Фавориты правителей России - Юлия Матюхина

Почувствовав неудовольствие императора Павла, Новосильцев быстро сориентировался и выехал за границу. Там Николай начал вести жизнь образованного русского аристократа: путешествовал по Европе, штудировал книги по медицинскому делу и математике, посещал лекции университетских профессоров. Затем Новосильцев на несколько лет поселился с образовательными целями в Великобритании, где его внимание привлекли традиционное английское право и особенности конституционного правления. Николаю импонировало истинно европейское сочетание свобод и правопорядка, но он был далек от мысли о государственном переустройстве в Российской империи. Он надеялся на лучшее, а пока жадно, как губка, впитывал новые сведения и делал выводы из собственных наблюдений. Новосильцев не ошибся в своих надеждах. Он снова оказался полезным. После гибели Павла I молодой император, еще не вполне оправившись от потрясших его впечатлений, повелел Николаю прибыть в его распоряжение. Новосильцева назначили чиновником по особым поручениям, и это стало первым шагом к его государственной карьере и дальнейшему благоденствию. Исследователи спорят о том, как могли уживаться в одном человеке герой войны и беззастенчивый интриган, реформатор, автор проекта конституции и сторонник жесткой цензуры. Ответ, как представляется, лежит на поверхности. Как известно, Николай не нуждался в деньгах, но в силу определенной сомнительности его происхождения высокого карьерного взлета ему ждать не приходилось. Надеяться нужно было на личные качества и счастливый случай. Поэтому представившуюся возможность закрепиться на вершине власти он не упустил. А дальше постарался удержаться на ней единственным доступным способом: предугадывая и ревностно исполняя желания монарха. Принцип охранительного патернализма как нельзя лучше этому соответствовал, а до поры можно было поддерживать вслед за молодым императором занимавшие его либерально-просветительские идеи. В такой манере поведения его современники видели сходство Н. Н. Новосильцева с С. С. Уваровым – другим фаворитом александровской поры. По словам А. С. Пушкина, Уваров, чей отец был ординарцем Г. А. Потемкина (фаворита Екатерины II), «оставаясь человеком начитанным и умным, сочетал в себе образованность с крайним низкопоклонством и двуличием». Фактически либеральные идеи юности служили и тому, и другому не более, чем пропуском к безбедному существованию. Именно этим и объясняются постоянные интриги, при помощи которых А. Чарторыйский был скомпрометирован в глазах императора Александра I. Речь шла не только о конфликте идей, но и о месте под солнцем. А Александру I, несмотря на молодость, прошедшему хорошую школу «дворцовой дипломатии», требовались для успешного руководства страной не столько глубокомысленные друзья, сколько талантливые и преданные исполнители. Но все это будет в дальнейшем. А пока молодой и исполнительный чиновник Новосильцев стремительно завоевывал доверие императора своим умом, начитанностью и расторопностью. За короткий срок по распоряжению государя Николай изучил множество документов, касающихся новых реформ: относительно сельского хозяйства, торговых отношений, развития казенных предприятий. Искусство и культура, учреждение печатных изданий, народное образование и управление делами религий также входили в круг его рассмотрения. Кроме того, отдельные предложения в налоговом законодательстве принадлежали авторству Новосильцева. Созданный по его предложению «Тайный комитет» только упрочил положение Николая при дворе императора. Он вносил на рассмотрение государя и других членов комитета разработанные им предложения относительно реформы финансовой системы в Эстляндии и Лифляндии. То же самое касалось и предварительного проекта освобождения крестьян этих территорий. Кроме того, Новосильцев создал регламент обязанностей и полномочий нового Сената и составил Положение о министерствах.

Император полностью доверял Николаю. Комнаты нового фаворита располагались недалеко от апартаментов Александра I, и Николай был вхож к нему в любое время. Бурная деятельность Новосильцева не ограничивалась законотворчеством. В дальнейшем он сопровождал императора в путешествиях по Европе и к тому же являлся товарищем министра юстиции, президентом Академии наук, членом законодательной комиссии и попечителем Петербургского учебного округа практически одновременно. Разносторонняя деятельность успешно сочеталась у Новосильцева с тягой к неформальным обществам. Так, он состоял в масонской ложе и еще являлся соучредителем «Вольного общества любителей русской словесности, наук и художеств». Философский подход к истинности и своевременности задуманных преобразований соседствовал у Новосильцева с уместной практичностью. Так, в 1804 г., почувствовав некоторое охлаждение императора по отношению к нему, Николай выехал за границу, где выполнил множество секретных дипломатических поручений. Именно его, как и другого фаворита Александра – Дмитрия Балашова, по словам современников, можно было считать стоявшим у истоков продуманной системы тайной полиции в Российской империи. До того момента работа российских представителей Иностранной коллегии за рубежом, секретных агентов, дознавателей и розыскников между собой не была тщательно согласована, не всегда осуществлялся и своевременный контроль над исполнением поручений.

В Европе, по свидетельству очевидцев, он пребывал в перманентном состоянии уныния и чрезвычайной гордости. В это время он пристрастился к спиртному и, как тогда говорили, «к низменным увеселениям». Эти пороки сохранились у него до конца жизни. Тем не менее разгульное времяпрепровождение не оказывало влияния на успешность возложенных на Новосильцева дипломатических поручений. Так, в 1805 г. он с блеском заключил договор о сотрудничестве с Англией. Окрыленный успехом, в следующем году он был командирован к Бонапарту с аналогичной миссией. По не зависящим от него причинам она сорвалась – Наполеон успел объявить войну России прежде, чем дипломат добрался до французской столицы. Следующие три года реабилитировавший себя Новосильцев снова безотлучно находился возле государя, выполняя его распоряжения. На этом посту он успел прославиться как учредитель цензуры, призванной пресекать неблагонадежные сочинения и общественные настроения и поощрять только те, которые явно содействуют укреплению монархии. И с того же времени широко распространенный ранее в печати эзопов язык стал официально преследоваться. Закрыт был «за несвоевременностью» вопрос об освобождении крестьян. Любопытно, что от авторов географических и этнографических сочинений, например о быте турецкой или африканской деревни, требовали подписной лист о том, «что описанные в книге безобразия и неустройства действительно происходят в Турции, а не в пределах нашей империи». Показательно, как менялись ведомственные инструкции цензоров в тот период. Поскольку официальная оценка в то время, например, личности Наполеона в силу разных причин варьировалась от добродушно-нейтральной до резко негативной, так же разительно отличались и пропущенные в печать сочинения о нем и цензорские рецензии на них. Более того, стало «доброй традицией» строго наказывать провинившихся не уместной оценкой цензоров, даже если она совсем недавно полностью соответствовала официальной точке зрения.