Время перемен. Предмет и позиция исследователя (сборник) - Юрий Левада

Все это – не картина и не история. Соотнесение двух типов человека, традиционного и рационального, – схема, модель (или, как сейчас говорят, парадигма), которая давно и неплохо работает в исследовании общества. Порознь эти человеческие типы встречаются столь же редко, как предмет и его тень или отдельные полюса магнита. Все дело в их соотношении, в способе доминирования.

Вся мудрость мира дорационального, традиционно-неподвижного, смотрящегося в зеркало прошлого, воплощена в изречении Конфуция: «Благородный муж думает о долге, мелкий человек – о выгоде». Долг перед прошлым у него бесконечен, но выше стремлений к собственному выигрышу («выгода» ведь не обязательно в смысле прибыли). В мире Экономического человека этот тезис перевернут: забота о выгоде – главная пружина человеческой жизни, а исполнение долга и нормативных требований общества становится средством для реализации этой цели.

Секрет влияния нашего Призрака выглядит простым: он действовал рационально. Это понятие давно стало настолько привычным, что о его содержании редко думают.

Анатомия действия

Первоэлемент могущества Рационального человека – в его способности превратить все на свете, включая собственные действия, намерения и оценки, в предмет внешнего наблюдения и трезвого анализа.

Между тем его антипод – Традиционный человек – не отделял себя от своей деятельности и общественной среды, смотрел на них изнутри. Он плыл по течению жизни, тогда как Рациональному человеку пришлось «делать жизнь» самому. С этим связаны некоторые существенные особенности его мышления. Вообще говоря, Рациональный человек вовсе не был «умнее» или богаче знаниями, чем его предшественник. Он иначе относился к уму и знанию (отсюда и невозможность соизмерения): ведь плывущему в потоке традиции нет нужды в «многознании» – ему важно держаться «правильного», то есть привычного течения. А Рациональному человеку, который провозгласил, что полагается лишь на собственный ум, который само знание представил как некое множество сведений, правил, деталей работы своего сознания, – ему пришлось и оценивать знание какими-то количественными мepaми, и накоплять его во все большем и большем количестве.

Традиционный человек имел дело прежде всего с идеями универсальными и абсолютными: с моделями мира, бога, судьбы; в конечном счете их функция состояла в том, чтобы приспособить человека к миру. У Рационального же человека знание всегда специализированно, направленно, конкретно – в этом смысле мы и говорим о его практичности. Эти качества (современного) знания превращают его в могущественное средство реконструкции человеческого мира. Знаменитый лозунг Просвещения «природа не храм, а мастерская» выражал отношение Рационального человека к миру как предмету действия, как «делу» человека. Наш персонаж в высшей степени был деловым человеком. «Человек есть то, что он делает», – говорит Гегель, и это относится к Рациональному человеку.

Символом его веры часто считают знаменитые поучения Бенджамина Франклина, одного из духовных отцов американского государства и общества:

«Помни, что время – деньги; тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов и тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен <…> учесть, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще пять шиллингов <…>/ Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги <…>. Кто изводит одну монету в пять шиллингов, тот убивает все, что она могла бы произвести: целые колонны фунтов стерлингов <…>. Кто ежедневно тратит часть своего времени стоимостью в один грош – пусть это будет всего несколько минут, – тот теряет в общей сумме дней возможность использовать 100 фунтов стерлингов в течение года». Это – принципы «экономической этики» молодого капитализма, воплощение того духа, который двигал Экономическим человеком в пору его наибольшей популярности и престижа.

Наш расчетливый и деловитый персонаж имел мало общего с грандиозно-фантастическим образом освобожденного ума, который воспели великие мыслители Ренессанса и который, в их представлении, должен был обеспечить человеку полноту и цельность жизни. Практический ум нашего героя не принес миру ни цельности, ни покоя, предложив вместо них бесконечную погоню за новым знанием, новым успехом и новыми целями.

Смысл действия Традиционного человека – в соблюдении нормы и повторении прошлого образца, смысл действия Рационального человека – в достижении собственной цели. Речь идет не просто о целенаправленности отдельных поступков; достижение цели превращается у нашего героя в стержень всей жизни. Стремясь к цели, мы всегда имеем дело со средствами, то есть явлениями, предметами, поступками, которые самостоятельного значения не имеют. В погоне за манящим призраком каждый взятый рубеж, каждая достигнутая цель оказываются лишь средством для достижения следующей, для умножения числа и разнообразия самих целей человеческого действия.

Весь мир Рационального человека – это бесконечно сложная система средств, это – «технический мир». Ведь техника в самом общем смысле этого слова – это и есть система средств, не только материальных, но и организационных (организация людей и действий), для достижения некоторой цели. Машинная техника – частный случай, звено этой системы, конечно, все более важное. На смену «органическому» миру Традиционного человека пришел «технический мир», мир средств.

Но тут разверзается бездна, и Рациональный человек оказывается стоящим на самом краю ее. Если все – средства, то это относится и к институтам, нормам и ценностям, к самому человеку. Не скроется ли за лесом средств само «дерево» целей? Где гарантия того, что данные средства ведут к достижению искомой цели, а не деформируют ее? Простых ответов на такие вопросы не бывает. Самый рациональный из теоретиков Рационального человека Иммануил Кант сформулировал универсальное требование (категорический императив) – ни при каких обстоятельствах человека нельзя рассматривать как средство. Но в мире средств реализовать этот мудрый запрет невозможно.

Правда, Рациональному человеку по самой его конструкции не полагалось сомнений и переживаний такого порядка: он умел лишь рассчитывать свои поступки, ориентируя их на достижение собственной цели. И сверх того – добиваться наибольшей эффективности этих процедур. Это значит – тратить как можно меньше средств (усилий, денег, знаний) для достижения как можно больших результатов. Таков основной принцип всякого экономического действия. И вот здесь-то Рациональный человек становится Экономическим. «Экономическое» его качество в данном случае означает выбор оптимальной стратегии, которая обеспечивала бы наиболее эффективное использование ресурсов. Оно не обязательно ограничено сферой производства, хозяйства и не обязательно измеряется в деньгах: Рациональный человек может вести себя «экономически» в любом деле, при решении любой жизненной проблемы – моральной и политической, административной. (Между тем Традиционный человек вел хозяйство «по старинке», то есть равняясь на старые образцы и не заботясь о максимальной отдаче. Легко заметить, что такой способ действия чисто теоретически можно считать прошлым…)

Итак, три составные части действия Рационального человека на его пути к превращению в человека Экономического: рациональность, инструментальность, эффективность.

Много ли человеку надо?

«Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше», – гласит старая поговорка (которая, правда, не учитывает, что и у рыб бывают разные склонности). Для Экономического человека искать «лучшего» столь же естественно, как реальному человеку, скажем, дышать. Критерий же был прост: «лучшее» – это более полное удовлетворение «потребностей человека». Их список был составлен европейской мыслью как раз в период появления на свет нового и требовательного человека. В него включали средства к жизни, свободу действия, безопасность, собственность, подчас добавляли такие черты, как признание, самовыражение. Общепризнанного перечня, а тем более классификации и меры потребностей ни в декларациях, ни в учебниках нет, но долгое время общепризнанным было представление об их «естественности». В этом сказывалась влиятельная в свое время философия естественного человека, которая прославила имя Жан-Жака Руссо. Согласно этому учению, способности и потребности человека наилучшим образом «заданы» самой природой, надо лишь высвободить их из-под гнета насилия и суеверия.

Идея естественных потребностей вдохновляла великих социальных утопистов, конструировавших общественное устройство по мерке Рационального человека. На нее ссылались архитекторы, искавшие совершенных конструкций городского мира («Сфера деятельности архитектора – знание потребностей человека…» – писал прославленный Корбюзье). Однако использовать практически представление о человеческих потребностях удавалось, как правило, лишь в весьма «специальных» областях – гигиена питания, жилища, рабочего места и т. п.; короче говоря, там, где исходной точкой были нужды самого организма. За их пределами проблема потребностей выглядит не столь простой. Получается как будто парадокс: когда стало возможным практически учесть потребности человека (в архитектуре, в планировании и т. д.), надежного их списка не оказалось.