Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

— С добрым почином, — крокодильей улыбкой встретил Брендана после поединка папаша Хайнц, вручая пачку мятых кредиток. — Я рад, что вы так быстро освоились. Впрочем, молодой человек, надеюсь, вы понимаете, что это была лишь разминка.

Брендан улыбнулся в ответ со всей доступной ему искренностью. Он не рассчитывал на честную игру и сам не собирался играть честно, намереваясь в будущем сам сорвать джек-пот.

Дома у Ндиди их встретила перестановка, которую в их отсутствие организовал предприимчивый Дален, заливистый смех Камо и веселые женские голоса.

Виновницей оживления оказалась невесть как пробравшаяся в местные казематы вертлявая обезьянка из семейства церкопитеков или мартышковых, причем сербелианской разновидности. Подвижный зверек носился по комнате, лихо взлетая на верхние полки, и с удовольствием уплетал фрукты и сладости, которые добросердечные соседи Эйо принесли для маленького Камо и раненой девушки. Заметно посвежевшая Савитри и сбросившая груз забот Эйо с умилением наблюдали за забавными ужимками, а малыш, забыв про недавнюю травму, носился по всей комнате, пытаясь обезьянку поймать.

Впрочем, едва только за Бренданом закрылась дверь, мартышка оставила свои кривляния и поспешила к нему с таким видом, словно собиралась что-то сказать. Говорить она, конечно, ничего не стала: все-таки речевой аппарат обезьян не предусматривал передачу звуков человеческой речи. Но за ее ошейником оказалась записка, написанная знакомым торопливым почерком с иероглифом «опасность» вместо подписи. Гу Синь еще со времен лабиринта показывал Брендану этот принятый в подразделении Арсеньева условный знак.

Когда Брендан прочитал записку, его встретил вопрошающий, полный тревоги взгляд Савитри.

— Это от Эркюля и вашего командира? — с надеждой спросила она. — Как я сразу не догадалась. Он что-нибудь пишет про мою Пэгги?

Так они не только узнали о событиях на пустоши и причине облавы, но и выяснили, что принцесса на их стороне. Брендан, конечно, обрадовался, что Пабло, Кристин и Маркус Левенталь с Левой Деевым избежали плена. Хотя Шварценбергу он по-прежнему не верил. Достало уже одного предателя.

— Джошуа Грин! Как он мог! — негодовал Ндиди. — Это же один из основателей Города: талантливый инженер и соратник Левенталя.

— Какая теперь разница? — переживала за пленников Эйо. — Нижний рудник — гиблое место, а уж про лаборатории лучше вообще не вспоминать.

— Но разве нет никакого способа их оттуда вытащить? — больше всего переживая за Пэгги и юного гардемарина из пиратской команды, спросила Савитри.

И вот теперь, лежа без сна, Брендан думал о том, как отдать старый долг, уберечь принцессу, защитить Эйо с малышом и при этом одолеть коварных монстров лабиринта.

Глава 22. Паруса надежды

Хотя восход трех светил системы знаменовался лишь увеличением числа медуз на пустоши, Пабло давно привык измерять время корабельными вахтами или чередованием рабочих часов и отдыха, и нарушить этот ритм могли лишь какие-то чрезвычайные обстоятельства или крайнее переутомление. Когда он закончил писать программу-зеркало, он заснул прямо возле компьютера, как это нередко случалось еще со школьных времен, вызывая постоянные мамины нарекания. Но едва танк преодолел перевал, и в вечном мраке планеты проступили очертания «Эсперансы», внутренний таймер и оживление экипажа подсказали ему, что пора проверять эффективность «домашних заготовок» на деле.

Права на ошибку он не имел. Если бы его коллеги из личной службы безопасности профессора Нарайана заметили проникновение, в сторону «Эсперансы» мчались бы уже десятки охотников. Между тем шли четвертые сутки их пребывания на корабле, а в городе по-прежнему считали, что звездолет необитаем и надежно защищен энергетическим полем. Что же до команды, отправленной за принцессой-ключом, то она просто задерживается где-то на пустоши. Поэтому нынешние обитатели «Эсперансы» и «Нагльфара», с которым Пабло и Шаман почти сразу наладили связь, отражали лишь атаки медуз и, не теряя бдительности, ожидали развития событий и новостей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Канал между городом и находившейся на переоборудовании «Эсперансой» наладил еще Маркус Левенталь. Пабло только немного подкорректировал параметры, заменив сигнал с корабля давно испытанным зеркалом. На этот раз, впрочем, программа работала не совсем стандартно. За всю практику операторской службы Пабло не доводилось поддерживать иллюзию в течение такого длительного периода. А усложненный вариант он писал буквально на коленках в кабине танка. Впрочем, если уж он за что-то брался, то в любой ситуации делал все на совесть.

Пока программа свои функции выполняла исправно. Если бы что-то приключилось, Шаман бы его разбудил. Хотя коллега учился на Раване, а потом и вовсе связался с контрабандистами, сейчас они трудились сообща, оставив все возможные выяснения отношений до лучших времен.

Убедившись, что на приборной панели его не ожидает никаких сюрпризов, Пабло, стараясь не шуметь, прошел в ванную. Кристин пока спала, и ее хрупкая фигура в дымке воды и пузырьков воздуха выглядела особенно эфемерной и беззащитной. Даже не верилось, что эта изнеженная красавица пережила все тяготы изнурительного марш-броска, охраняла отряд от докучливых медуз, а потом самоотверженно ухаживала за ранеными, которые сейчас уверенно шли на поправку. А ведь ей самой приходилось в муках добывать из воздуха кислород.

Когда Пабло взломал систему безопасности «Эсперансы», он почти не удивился, обнаружив биометрию Кристин. Вывезти дочь за пределы треугольника мечтал еще Маркус Левенталь, который оснастил ее каюту бассейном, трансформирующимся при надобности в амортизатор. Другое дело, что параметры самого конструктора пришлось заново вносить. Профессор Нарайан не питал по поводу оппонента иллюзий, намереваясь уничтожить его город, присвоив корабль и чертежи. Что же до каюты, то теперь ее полки занимали не только милые женскому сердцу красивые безделушки, но и парадный гардероб принцессы Савитри.

Когда Кристин увидела созданные трудами искусных мастеров роскошные наряды, рядом с которыми платье, покорившее Пабло в «Пульсаре», выглядело едва ли не дешевкой, ее глаза зажглись искренним, почти детским восторгом. Она не могла налюбоваться на богатство золотого шитья, гладила мягкий бархат, пропускала между пальцев невесомые шелк и шифон, восхищалась блеском драгоценных камней. Однако уже несколько минут спустя, разглядев на парадном облачении символы правящей династии Сансары, она поняла, что все это богатство на «Эсперансу» принес вовсе не отец, и отшатнулась, словно ткани загорелись у нее в руках, а жемчужные нити превратились в ядовитых змей.

Чувствуя, как любимую даже в его объятьях колотит крупная дрожь, Пабло лишь бессильно переглядывался с хмурым, словно пульсар, Левенталем, не находя нужных слов.

Как ни странно, выручил Шварценберг.

— Деточка, не откажись надеть, — осклабился он, вынимая из шкафа самое пышное и помпезное платье, отделанное розовым жемчугом. — Порадуй отца и дядю Саава.

— Тем более, носить эти знаки отличия ты можешь по праву, — выйдя из ступора, добавил Левенталь, указывая на парадное облачение махарани.

Так Пабло узнал, что его возлюбленная по матери принадлежит к одной из самых родовитых и могущественных династий Альянса. А он еще удивлялся, почему Эгле Левенталь, голограмму которой показывала ему Кристин, так похожа на Арвинда и Даярама Варму, чьи портреты Слава Капеэсэс и Эркюль хранили вместе с изображениями Джузеппе Гарибальди, Че Гевары, Ленина, Мао и других известных революционеров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поэтому Нарайан и считал тебя реинкарнацией Савитри, что ты тоже принадлежишь к роду раджей? — осторожно спросил у возлюбленной Пабло, когда они смогли остаться наедине.

Импровизированное дефиле, которое Кристин по настоянию отца и Шварценберга устроила для всей их нынешней команды, не оставило равнодушным никого. Даже раненые заявили, что чувствуют себя значительно лучше, а бедный Чико от восторга едва не растекся лужицей подтаявшего мороженого. Пабло не ревновал. Он не питал особых иллюзий по поводу Шварценберга и его команды, но был уверен в Кристин, которая еще во время показа заметно повеселела и даже давала шутливые пояснения по поводу предназначения некоторых наиболее мудреных нарядов.