Хрустальный лабиринт - Марианна Алферова

— Нам… — рычали они, хохоча. — Или тебе смерть.

Кто-то снаружи навалился всем телом на баррикаду. Навалился, но не смог проломить.

— Уговори их уйти… — взмолилась я.

— Уговорить? Как?! Если эгеец не может сам убрать фаллос внутрь своего тела, а рядом самка, разговаривать с ним бесполезно.

«„Самка“ — это я. Чушь… Я — человек. Они — эгейцы!»

— Я — человек…

— Самка человека. Эгейцы неприхотливы.

Последовал новый удар. Один из камней скатился внутрь. В просвете явилась голова. И тогда Крто выстрелил. Туша свалилась наружу.

— Тебе смерть! Разрыв на части! — ревели снаружи.

— У меня в «фараоне» две батареи, и все… — признался Крто. — Только бы не подоспели остальные.

Нападавшие отступили. Видимо — совещались. На подмогу к ним никто не спешил. Рев доносился не только с берега, но и со стороны деревушки.

— Стадо пошло в деревню. Как всегда, — шепнул Крто.

— Может, сесть на кресла и удрать? — предложила я.

— Куда? Пропуска на остров Вдохновения нам выдадут только утром.

Он вдруг засмеялся. Разумеется, по-эгейски. То есть издал мерзкие булькающие звуки.

— В чем дело? — мне очень не понравился его смех.

— Архонт Пло знал, что стадо прибудет сегодня ночью. Он надеялся, что получит деньги, а выполнять обещание уже не придется… И во второй раз продаст пропуск. А может — в третий. Может, он не мне одному продал.

— Он знает, кто я? — странно, но я перестала вдруг бояться, будто перепрыгнула через какой-то барьер. И теперь стала наблюдателем, очевидцем, уверенным, что мне позволят досмотреть действо до конца.

— Нет, конечно. Но он знал, что у меня есть женщина.

Крто всегда называл меня на космолингве «женщина». И на своем языке — тоже.

В хижине полумрак, мы. перешептывались, стражи за стеной — тоже.

— Они уйдут?

— Нет… ни за что. Это беда всех окраинных островов. Во время гона стада молодых, которые ищут самок, крушат все на пути. На островах Блаженства живут солидные самцы с гаремами — туда стаду хода нет. А тут им никакой преграды. Самки, не попавшие в гаремы, тоже плывут сюда. Но таких немного… Гораздо меньше, чем самцов. Из-за них драка.

— Но я же человек…

— Ты женщина. И вполне для этого подойдешь.

Он говорил на космолингве. Вряд ли те, за стеной, его понимали. Но их не волновали разговоры. Они рычали, собирая силы для новой атаки. Крто ожидал нападения со стороны двери, но неожиданно боковая стена лопнула, будто взорвалась, и внутрь ввалилась туша молодого эгейца. Без маски и перчаток с лентами щупальцев вместо рук, он почти не походил на человека. Крто выстрелил. Луч бластера угодил в мощный загривок, немного поджарил сало — только и всего. Почти сразу же обрушился еще один кусок стены, и сразу двое полезли в нашу хижинку. В этот раз Крто стрелял удачнее, у нападавшего срезало кусок головы. Я даже не зажмурилась и не почувствовала тошноты. Лишь сердце колотилось, как сумасшедшее. Кажется, остальные нападавшие не заметили потери. Ну, грохнулась туша и застыла недвижно — так можно перевалить через нее и рваться к добыче. Взревев, молодой здоровяк обрушился на Крто всем телом. Страж встретил его грудью и потеснил. Глухое шмяканъе тел, рев, хрип. Противники сплелись друг с другом ленами щупальцев, каждый пытался захлестнуть другому горло и задушить. Второй из уцелевших эгейцев кинулся ко мне. Я забыла про меч, который дал мне Крто. Я вообще обо всем забыла. Ужас туманом заволок мозг. Я заорала и прыгнула куда-то в сторону: к счастью, на мне не было маскарадного мешка, имитирующего эгейский хвост. Такого проворства эгеец не ожидал. Я вскочила на тело убитого, пробежала по нему, как по мосту, и вырвалась из полностью разрушенной хижины. Бежать? Я не знала, куда. Да ночью и не побегаешь по горным склонам — вмиг провалишься в ямину или сорвешься с крутизны. И хотя на востоке уже пробивалась лимонная полоска и быстро светлело, я не осмелилась мчаться по горным склонам. И тут мой взгляд упал на дерево подле хижины. Дерево! Я влезла по ветвям со скоростью обезьяны и расположилась на развилке. Надеялась, что эгейцы не умеют лазать по деревьям. И не ошиблась. Пыхтя и хрипя от натуги, эгеец выбрался через пролом в стене и принялся биться телом о ствол дерева, надеясь стряхнуть меня вниз, как грушу. Я вцепилась в ветки. Как я завидовала в тот момент цепким щупальцам Крто. Мои пальцы — казалось мне в тот момент — ни на что не способны. Все плыло у меня перед глазами. И тут рухнул угол и без того разрушенной хижины. И наружу вырвался Крто. Не знаю, куда он дел свой бластер. Может, потерял, как я потеряла меч (глупое предположение, но мне хотелось оправдаться в собственных глазах). Крто подскочил сзади к здоровяку, захлестнул сразу несколько щупальцев вокруг горла и принялся душить. Лицо Крто исказилось от натуги. Морда его противника налилась черной кровью.

Я зажмурилась. Было уже совсем светло, и мне не хотелось видеть, как наливаются кровью и вылезают из орбит глаза умирающего эгепца, как из черной пасти вываливается розовый язык. Наконец услышала грузный шлепок, и ствол дрогнул в очередной раз. Я открыла глаза. Темная туша громоздилась у подножия дерева, будто обнимала впившиеся в камни корни.

— Теперь пора. Летим, — сказал Крто деловито. — Архонт Пло отдаст мне пропуска, и мы отбываем с острова. Сейчас!

Мое старенькое кресло, упавшее на камни, разнесло на мелкие осколки. Но нам повезло: стульчак Крто не пострадал. Вдвоем мы забрались на него. Впрочем, как объяснил мне Крто — не велика потеря. Все наши потери невелики, ибо впереди потерь куда больше: кресла, как и прочий хлам, придется бросить на острове. С собой можно взять лишь одежду, драгоценности, маски, пропуск и примитивные эгейские сервисные браслеты — сервисяги. И все. Просто потому, что тащить с собой баржу во время гона — глупо и опасно. Вот если б мы успели отбыть за несколько дней до начала сезона безумия, драк и секса, тогда смогли бы прихватить весь скарб. А теперь — только самую малость, иначе нам не доплыть до Северного архипелага. Драгоценностей у нас не было, одежды практически тоже, если не считать маскарадный костюм, который делал меня похожей на юную леди Эгеиды. Так что главное наше сокровище — пропуск на Северный архипелаг, который еще предстояло получить.

Когда мы летели над побережьем, то желтый песок пляжа издалека казался заваленным черными валунами: это молодые эгейцы оккупировали остров, и число их все увеличивалось: в волнах виднелись там и здесь торчащие из воды головы. После ночи приключений на пляже царил покой, лишь в двух или трех местах самцы затеяли потасовку. Кое-где песок из золотого сделался оранжевым от крови.