Нефтяной принц - Карл Май

— Какой позор! — сплюнул Хромой Фрэнк. — А я еще назвал этих трусов храбрыми людьми! Теперь они навсегда потеряют в моих глазах наивыпуклейшее уважение.

Виннету не обратил никакого внимания на словеса Хромого Фрэнка; он продолжил свои объяснения:

— Итак, белые и навахо находятся во власти нихора. Последние ночевали на том же месте, а утром ускакали вместе со своими пленниками.

— Куда? — уточнил Хокенс.

— Этого я не знаю. Я не смог найти их следов.

— Мы должны ехать прямо за ними! Речь идет не о Нефтяном принце и не о двух других шаромыжниках. Те сами виноваты и если останутся без скальпов — это их дело. Но банкира и бухгалтера надо освободить! Только одно до сих пор не пойму. У озера достаточно и воды, и корма для лошадей. Какого черта краснокожие там не остались? Почему они предпочли расположиться в лесу, если не ошибаюсь?

Внимание Олд Шеттерхэнда, до сих пор молчавшего, привлек хиленький ручеек, струившийся по ущелью. Когда Сэм закончил причитать, Шеттерхэнд показал на струйку воды и ответил:

— Мне кажется, это и есть объяснение!

— Как это?

— Вы разве не чувствуете запаха? Посмотрите на воду! По ней плывут маленькие нефтяные пятнышки.

Все, как по команде, взглянули на ручеек, втянули в себя воздух и нашли, что он и в самом деле пропах нефтью.

— Не видел ли мой брат нефть в самом озере? — спросил Олд Шеттерхэнд апача.

— Видел.

— Значит, Нефтяной принц выполнил задуманное. Надо поехать к озеру. Я должен сам на все посмотреть.

— Но мы потеряем время, — упрекнул его старый Хокенс. — Мы же хотели пуститься в погоню за разведчиками нихора!

— Они от нас не уйдут. Их задержат пленники. Мы успеем вызволить их. Сейчас надо обязательно взглянуть на Глуми-Уотер.

С этими словами Шеттерхэнд направил своего коня в ущелье. Остальные последовали за ним. С каждым шагом запах нефти становился все сильнее. Наконец, они увидели перед собой озеро, и все взгляды невольно обратились на его темную, неприветливую поверхность. Никто не говорил ни слова. Раздался только один возглас удивления — это была фрау Розали Эберсбах. Она быстро сползла с лошади и побежала к берегу, опустила палец в воду, разглядела и обнюхала его и воскликнула:

— Боже правый! Какое великолепное открытие! Герр Франке, понюхайте-ка мой пальчик! Чувствуете, что это такое?

И она сунула ему палец прямо под нос, при этом малыш откинул голову назад и ответил:

— Оставьте меня в покое со своими указательными и безымянными! Мне они вовсе не нужны, чтобы удостовериться, куда я попал. Если я захочу понюхать, я суну в озеро свой нос. Тогда я полностью ощущу нефтяное блаженство из первых рук!

— Значит, вы тоже согласны, что это нефть?

— Еще бы! Или вы думаете, что я принимаю эту жидкость за малиновый ликер? Тогда вы плохо знаете мое обоняние, которое гораздо тоньше, чем вы думаете.

— Такая масса, такая масса! — все еще вскрикивала фрау, — Я, конечно слышала, что в Америке нефть бежит из-под земли, но не верила этим байкам. И вот теперь сама вижу собственными глазами. Итак, я остаюсь здесь! И ни один человек не сдвинет меня с этого места.

— Что же вы здесь будете делать?

— Буду торговать нефтью. Это настоящий бизнес, лучше не найдешь. Здесь эта нефть не будет стоить ни пфеннига, а у нас, в Саксонии, за литр платят два гроша! Я остаюсь, решено!

Она энергично хлопнула в ладоши, дав понять, что ее решение непоколебимо. Фрэнк, улыбаясь, возразил:

— Отлично! Вступайте во владение этой чудесной местностью! Но в первый же день явятся индейцы и вырвут по волоску всю вашу шевелюру — все волосы до последнего! Подумайте-ка лучше о том, сможете ли вы здесь устроиться столь удобно, как в дедушкином кресле? Вы хотите торговать? Но кто будет здесь покупать у вас эту нефть? Чем вы будете жить? И как вы будете, простите, пахнуть? Если вы проживете у озера всего лишь три дня, все ваше естество пропитается таким запахом, что вы не сможете отмыть эту вонь целым Трансатлантическим океаном.

Удивительно, но предупреждение возымело успех. Фрау Розали задумалась и повернулась к мужу, чтобы спросить его мнение. Тем временем остальные путники стряхнули с себя оцепенение — они спустились к берегу, трогали воду и громко делились впечатлениями. Спокойнее всех вели себя Виннету и Шеттерхэнд. Они отошли от остальных, намереваясь прогуляться вдоль озера и повнимательнее осмотреть берег.

Нефть произвела глубочайшее впечатление на господина кантора. Все уже давно перестали удивляться, а он все стоял в полной неподвижности, с широко открытыми глазами и разинутым ртом, уставившись на воду. Хромой Фрэнк заметил это, подошел к нему и ткнул в спину:

— Эй, не застыл ли ваш разум? Возьмите себя в руки! Встряхнитесь! Подумайте о том, что озерная котловина, заполненная кофе, производит куда более приятное впечатление, нежели нынешнее содержимое! Да вы, кажется, совсем позабыли родной язык? Если вы не можете говорить, то попытайтесь хоть спеть пару нот! Эй, герр кантор!

Тут дар речи снова вернулся к наимузыкальнейшему господину. Он перевел дыхание и ответил:

— Кантор эмеритус, хотел бы я попросить, герр Франке! Я взволнован до глубины души. Это неописуемое зрелище. Мне пришла в голову мысль… Она столь же грандиозна и неописуема, как и это озеро, скажу я вам.

— Что же это за мысль?

— Я могу поделиться ею с вами, если только… вы… не проболтаетесь.

— О, что касается этого, можете быть уверенными в моей величайшей из молчаливейших дислокаций. А что, она такая потайная, ваша идея?

— Чрезвычайно! Если ее узнает другой сочинитель, он немедленно переработает ее на свой лад. Вы уже знаете о моей героической опере?

— Да, наслышан. Двенадцать актов…

— А вы знаете, что я вставлю в эту оперу?

— Музыку. Что же еще?

— Это само собой разумеется! Я имею в виду содержание этой музыки, сценическое действо…

— Должен вам сказать, — перебил кантора Фрэнк, — что я знаток многих наук, но вот музыкально образовывать себя я только начал. Что вы говорите, хотите туда вставить?

Кантор наклонился к самому уху Фрэнка, сложил ладони в трубочку и прошептал:

— Точно такое же Нефтяное озеро.

— Как, на сцене? — отстраняясь, спросил Фрэнк с не очень понимающим видом.

— Разумеется!

— Господи боже и все святые ангелы! А возможно ли это?

— Вы удивлены, не правда ли? — торжествующе воскликнул кантор. — Это посрамит даже Бен Акибу [60].

— Бен Акибу? М-да, не уверен…

— Он ведь утверждает, что все уже было, а вот до Нефтяного озера на подмостках еще никто не додумался.

— Со сценой, может, вы и правы, но с Бен Акибой ошиблись. Вы перепутали исторические персоны. Упоминая Бен Акибу, вы берете фальшивую квинту перед верной ноной [61]. Знаете, кто сказал, что все уже было? Бенджамин Франклин [62], когда изобрел громоотвод, а потом пошел в сарай, где нашел точно такую же штуку, только запыленную. А Бен Акиба был персидским полководцем, который победил греческого императора Граника [63] в морском сражении при Гидеоне и Аялоне [64].