Алмаз (СИ) - Макарова Елена А.

— Прости за вчерашнее, — совесть нашептывала извиниться. — Обещаю, такой ты меня больше не увидишь.

На удивление Костя заулыбался.

— Жаль, — ухватился за один из концов пояса моего халата и потянул к себе. — Ты такая очаровательная, когда выпьешь, — я сделала шаг навстречу и закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Они для меня были лучшим лекарством. — Большинство становятся развязными и наглыми, — продолжал уже чуть тише, лаская своим дыханием висок, — а ты впадаешь в детство и становишься милой нежной девочкой, — поцеловал, и я окончательно растворилась в его объятиях.

Мысленно перебирала в голове события прошлого вечера, пытаясь понять, что из моего неадекватного поведения показалось ему очаровательным. А я ведь так напилась, что даже забыла показать ему злополучного платье, на выбор которого потратила полдня.

— Мне нужно твое одобрение! — встрепенулась, будто только проснулась. — Подожди здесь! — настоятельно попросила и оставила парня дожидаться меня.

Перевернув вверх дном половину спальни, все-таки отыскала пакет с логотипом известного бренда. Ловко и достаточно быстро, насколько была способна в данном состоянии, втиснулась в платье, а вот с молнией на спине пришлось повозиться — долго еще изворачивалась, как цирковой гимнаст, чтобы самостоятельно застегнуть ее.

Через несколько минут с волнением предстала перед Костей, который послушно ждал меня, медленно смакуя кофе и набирая сообщение на телефоне.

— Ну как? — привлекла его внимание.

Он поднял голову, и пронзительного взгляда зеленых глаз стало не по себе. Костя никогда не смотрел на меня так: как на произведение искусства или дорогую изысканную вещь.

— Что так плохо? — закралась мысль, что я все же ошиблась с выбором. Наверное, сдержанное без режущих глаз блесток и пайеток бежевое платье-футляр с открытыми плечами не совсем подходит для столь громко и претенциозного события, как ежегодная национальная телевизионная премия в области популярной музыки. Звучит-то как страшно! — Я его верну, — подписала наряду смертный приговор.

— Нет! — громко возразил Костя, подскочив со стула.

— Нет? — окончательно запуталась в том, как поступить. — Так что скажешь? — хотела услышать его мнение.

Костя продолжал меня разглядывать, а я в томительном ожидании кусала губы. Ну почему он молчит?

— Скажу, что тебе чертовски идут платья, — услышала ласкающий слух ответ, — и впредь ты должна носить только их.

Думала, что спустя месяцы совместной жизни Костя уже ничем не мог заставить меня растеряться, но волна обжигающего смущения прильнула к лицу.

— Ты изменишь свое мнение, когда увидишь, во сколько оно обошлось, — кокетливо опустила глаза, разглаживая ладонями платье. — Просто грабеж.

— Пустяки, — каким-то зачарованным голосом говорил Костя. — Подняла глаза и увидела восторженное восхищение, а потом и неприкрытое желание. — Ты восхитительна, — руки легли на спину и плавно скользили всё ниже, — настоящая королева, — губы касались обнаженных плеч, — моя королева, — пальцы грубо сжали бедра.

В моей голове, повторяясь как эхо, крутилась только одна мысль: «Как же хорошо!». Я уже начала подумывать без зазрения совести прогулять первую пару, но Костя играючи бросил фразу, которая быстро охладила мой пыл:

— Думаю, нашел способ, как ты расплатишься со мной за это безумно дорогое платье.

Еще совсем недавно я бы не придала значения его словам — всего лишь невинная шутка — но сегодня они неприятно кольнули, напоминая о моем положении.

— Ты опоздаешь на работу, — отклонилась назад, насколько это было возможно в Костиных крепких и настойчивых объятиях, — и мне пора собираться в институт.

Его насторожила моя внезапная холодность.

— Все в порядке?

— Да, — впервые солгала ему и тут же пожалела об этом, — просто плохо себя чувствую…после вчерашнего….

— Тогда, может, останешься дома? — в ответ на мою ложь он продолжал заботиться обо мне.

Стало физически тошно, и не от выпитого, а от самой себя. Что же я делаю?

— Нет, скоро приду в норму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По долгому, пробирающемуся под кожу, взгляду догадалась, что от Кости не ускользнула моя фальшь, но он, как и я, предпочел скрыть свои мысли.

— Ладно, — наконец, сдался и собирался поцеловать в губы, но я не к месту дернулась, он растерялся и в итоге поцелуй пришелся куда-то в уголок губ, — до вечера.

С тяжелым сердцем прислушивалась к звяканью ключей на брелоке и монотонным щелчкам дверного замка, и думала над тем, почему в голову настойчиво лезли мысли о деньгах, зачем приоткрыла дверь обману в наши отношения, и что заставило меня оттолкнуть человека, которого я безумно любила. Не могла найти ответа ни на один из этих вопросов, но появилось тревожное предчувствие, что если сейчас вот так отпущу Костю, позволю ему выйти из квартиры, ничего не предприняв, то произойдет нечто непоправимое.

— Костя! — сорвалась с места, надеясь, что не опоздала и успею застать парня в прихожей.

Он уже распахнул дверь и, держась за ручку, собирался перешагнуть порог, но остановился, обернувшись на мой голос. Костя вопросительно смотрел и ждал объяснений, но я не собиралась ничего говорить (сама не понимала, что со мной происходит), просто поцеловала.

— Люблю тебя, — прошептала на прощание. Эта фраза как по волшебству всегда помогала решать все наши конфликты, отпускать обиды и не обращать внимания на остальные мелкие невзгоды. С горечью я поняла, что теперь этого недостаточно.

***

В голове еще остался похмельный туман, и я больше смотрела себе под ноги, чем по сторонам. Все же пришлось поднять голову, чтобы не столкнуться с торопливыми студентами, за несколько минут до звонка разбредающимися по своим аудиториям. Следовало бы поторопиться и мне, если и не хочу опоздать на лекцию.

Неуклюже лавировала в потоке людей, пока не зацепилась взглядом за компанию любителей покурить, что топталась у служебного входа соседнего корпуса. Через огромные окна мне прекрасно было видно Олега с зажатой между губ сигаретой и лихорадочно шарящего по карманам в поисках зажигалки. Вот только этого еще не хватало!

Резко сменила курс и, кинувшись наперерез толпе, пересекла двор, разделяющий два корпуса института, и уже через минуту окунулась в холодный осенний воздух. Поморщившись и чуть не закашлявшись от смога, в котором очутилась, выхватила изо рта друга дымящуюся сигарету и швырнула в рядом стоящую урну.

— Ты оху*ла!? — взбесился Олег.

— Могу спросить тебя о том же!

Олег уже пару лет как избавился от этой гадкой привычки. Процесс был сложный и мучительный, поэтому я не могла позволить другу вот так взять и разом перечеркнуть все потраченные усилия и взяться за старое.

— Что случилось? — просто так он не мог сорваться.

— Твоя подруга со мной случилась!

— Это не повод курить, — чтобы не произошло между влюбленными, это не служило ему оправданием.

Болезненная зависимость часто меняла людей, делала их раздраженными и грубыми. Вот и Олег в мгновение ока преобразился. Взглянув исподлобья, едко хмыкнул:

— Предлагаешь выпить? Как вы с Аней?

Дурацкий девичник! Это событие стало прямо проблемообразующим! Скорей всего оно и послужило причиной ссоры Ани и Олега.

— Предлагаю поговорить, — хотела хоть как-то загладить свою вину и померить друзей, ведь это я заварила всю эту кашу, пригласив подругу в гости.

— Это женщины любят поговорить, — злобно заговорил Олег, с каждым словом заводясь все больше, — мужчины — нет. Не понимаю смысла перегонять из пустого в порожнее, — скрепя зубами, с завистью посмотрел на дымивших рядом соседей, — пережевывать одно и тоже, — по старой привычки сплюнул. — А проблема так и остается нерешенной. Пустой треп!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Судя по тому, каким взвинченным был парень, раз у него вновь возникло желание покурить, Аня с самого утра обработала его «пустым трепом».

— И какие у тебя проблемы? — осторожно поинтересовалась.

— Пытаешься втянуть в сети откровенного разговора? — Олег все-таки «стрельнул» сигарету, и на этот раз я не стала ему препятствовать. — О чем поговорим, а? — чиркнул зажигалкой и с блаженным видом затянулся. — О взаимоотношениях, — намеренно растягивал фразу, придавая ей патетическое звучание. — Что по твоему мнению такое любовь, Рита? — все больше манерничал и откровенно насмехался. — Любовь — химическая реакция, и она как любой процесс имеет свойство заканчиваться. — Эмоции брали над парнем верх, и постепенно гневный монолог превратился в уничижительную речь в адрес любви. — Так не легче не запускать эту неуправляемую цепную реакцию и обойтись меньшими потерями? Нелегче ли в самом начале просто не дать зародившимся импульсам окрепнуть и переродиться в глубокие чувства, и тем самым избежать расставания и сопутствующей отвратной боли? Нах*ра все это надо? — подвел итог и прикурил очередную сигарету.