По Закону зверя - Валентин Сарафанов

– Эй, ты это с кем базар ведешь? – послышался сонный голос Паши.

– Что? Какой базар? – не поняв, переспросил Александр.

– Чего орешь в темноту?! Разбудил меня. Напугал, дурак.

– Спи, – отмахнулся Александр. – От дурака слышу.

– Я такой сон видел, – заныл Паша. – Недосмотрел.

– Эротический?

– Порнографический.

– Я всегда знал, что ты извращенец. Со слонами или с собаками снилось?

– Точно, дурак, – тяжело вздохнул Куроедов, повернулся на другой бок и тут же сонно засопел.

Зерон в полудреме закрыл глаза, но чуткое ухо улавливало звуки ночи. Лагерь затихал. Изредка еще слышались громкие возгласы воинов. Им не терпелось ринуться в битву. Но тишина непроглядной темноты все более вступала в свои права.

Зерон дремал, но что-то словно толкало его изнутри. Это что-то не позволяло погружаться в сон, заставляло время от времени резко открывать глаза и всматриваться в темноту.

Завтра он возьмет реванш за те маленькие неприятности, что доставил ему этот пришелец с юга. Впрочем, Зерон уже взял реванш. Жизнь дочери Хранителя была в его руках. Но этого мало. Зерон желал растоптать, растерзать войско, что так нагло вышло в чистое поле и преградило ему путь. Никто не останется в живых. Анвантар будет уничтожен. От Источника Жизни не останется даже воспоминаний. Здесь будет новый мир. Это будет мир Мауронга, единственного истинного владыки, что восстал против династии Магов-Хранителей. Вот оно – новое семя.

Зерон прикоснулся ладонью к истлевшему черепу, чьи провалы глазниц взирали на окружающую темноту. Так завещал Мауронг. Голова его должна быть захоронена в корнях Дерева Жизни. Тысячи лет вожаки хранили этот череп, чтобы исполнить завет.

Новое Дерево вырастет на месте прежнего. Настанет новый мир. Зерон выполнит завет. Завтра решится все. Исполнится.

Вырастет новое Дерево. А прежнее? Само сгниет и упадет? Мауронг об этом ничего не говорил. Нет этого в завещании. Зерон желал срубить Дерево, выполнить свою угрозу. Он не бросал слов на ветер. Он желал уничтожить все. Это желание неудержимо заполняло пустоту, что царила внутри него всегда, наполняла силой и помогала побеждать. Нет, так нельзя. Непозволительно любому чувству проникать в царство холодной пустоты. Так говорил великий Мауронг.

Вечность и сила. Нет никого. Только ты, твой меч и противник там, за чернотой ночи. Что он делает сейчас? О чем думает? Боится ли он? Одержим ли гневом или же спокоен? Нет, он не боится. Спокоен он. Почему ты так решил, Зерон?

Да, он спокоен, как и ты. Уверен. Что происходит, Зерон? Почему ты чувствуешь его? Да, ты чувствуешь его!

– Стража! – громко крикнул Зерон в ночную темноту.

– Да, мой господин, – отозвалась темнота.

– Дракуса ко мне. Срочно!

– Слушаюсь, мой господин!

Зерон еще сам не понимал, зачем он делает это.

Дракус ненавидел Зерона. Тихой ненавистью. Второй всегда чувствует себя ущербным. Но первый не видит идущего позади, а его спина всегда на виду у второго. Очень уязвимая позиция.

Они росли вместе в далекой северной крепости, где снега не покидают глубоких холодных ущелий. Дракус с раннего детства всегда был лучшим. Ему все давалось без усилий. Он был сильнее, быстрее. Искусство боя он постигал с легкостью. Он был уверен в себе. Но уверенность и самоуверенность не одно и то же.

Зерон был упорен и целеустремлен. Он был вторым тогда, но у него была цель. Он стал первым на состязаниях молодых воинов. Непредсказуемо, неожиданно. Все прочили победу Дракусу. Зерон выиграл последний поединок. Красиво, быстро, как молния. Он нанес Дракусу один-единственный удар в голову, но этот удар означал абсолютную победу. Так Дракус стал вторым. Ненависть поселилась внутри него, отнимая силы. А Зерон же, напротив, становился недосягаем в своем искусстве боя. Потом их пути разошлись.

Зерон стал вожаком мауронгов. Он вспомнил о Дракусе и сделал его вторым после себя. Дракусу подчинялись тысячи, но он оставался вторым. За время этого похода желание бросить Зерону безрассудный вызов не раз поднималось неудержимой волной. Но это было безрассудное желание. Разум останавливал Дракуса. Он знал – Зерон сильнее.

Это желание поднялось в нем вновь, когда посыльный стражник выдернул его из объятий крепкого сна.

– Почему я должен подчиняться ему? – процедил он едва слышно сквозь зубы. – Что он там опять задумал?

В отличие от услужливого Пехары, Дракус не привык воспринимать приказы беспрекословно. Он презирал Пехару за его тупоголовую исполнительность. Пехара часто ошибался, но Зерон прощал его снисходительно, как недалекого, но услужливого и преданного вояку.

– Что он опять там задумал? – процедил Дракус, запрыгивая на коня. Доспехов одевать не стал. Так сойдет. Подумает, что не уважаю. А мне плевать. Как можно было зайти в Анвантар и после сдать город? Бездарно, глупо, с потерями! Нет, неправильно устроены законы империи! Не должен лучший поединщик становиться вожаком! Не самый сильный должен главенствовать, а самый умный и хитрый. Естественно, что самым умным Дракус считал себя, а тем более хитрым.

Вот и шатер вожака. Сам он перед костром сидит. Угли ворошит. Чего надо-то, среди ночи?

Дракус спешился, подошел, склонил голову почтительно. Вынужден склонить. Зерон даже не взглянул.

– Вот что, Дракус, надо переставить железный корпус вот сюда, – Зерон кинжалом начертил на земле расположение войск.

– Сюда? Зачем?

– Исполняй, – Зерон поднял тяжелый взгляд на Дракуса.

– Слушаюсь, повелитель, – Дракус смиренно склонил голову.

– Иди.

Дракус вскочил на коня. Хлестнул плетью. Встречный ветер рванул пряди волос.

– Ненавижу, – прохрипел Дракус в темноту. Слепая ярость клокотала, вырывалась наружу черной густой волной.

До слуха доносился монотонный шум. Танаис открыла глаза. Легкий ветерок шевелил прозрачные занавески на распахнутом окне. Кроме монотонного шума, проникающего через окно, не было слышно ни звука. Танаис медленно поднялась с деревянного ложа и подошла к окну. Там, за ветвями деревьев, колышущихся на свежем ветру, расстилались бесконечные водные просторы.

Ровные, бесконечные ряды серых волн тяжело и монотонно накатывались на берег, разбиваясь о береговые камни и заливая пустынный пляж. Прохладный порывистый ветер смешивал в воздухе их соленые брызги с мелкими каплями моросящего дождя, и за этой мутной пеленой терялась линия горизонта. Этот монотонный шум вместе с соленым воздухом проникал в открытое окно.

«Где-то я видела это, – подумала Танаис. – Точно, видела». Там, в будущем, где она встретилась с Александром. Надо выйти отсюда!