Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

— Про короля? — уточнил Кантор.

— А как ты догадался?

— Не думаю, что про саму Киру кто-то возьмется сочинять анекдоты. Она совершенно не смешная. А какой анекдот? Расскажи.

— Не хочу. Он похабный и обидный. Мне не нравится.

— А есть такие, что тебе нравятся?

— Есть. Вот Жак, к примеру, сочиняет очень милые и совершенно безобидные анекдоты. Иногда.

— Король знает? — весело поинтересовался Кантор.

— Еще бы он не знал! Жак ему первому рассказывает.

— А что новенького у придворных дам? Больше не шутят так, как наутро после бала?

— Дамы выжидают. Как только все поняли, к чему дело, моментально притихли и ждут. Особенно после той дуэли. Кира, в отличие от его величества, некоторых шуток не понимает, и если вдруг она все-таки станет королевой, то кое-какие насмешки, о которых сам король давно забыл, может и припомнить. А она девушка крутая и излишней снисходительностью не страдает. Армейская закалка, сам понимаешь. Кстати, ты вот говоришь, что про нее анекдотов не сочиняют, а между прочим, уже несколько есть. Про королеву Киру и придворных дам. Несколько преждевременные и довольно дурацкие, но все же. Мафей какой-то странный последнее время… не знаешь, что с ним?

— Не знаю. А странный — это как? По мне, так он всегда странноватый.

— Он как будто чем-то расстроен.

— Может, опять снилось что-то?

— Не знаю, он ничего такого не говорил.

— А почему он должен тебе рассказывать? Если бы это тебя касалось, другое дело. А если это их семейное дело, так и молчит. А может, просто по наставнику скучает.

Из комнаты донеслись голоса и шаги.

— А вот и его величество, — сказала Ольга, снимая чайник с плиты и открывая шкаф. — Как раз на кофе, будто нюхом чуял.

— Добрый вечер, — сказал король, чуть пригибаясь, чтобы войти на кухню. За ним зашел Мафей, явно чем-то обеспокоенный, и тоже поздоровался.

— Ваше величество, кофе будете? — тут же спросила Ольга счастливо-умильным голосом, каким обычно становился он при встрече с королем. Причем это ее умиление было совершенно искренним, и возможно, именно это всегда раздражало Кантора.

— Обязательно, — согласился король. — Я, знаешь ли, до сих пор так и не понял прелести этого напитка, но уже успел к нему привыкнуть. На дворцовой кухне даже случилась небольшая паника, когда запасы кофе вдруг кончились, и шеф-повар лично приходил ко мне интересоваться, не следует ли увеличить объем закупок.

— А откуда на вашей дворцовой кухне вообще взялся кофе, если его здесь не пьют? — полюбопытствовала Ольга.

— На всякий случай, — пояснил Шеллар III. — Если, к примеру, мистралийский посол пожалует или еще кто-то в этом роде. Может, переберемся в комнату? А то здесь тесно и потолки низкие.

— Перебирайтесь, — согласилась Ольга. — Я сейчас приду, только сварю и чашки достану. Мафей, а тебе чаю сделать?

— Я тоже буду кофе, — качнул ресницами принц. — Только с сахаром.

— Вот так, — с насмешливой скорбью в голосе произнес король. — Молодежь легче всего поддается дурному влиянию. Мафей, ты-то что в нем нашел?

— А мне нравится, — ответил эльф. — Только в него надо класть сахар, как Ольга. Тогда получается вкусно. А без сахара это действительно пить невозможно.

— Извращенцы, — проворчал Кантор, поднимаясь со стула. — Сахар в кофе! Это надо же додуматься!

Они посидели полчаса в комнате, болтая за чашкой кофе о разных мелочах, а затем король перешел к делу. Он как бы между прочим пригласил Кантора к себе в кабинет, дабы поговорить в подобающей обстановке, вежливо извинился перед Ольгой и кивнул Мафею. Несколько секунд спустя Кантор уже оглядывал убранство королевского кабинета, отмечая про себя легкость и скорость, с какой его величество изволит приступать к делам.

— Выпьешь? — предложил король, усаживаясь в свое кресло и кивая почему-то на сейф.

— Нет, спасибо, — покачал головой Кантор. — Сначала дела.

— Тоже верно, — согласился Шеллар. — С какого дела начнем, твоего или моего?

— Давайте с вашего.

— Что ж, давай с моего… — Король одарил собеседника внимательным серьезным взглядом и выдал: — Ты мог бы устроить мне личную встречу с Амарго?

Кантор слегка обалдел от такой просьбы и, чтобы это скрыть, придал своему лицу насмешливое выражение.

— А с самим товарищем Пассионарио вам не надо устроить личную встречу? — спросил он, глядя на его величество с ироничной улыбкой. — Нашли, чего просить!

— Вот этого мне как раз не надо, — усмехнулся в ответ король. — Этот товарищ мне не настолько интересен, к тому же мы с ним все равно познакомимся рано или поздно. Как только ему что-то от меня понадобится, он сам придет и попросит. Меня интересует именно Амарго, и я очень хочу с ним повидаться лично. На любых условиях, какие он сочтет приемлемыми. Передай ему, пожалуйста.

— Да я-то передам, — Кантор слегка пожал плечами. — Только он не придет, могу вам сразу сказать. Он никогда ни на какие встречи не соглашается. Я понимаю, зачем он нужен Блаю, могу предположить, для чего он голдианцам, но вам-то зачем?

— Я сомневаюсь, осведомлен ли ты… о некоторых сторонах его деятельности, — медленно произнес Шеллар, не сводя с мистралийца пристального взгляда. — Скорей всего, все-таки нет, раз задаешь такие вопросы. И боюсь, товарищ Амарго на меня обидится, если я тебе скажу. Могу только заверить, что мои интересы резко расходятся с заинтересованностью вашего правительства… насчет голдианцев — не знаю. Не думаю, что они умнее меня, скорей всего, просто хотят выторговать у вашего правительства побольше денег за столь дорогую голову.

— Вы на что намекаете? — Кантор навострил уши. — На то, что Амарго работает на кого-то на стороне? Это вы хватили, ваше величество.

— Это вовсе не то, что ты подумал, — улыбнулся король. — Или ты действительно ничего не знаешь? В курсе хотя бы, где тебе делали руку?

— Вы о чем? — Кантор поспешно прикинулся дурачком, надеясь, что ему удалось вовремя скрыть изумление. Значит, Жак его все-таки узнал и все это время морочил голову…

— Ты сам прекрасно понимаешь о чем. Не бойся, Ольге я не скажу. И ничего с тебя не потребую за молчание. Так как, знаешь?

— Нет, — признался полностью проваленный товарищ. — А вы знаете?

— Догадываюсь. Но не скажу, а то Амарго на меня окончательно обидится и наотрез откажется иметь со мной дело. Уж потерпи, может, сам объяснит. А как же он ухитрился это от тебя скрыть?

— Да уж изловчился, — проворчал Кантор. — Я вам тоже не скажу. Вы и так слишком много знаете. Это Жак меня все-таки узнал? Или Азиль?