Рус Четвертый. Рус-4 - Вадим Крабов

— А это кто? — Пробасил высокий мускулистый воин в шлеме и дорогущей кольчуге, показывая на бледного худого морщинистого эритрейца с горящим взором глубоко посаженных глаз. То ли от страха, то ли от нетерпения. Сидящий под деревом Флавий заерзал и с надеждой покосился на Руса.

— Проводник. — Коротко ответил тот. — Как думаешь, Леон, может, стоит подождать? Хотя бы по нужде той падали выходить нужно будет. Пересчитаем. На тех суденышках пару сотен привезти можно.

— На тайную операцию? Или ты так пошутил? Нет, ждать не стоит. Они готовы к нападению — к прорицательнице не ходи. Просидят в домах столько, сколько понадобится. Врубимся, а дальше видно станет.

— От кого я это слышу? — удивился Рус. — От бывшего гладиатора, которого хлебом не корми, дай план составить?

Леон молча пожал плечами. Откуда ни возьмись в его руке появился меч-полуторник и воин стал проверять качество заточки. Пояснил как бы между делом:

— Лучше того, что мы уже обсуждали — нет. Открытое нападение с целью прикрытия незаметного проникновения. Я в основной группе — рублюсь. Плохо только одно, если они Игнатия на корабле держат. А на суше мы их раскидаем.

— Леон! Тебя ли я слышу?!

— Это я так бодрюсь. — Ответил старый друг, остановив ноготь на середине лезвия. Лицо его закаменело. — Все очень неопределенно, Русчик. Надеюсь, богиня удачи будет на нашей стороне.

Рус на пару ударов сердца прикрыл веки. Решительно распахнул глаза и пошел к основной команде, без слов позвав за собой Адыгея. Леон направился за ними. О сидевшем под деревом изумленном Флавии, навострившим уши, казалось, забыли.

Андрей общался с группой этрусков, среди которых Рус узнал десяток под командованием Димигрида, с недавних пор появившихся в гарнизоне Кальвариона. Случайно встретив в каганском городе своего давнего командира, бывший претендент на этрусский венец, мягко говоря, удивился. Коренной житель этрусской окраины пояснил:

— Так нет больше пограничья, князь. Пирены царю присягнули. Смена состава была — меня и послали… А снега здесь вообще не бывает, не шутят?

В той же компании стояли Люболан, Будилант, Домлар и гигант Радан. Андрей всем что-то рассказывал и раздавал крестики «универсальной защиты». Бергатоподобный воин, заметив приближение Руса, отвлекся от поучительной лекции и бросился на друга с объятиями. Консультант-Текущий и более «мелкие» этруски под напором широченных плеч богатыря едва устояли на ногах. Не успели раздвинуться.

— Стой, недослушал! — попытался остановить его Андрей, но опоздал. Радан уже проверял крепость грудной клетки Руса.

— Пусти… — из последних сил выдохнул Рус. Радан переместил свои ручища на его плечи и вдавливая пасынка своего Бога в землю, с простодушным сочувствием проговорил, не задумываясь о громкости голоса.

— Держись, Рус! Живой он и ничего ведьмы с ним не сделают! Мы их к Аргосту на закуску отправим, ты верь!

— Тише ты! — зашипел Великий князь Рус Четвертый, снимая со своих плеч тяжелые руки майора маленькой этрусской провинции. — Мы на охоте. Всю дичь раньше времени распугаешь, бергат ты эдакий. Ты как здесь оказался?

Великан виновато прокашлялся.

— Я из сочувствия к твоей потере, ты извини. Сам голову терял, когда мои сыновья пропадали… Не сдержался. — Теперь он практически шептал.

— Здесь-то ты откуда? — напомнил изрядно помятый от такого «сочувствия» папаша.

— То есть как это? — удивился Радан. — Домлар меня позвал. Ты моих детей спасал, теперь пришла моя очередь. А как иначе? Как только он мне вестника прислал, я сразу к нему. У сотника отпросился, мол, по личному делу. В Домларовском имении эти дни жили. Он из армии ушел, ты знаешь?

Более того, Рус сам посоветовал образованному неординарно мыслящему воину со склонность к Призыву перейти на службу в орден Призывающих, стать наставником. И пока тот досконально изучал закрытые труды жрецов, чтобы предстать перед учениками основательно подготовленным. В этом был он весь.

— Да знаю я. Ладно. Пришел — хорошо, спасибо… — и смягчил тон. — Ты очень нужен, молодец, Домлар, что догадался тебя пригласить. Нас мало, каждый меч на счету… Я как-то в суете все, не обижайся. И иди все-таки дослушай Андрея, он дело про амулеты говорит… Не отмахивайся! Не престало воину от боевых новшеств уклоняться! — Рус несколько перефразировал цитату из Божественного Завещания. Там речь шла больше о самоподготовке. — Тебя ждут, поторопись. Потом договорим.

Рус подошел поприветствовать десяток отборных преданных воинов — сарматов, но особо, конечно, троицу кальварионских диверсантов, урожденных месхитинцев: Архипа, Саргила и Ермила. Они были спокойны и уверенны в себе:

— Нам с лоосками общаться не впервой, ты же знаешь. Каждый свои камни на них хранит. Еще и звери какие-то выползли. Сучки нашли себе кобелей. — Попытался пошутить Саргил.

— Мы за тебя, Чик, любого порвем! — подтвердил серьезный Ермил.

— Ага. Как представлю, что моего ребенка украли, так по ноготочку вырывать готов. — Архип первым из неразлучных друзей женился. — Так и быть, помогу Ермилу.

— Максад! — Рус повернулся с старающемуся быть незаметным коронпору трех княжеств. — Мы же договаривались…

— Только так, только так, — развел руками старый «безопасник». — В твоем мирке Пиренгул с тобой согласился, но как только вышли… Мы с Отигом еле-еле его остановили. А мне пришлось идти лично, потому что… Гелиния здесь и лишь мне Пиренгул доверяет полностью…

Недослушав рассказ тиренца, Рус резко огляделся и за спинами троих известных в Кальварионе магов-Освобождающих и магов-Хранящих: Отига, Рустама и Портурия заметил две глупо прячущиеся женские фигуры.

— Вон отсюда, обе!!! — захрипел на них взбешенный Рус, проходя сквозь бывших наставников. Они понимающе расступались. Впрочем, нервный отец не гудел, как Радан, а старался соблюсти хоть видимость тишины.

Грация гордо встрепенулась:

— Я — Верховная жрица Эледриаса! Никто не смеет на меня орать, даже мой якобы кровный брат, проходимец, выдающий себя за побратима моего Бога! — Рус не обратил внимания на оскорбления и продолжил буравить женщин взглядом. А так хотелось надавать по заднице! Особенно той, которая потупила глазки. — И у меня свой муж имеется, если ты позабыл. Он — разрешил.

— Да ты из него веревки вьешь, — процедил Рус.

— Не лезь в мою семью! — гневно парировала Грация. — За своей следи… Ой! Я не хотела, я не о Гнатике! О, Справедливый! Умерь мою бабскую болтливость! — искренне взмолилась она, опираясь руками о витой деревянный посох.