Лёнька вернётся? — со страхом спросил Володя, не замечая, что стоит, держась за руку Ирины.

— Вернётся, — твёрдо пообещала девушка. — Братья — они такие. Возвращаются, если их ждут. Мой Григорий тоже был… в этой коме. Но вернулся. И оттуда они тоже вернутся.

Как и сказал Леонид, ждать пришлось неопределённо долго. Они все уселись так, чтобы видеть муть внизу. Ирина заметила, что Женя изо всех ожидающих единственный, кто сел спиной к стене — чтобы держать под наблюдением не только нижнюю часть лестницы, но и холл за спинами. А потом его позу оценил Никита и тоже развернулся.

Спустя час Володя не выдержал и заснул, прислонившись к Ирине.

Глядя на него, Ярослав шёпотом сказал:

— Ребята, они и в самом деле очень долго. А что, если…

— На улице стемнело, — сказал Красимир, который уходил посмотреть на окна.

— Может, проверить? — спросил Змей. — Ну, я имею в виду, что они же вошли спокойно в эту штуку. Может, и нам попробовать?

— Сиди и жди, — сердито сказала Ирина. — Ещё будешь меня пугать!

— Спать хочется, — вздохнул Макс, глядя на спящего Володю.

— Ребята, мне кажется, или эта штука начала уходить? — забеспокоился Красимир.

Все затаили дыхание, приглядываясь к границам дымчатой мути и с удивлением понимая, что она оседает и уползает назад, вниз по лестницам.

— Идём? — вскочил Змей.

— Сиди, — хмуро сказал Женя. — Пока хранители не выйдут, нам там делать нечего.

И они снова сели на свои места и стали ждать. Спустя полчаса спустились на несколько ступеней ниже и снова устроились, предварительно убедившись, что ступени чистые и сухие. Кто-то заикнулся было отнести спящего Володю в холл, на диван, чтобы пацан спал спокойно и комфортно.

Красимир ответил в том смысле, что пусть лучше Володя тут, на их глазах дрыхнет, чем где-то там, где может всякий псих появиться.

Скоро стало заметно, что муть, хоть и слишком замедленно, но и правда спускается, отступая от лестниц.

Решили выжидать, пока не освободятся несколько ступеней, а уж потом пересаживаться. Томительное ожидание скоро начало воздействовать на всех: сначала прикорнул Макс, за ним, прислонившись к стене, задремал Красимир. Ярослав держался, хотя время от времени вздрагивал и растерянно моргал на всех. Ирине так хотелось принести сюда одеяла для задремавших! Но Женю она понимала, поэтому и не заикалась о тепле… Лишь упрямо смотрела вниз.

На последних ступенях они сидели, словно в театре. Дымчатая муть оседала на полу, будто постепенно утягивалась под пол. По подвалу, богато уставленному мебелью и коврами, медленно бродили хранители — странными кругами. Самый большой круг давал Григорий. Чуть меньше — Влада. В центре помещения бродил Леонид.

И все трое осторожно переступали через тела лежащих на полу старших.

Даже Володя проснулся.

— Там мой деда? — жадно спросил он, изо всех сил всматриваясь в лежащие тела.

Ирина сжала свои плечи. Живые ли?

— Живые, — будто услышал её Женя. — Я же рисовал!

В его последней фразе она услышала упрёк: ты мне не доверяешь?

И они снова начали ждать хоть какого-то знака от хранителей, чтобы сорваться с места и бежать искать своих старших. А хранители всё бродили кругами и молчали. И было что-то такое завораживающее в этом беспрестанном движении, что и сон пропал.

Наконец дымчатая муть пропала вовсе. Хранители остановились, сойдясь в одной точке. Такое впечатление, что они ожидают, когда догорят свечи…

Ирина чувствовала, что уже очень поздно. Хотелось спать, и состояние было каким-то невесомым, а тело лёгким, как тогда, когда не высыпаешься.

Хранители развернулись к лестнице.

Ни один из старших не шевельнулся, хотя девушка безотчётно ожидала, что они начнут двигаться, а потом придётся бежать к ним и помогать вставать. И так удивится бабуля, когда увидит и внучку, и внука рядом с собой!

Григорий подошёл первым.

— Демьян выпил почти всю силу из них. Они не смогут подняться. Хуже, что не могут говорить. Так что им лучше оставаться на месте. Придётся найти что-нибудь, чтобы их укрыть. Иначе замёрзнут.

— А тростей так и нет? — задумчиво спросил Женя.

— Есть, — неожиданно ответил Григорий. — Они все свалены в углу, рядом с письменным столом.

23

Слова хранителя будто стали разрешением молодым волхвам подойти к своим старшим. Поспешили к ним, лежащим на коврах, и сами хранители, а с ними Никита и Макс. Первым делом начали разворачивать вялые, неподвижные тела, устраивая их так, чтобы лежать было удобней. Уложили не только своих, но всех остальных — на спины, потому как сразу стало ясно, что обессиливание произошло во время их движения: старшие валялись брошенными марионетками.

Женя один остался у лестницы. Глядя, как все работают, он понял, что зациклился на единственной мысли: «Теперь я знаю, что такое тёмное желание…»

Хотелось подойти к Ирине, крепко взять её за руку, отвести в какое-нибудь замкнутое помещение, где можно закрыться. И там взять её так, чтобы она плакала от боли, но не посмела бы отказать ему. Какое — «не посмела». Не захотела бы отказать… Он не сомневался, что она будет покорной.