Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов

Словно почувствовав, что перестарался, Горбачев добавляет:

«Не хочу сказать, что им вовсе была безразлична судьба государства. Но они отождествляли его с прежней системой, а действовали, исходя в первую очередь из карьерных или даже шкурных интересов, чтобы сохранить за собой должности»

Там же. С. 557

Эти обвинения настолько неубедительны, что вызывают сомнение даже у демократов.

«В ходе критики путчистов,

― пишет Г. X. Попов,―

иные обвинители очень уж напирают на то, что они, путчисты, нарушили некий нормальный процесс в страхе перед его неутешительными лично для них итогами. Все, мол, шло к их устранению, вот они и восстали. Конечно, этот аспект присутствует. И все же я склонен считать, что по преимуществу организаторы путча ― люди идеи, верные слуги поднявшей их к вершинам пирамиды. Они думали об интересах страны ― в своем, коммунистическом понимании. Понимание того, что страна разваливается, что дальше так нельзя, что узел уже затянулся намертво, что его не развязать дебатами, законодательством и другими нормальными методами, усиливалось на обоих полюсах политической жизни — и у консерваторов, и у демократов».

Попов Г. Август девяносто первого//Известия, 1992, 22 августа.

(По мнению Д. Боффа, нет причин оспаривать, что основной целью

«заговорщиков»

было

«сохранение структур государства, потрясенных перестройкой»

(Боффа Д. От СССР к России… С. 237–238).)

Знаменательные слова! В них проглядывает не только неизбежность столкновения демократов с их противниками, осознание всеми, в том числе демократами, что «нормальными методами» из сложившейся ситуации не выйти, но и готовность демократов воспользоваться любым удобным случаем, чтобы пойти на силовое противостояние.

И об этом Г. X. Попов говорит вполне откровенно:

«Консерваторы понимали, что осенью дадим бой уже мы. Опять — таки потому, что и нам ждать больше было нельзя»

Попов Г. Август девяносто первого//Известия. 1992, 22 августа

Вот почему мы не можем согласиться с Т. X. Гдляном, который то ли по простодушию, то ли по лукавству говорит, что

«демократы, исходя из своей идеологии ненасильственных действий, недооценили мощь и коварство противника, а потому не подготовили план действий на случай внезапного введения в стране чрезвычайного положения. Не было, естественно, никакого координационного органа. Наивные по своей сущности демократы, неоднократно повторявшие в публичных выступлениях азбуку марксизма, согласно которой власть без боя не отдается, даже не предусмотрели никаких вариантов поведения в случае антиконституционных действий со стороны партноменклатуры»

Гдлян Т., Иванов Н. Кремлевское дело. Ростов — на — Дону, 1994. С. 402

Какой «координационный орган» нужен был демократам, если они, по выражению Ельцина, «отхватили Россию» и в российской верховной власти, прежде всего президентской, имели для себя мощную опору?! О какой наивности демократов, не предусмотревших «никаких вариантов поведения» в случае чрезвычайных обстоятельств, можно говорить, если в сейфе Белого дома у генерала К. Кобеца лежал заранее составленный план противодействия путчистам под кодовым названием «План Икс»?! (Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 15; см. также: Московский комсомолец. 1991, 31 августа.) Да и сама идея о том, будто демократы «не предусмотрели никаких вариантов поведения в случае антиконституционных действий со стороны партноменклатуры», попросту неверна. Такие «варианты поведения» предполагались заранее. И если Гдлян говорит искренне, то он, следовательно, не знал о подобных заготовках. По — видимому, ранг у него был не тот, чтобы иметь доступ к тайнам демократов.

А вот Гавриил Попов был на сей счет осведомлен.

«Когда мне задолго до путча,—

рассказывает он,—

в первый раз показали как возможные его сценарии, так и наши возможные контракции (курсив мой. — И. Ф.), у меня глаза разбежались. Чего тут не было: и сопротивление в Белом доме, и под Москвой, и выезд в Питер или в Свердловск для борьбы оттуда, и резервное правительство в Прибалтике, и даже за рубежом. А сколько было предложений о сценариях самого путча! И «алжирский вариант» — бунт группы войск в какой — нибудь из республик. Восстание русского населения в республиках (курсив мой. — И. Ф.) (Признание знаменательное: вариант, предполагавший «восстание русского населения в республиках», со всей очевидностью свидетельствует о том, что реформы, проводимые демократами, были направлены против русского народа). И т. д. и т. п. Но постепенно сценарии «сгущались» и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с благословения Горбачева, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча «против Горбачева». Мы ожидали, что, скорее всего, таким он и будет. Но, может быть, нам удастся представить его в таком варианте — и это будет большая удача. Поэтому даже если день, полдня будет «нестыковка» путча и Горбачева — надо будет сразу же этим воспользоваться и ударить в эту щель. ГКЧП из всех возможных вариантов избрал такой, о котором мы могли только мечтать, — не просто против Горбачева, а еще с его изоляцией. Получив такой прекрасный пас, Ельцин не мог не ответить великолепным ударом. Я не хочу сказать, что все изложенные соображения были утром 19 августа за два часа «просчитаны» среди десятков других вариантов. Работа велась в эти часы очень напряженная, но не на пустом месте» (курсив мой. — И. Ф.)»

Попов Г. Август девяносто первого

Таким образом, у нас нет ни малейших сомнений относительно того, что так называемый «путч» был для демократов желанным (В. С. Павлов, комментируя эти признания Попова, пишет:

«Осведомленность Попова в этих делах — вне сомнений, а цинизм откровенности понятен — победители делят лавры. Тем не менее осторожность и здесь не покинула Попова. Он лишь раскрыл секрет полишинеля. Но ничего не сказал, кто его знакомил, а что еще важнее — из каких источников приходила информация. О том, какого рода указания получали информатор или информаторы, известно. Но кто они? Ответа нет…»

(Павлов В. С. Август изнутри. Горбачевпутч. С. 80))

Они ждали путчистов, можно сказать, «с томленьем упованья». Задолго до «путча» Крючков передавал Горбачеву секретные записки о готовящемся демократами перевороте (Нередко пишущие демократы стараются представить дело так, будто в путче была заинтересована лишь одна сторона — противники «реформ» и консерваторы. По словам Д. А. Волкогонова, путч

«не был неожиданным. О возможности военного переворота много говорили и писали. На Съезде народных депутатов звучали прозрачные намеки на необходимость «твердой руки». При выборах президента России в списки претендентов на посты первого и второго лица появились генералы»

(Волкогонов Д. А. Семь вождей. М., 1996. Кн. 2. С. 346).)

Не будь «путча», демократы непременно выдумали бы его, поскольку «путчевая» ситуация создавала идеальные условия для них

«в укреплении своего положения, в том числе и юридическими и административными мерами»

Коржихина Т. П., Сенин А. С. История российской государственности. М., 1995. С. 315

События после «путча» — яркое тому свидетельство. Однако демократы до сих пор предпочитают об этом умалчивать и по — прежнему «крутят заезженную пластинку» о «заговоре», «государственном перевороте» и «путче» консерваторов, спасавших якобы свои теплые, насиженные места и обреченный тоталитарный режим (См., напр.: Собчак А. А. Жила — была коммунистическая партия. С.35; Гайдар Е. Т. Дни поражений и побед. С. 71–86; Гдлян Т., Иванов Н. Кремлевское дело. С. 399–438). Подобные представления просочились в научную литературу, энциклопедии и учебники.

В «Политической истории» читаем, например, такое:

«5 августа, после отбытия Горбачева в Крым, консервативные руководители СССР приступили к реализации заговора, направленного на пресечение реформ, восстановление в полном объеме власти Центра и КПСС»

Политическая история: Россия — СССР — Российская Федерация. Т. 2. С. 652

О

«путче реакционных сил в августе 1991 г.»

Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 1997. С. 288

рассуждает А. Каппелер. Терминами «путч» и «заговор» оперирует М. Я. Геллер. Он определяет выступление гэкачепистов как